Автор неизвестен - Цыганские сказки
— Не оставь, Гувалик, мои кости в этом проклятом месте, похорони меня, как подобает.
Ударил Гувалик волшебным копьем в стену и вошел во дворец. Глядит: посредине зала сидит его Велевума, во все черное одета, а на голове у нее черный платок, который ей лицо закрывает.
— Сними платок, Велевума, — приказал Гувалик, — посмотри на свет.
Не узнала Велевума голоса Гувалика.
— Не могу, — отвечает, — я снять платок. Меня им Извесса накрыла. Сниму его и на свою голову беду накликаю.
— Да ты открой лицо, посмотри, кто стоит перед тобой, — воскликнул Гувалик и сдернул платок с головы своей невесты.
Заплакала Велевума, увидав Гувалика, и бросилась к нему на шею. Вышли они на белый свет и видят: перед самым дворцом лежит мертвая Извесса, а рядом с ней добрый старик-волшебник лежит, и в глазах его последняя искра жизни теплится.
— Возьми меня, Гувалик, с собой на родину да похорони там, — прошептал старик и умер.
Все сделал Гувалик, как старик просил, а потом приехал в свой табор. Отец благословил их с Велевумой, и прожили они вместе долго и счастливо.
Как черт хотел цыгана на свое место поставить
Жил-был цыган. Много побродил он по свету и столько всякого перевидал, что никого не боялся. Силушка у него была богатырская. Один на один он выходил на медведя и побеждал. Всадит медведю нож в горло по самую рукоятку — и готов медведь! Но и медведи на нем немало отметин поставили: все тело цыгана было исполосовано рубцами от медвежьих когтей. Был цыган черным, страшным, посмотришь — черт! Одно только — без рогов. Под старость перестал цыган кочевать и поселился в деревне, на самом краю. Боялись его мужики, в дом к нему не ходили, редко когда его родня навещала.
Как-то раз решил старый цыган баньку истопить. Натаскал воды из речки, разжег огонь, сел на полок и начал париться. А время уже к полночи шло. Парится цыган, парится, веничком по бокам да по спине хлещет вдруг слышит: подходит к нему кто-то и говорит:
— А ну-ка подвинься!
Подвинулся цыган, подумав, что это кто-то из родни приехал. В бане-то пар столбом стоит, не видать ничего.
— Садись, — предложил старый цыган, — вот место тебе освободилось.
— Да нет, ты поближе к окну подвинься, — продолжает говорить неизвестный голос.
— Что тебе, места мало? — удивился старый цыган, однако подвинулся еще ближе к окну.
— Вот теперь хорошо. А ну-ка попарь меня! Ох и люблю я купаться.
— А ты где? — спрашивает старый цыган, — Что-то я тебя в пару не вижу.
— Да тут я, тут, на полке лежу! Принялся старик парить, веником хлестать кого-то, а кого хлещет, и сам не знает.
— А ну-ка подбрось, старый, угольков, поддай-ка пару. Пошебурши в котле! Обиделся старый цыган:
— Раз тебе надо, ты и встань. А у меня уже сил нет. Да и моложе ты меня.
— Хе-хе! — усмехнулся голос. — Моложе? Да я наравне с твоими годами.
Рассердился старый цыган:
— Да где ж ты прячешься? Что ж я твоего лица не вижу?
— А что тебе мое лицо видеть? Я — твой двойник!
— Какой ты двойник, — засмеялся цыган и выругался. А тот, что рядом сидел, так расхохотался, аж вся баня задрожала. Понял тогда старый цыган, что дело нечистое. Когда нагнулся цыган, чтобы угли помешать, видит: на котле сидит кто-то, а перед самым носом ноги свисают, не ноги, а копыта!
— Тише, тише, старик, ноги мне не задень. Как поднял цыган глаза кверху, так черта и увидел. Сидит он: небольшого росточка, хвостик загнутый да на плечо закинутый, на голове рожки торчат. Высунул он язык и кривляется. Самый что ни на есть черт! А лицо у черта точь-в-точь как у старого цыгана.
— Говорят, что ты — сильный мужик.
— А ты что, мою силу хочешь испытать? — спросил старый цыган.
А черт ему и отвечает:
— Пытать не пытать, а попарить тебя уж больно хочется. Ты меня парил, теперь дай-ка я тебя попарю.
— Знаю я твою чертову парилку. Ну, да парь, черт с тобой!
Как прыгнул черт с котла на плечи старику и давай его по бане гонять. Где он его только не протащил: в трубу загнал, через трубу проволок, под скамейку затолкал, чуть было в котел не окунул. Хочет старик его сбросить, да вцепился черт, никак его не стащить. Наконец надоело черту на цыгане кататься. Вот он и говорит:
— Давай, старик, бороться! Ведь ты же сильный. Или врут о тебе, что ты такой?
Рассерчал цыган. Уж больно захотелось ему черта проучить.
— Ну что ж, давай поборемся. Только здесь тесно. Давай на полянку выйдем.
Согласился черт. Вышли они из бани на полянку и стали бороться. Сначала вроде бы потихонечку, а потом и не на шутку разошлись. Всю спину расцарапал черт цыгану своими когтями, полосы да пятна остались. Под утро черт совсем замучил старика, а когда тот сдавать стал, вырвал черт у цыгана зуб и говорит:
— Ну вот, будешь знать, как со мной бороться! Зуб твой беру себе как задаток. Будешь ты мне работником, пока жив.
Просверлил черт когтем в зубе цыгана дырку, продел в нее конский волос и на шее своей повесил. А тут пропели третьи петухи.
— Ну, будь здоров, старик, скоро встретимся, — сказал черт и сгинул.
Долго лежал старик без памяти, так его черт измордовал, а когда очнулся, к речке пополз, в чувство себя приводить да божеский вид принимать.
Никому цыган не сказал, что с ним ночью приключилось, однако в баню заходить зарекся. Да только черт не оставил его в покое. Понравился цыган черту, что ли? А может, они и вправду двойники? Так или иначе, по как только ночь наступала на дворе, являлся черт в дом старого цыгана. Посидят они, чайку попьют, в картишки перекинутся, так вроде вражда у них и отошла.
Однажды предложил черт цыгану:
— Что это мы с тобой просто так в карты играем? Давай на интерес перекинемся. Если ты выиграешь, я твое желание выполню; если я выиграю, ты мое желание исполнишь.
Играли, играли они. Перехитрил все же черт цыгана, обыграл.
— Ну ладно, — нахмурился старый цыган, — говори свое желание.
— Эх ты, цыган неразумный, да я тебе такое желание закажу, что ты потом всю жизнь меня благодарить будешь. Значит так: бери лопату и собирайся в лес.
— А что делать-то будем? — спросил цыган.
— Бери, бери, вопросов не задавай. Раз ты мне проиграл, значит, делай то, что тебе ведено, и без разговоров.
Делать нечего. Оделся цыган, взял лопату и пошел за чертом. По лесу идут, через речку перебрались, овраг миновали, опять в лес попали. Выходят они на лесную поляну. А посреди поляны — колодец. Останавливается черт и говорит:
— Полезай, старик, в колодец! И копай там. Что найдешь — все твое!
Полез цыган в колодец и принялся копать. Только чуть землю ковырнул, а там монеты золотые. Нахватал цыган этих монет полные карманы, а черт смеется:
— Бери, бери больше, для тебя мне не жалко… С той поры богато зажил цыган. Избу новую поставил, коня дорогого завел, в общем, живет — не тужит. А каждую ночь ходит вместе с чертом к заветному колодцу и знай себе деньги копает. Ночью копает, а днем отсыпается. Вот однажды снится сон старому цыгану. Снится ему его черт, а рядом чертова бабушка. Говорят они друг с другом:
— Ну что, скоро цыган на твое место заступит? — спрашивает чертова бабушка.
— Сегодня ночью должен он до трубки докопаться, — отвечает черт, — как возьмет трубку и выкурит из нее, так и будет к этому колодцу прикован на всю жизнь. И рога у него вырастут, и копыта. А лицом он на меня похож так, что нас различить невозможно.
— Понимаю я тебя, внучек, как тебе надоело этот проклятый колодец сторожить!
Вскочил цыган в поту и думает: “Ах вы, рогатые, кого провести вздумали? Ну, погодите, я до вас доберусь!”
Настала ночь. И снова явился черт за цыганом, и отправились они к лесному колодцу. Начал цыган по веревке спускаться вниз. Да не прошло и минуты, как он обратно вылез.
— Что случилось? — спрашивает черт.
— Миленький, да сколько ж можно, уже, почитай, месяц все копаю да копаю, веревка-то коротка стала! Призадумался черт:
— Что же делать-то?
— А очень просто: снимай конский волос с шеи, к веревке подвяжем, как раз и хватит.
Взглянул черт на цыгана, не задумал ли тот подвоха какого, а цыган стоит себе, будто дурачок, и травинку жует.
— Ну что, подвязывать-то будем или домой вернемся? — спрашивает цыган. — А то мы так до третьих петухов достоимся.
— Ладно, черт с тобой, подвязывай, — в сердцах сказал черт и снял с шеи конский волос.
Подвязал цыган конский волос к веревке и снова полез в колодец. Только копнул, глядит — трубка, да не простая, в виде черта сделана. Вместо глаз яхонты вставлены, огнем горят. И будто бы этот черт улыбается хитро. Взял цыган трубку и вылез обратно.
— Смотри, черт, что я нашел!
— Во, во, во, это-то нам и надо было! — обрадовался черт. — Устал поди. Давай перекурим!
