Рамаяна - Махариши Вальмики
Услышав эти речи Вирадхи, Сита затрепетала от страха, как трепещет дерево, сотрясаемое ветром. Рама взглянул на нежную Ситу, несомую на бедре кровожадным ракшасом, лицо его побледнело от горя, и он сказал Лакшмане: «О милый брат мой, посмотри на Ситу, мою верную и непорочную супругу. Прекрасная царевна, вскормленная в роскоши и неге, — на бедре у людоеда! О Лакшмана! Вот чего добивалась для нас жестокая Кайкейи! Этой корыстолюбивой царице, моей второй матери, не довольно было отнять у меня царство, ей хотелось еще и погубить нас в лесных дебрях.
О сын Сумитры! Ничто — ни холодность отца моего, ни потеря царства, ни жизнь в лесах — не может причинить мне больше горя, чем прикосновение чужого человека к Сите, моей супруге».
С глазами, полными слез, говорил Рама эти горестные слова своему верному брату, и Лакшмана загорелся гневом. Яростно, как слон, пришедший в неистовство, закричал он: «Почему же ты, повелитель Вселенной, предаешься печали, как будто ты всеми покинут, как будто нет меня рядом с тобой? Земля упьется кровью этого мерзкого пожирателя мяса, когда он падет бездыханным, лишенным жизни 'моей стрелою! Я обрушу на него весь гнев, накопившийся во мне с того дня, когда лишили тебя родины и власти».
Вирадха, услыхав грозные речи Лакшманы, громко засмеялся: «Эй вы! Оставьте свои надежды и убирайтесь отсюда, пока целы. Всемогущий Брахма наградил меня великим даром — никто в мире не может причинить мне вреда оружием. Не берут меня ни мечи, ни стрелы, ни дротики, ни секиры».
Тогда Рама с лицом, пылавшим гневом, ответил людоеду: «Ты, видно, ищешь смерти, и ты найдешь ее сегодня в битве». Он натянул лук и всадил в ракшаса острую стрелу, а за ней еще семь стрел, украшенных павлиньими перьями, блеснувших в воздухе, как языки пламени.
Меткие стрелы Рамы пронзили тело Вирадхи и упали на землю, покрытые дымящейся кровью. Ракшас пришел в ярость от боли, посадил Ситу на землю и, высоко подняв дротик, метнул его в Раму.
Ливень стрел обрушили Рама и Лакшмана на людоеда, но он только смеялся, отшвыривая от себя стрелы руками. Тогда братья бросились на ракшаса с острыми мечами, подобными черным губительным змеям. И когда они приблизились к Вирадхе, он схватил их своими длинными руками и, посадив на плечи, понес их в глубину леса, сотрясая деревья и землю своим страшным криком.
Сита, увидев, что лесное чудовище уносит ее возлюбленного супруга и его благородного брата, горестно закричала, простирая руки к небу: «О Рама, сын Дашаратхи, сильный, чистый, правдивый! Тебя уносит злой ракшас, тебя и Лакшману! А меня растерзают медведи, тигры и пантеры! О ракшас, возьми лучше меня Я склоняюсь перед тобою, только отпусти Раму и Лакшману!»
Когда Рама и Лакшмана услышали крик Ситы, их терпение истощилось, и для ракшаса наступил последний час. Лакшмана схватил Вирадху за левую руку, Рама — за правую, и в могучих ладонях братьев-царевичей руки ракшаса переломились, как сухие щепки. Огромный, как туча, он потерял сознание от боли и рухнул на землю, как холм, развалившийся под ударами молний. А Рама и Лакшмана бросились на людоеда и стали топтать его ногами. Они изрубили его секирами, сломали ему ноги, но страшный ракшас все еще оставался живым. Тогда Рама велел Лакшмане вырыть большую яму, чтобы заживо похоронить в ней жестокого пожирателя мяса. И тут Вирадха жалобно сказал старшему сыну Дашаратхи: «Я убит тобой, владыка, и сила твоя подобна силе самого Индры. Только мое неведение помешало мне признать тебя раньше. Теперь же я узнал тебя — ты великий Рама, достойный сын Каушальи. Я узнал и Лакшману, твоего брата, и прекрасную Ситу, твою преданную супругу. О благородный Рама, я — гандхарва. Но проклял меня когда-то бог богатства Кубера: я пытался соблазнить красавицу-апсару Рамбху. И стал я кровожадным ракшасом, но Кубера сжалился надо мной и сказал мне: «Когда Рама, сын Дашаратхи, сокрушит тебя в поединке, ты снова станешь небесным музыкантом и вернешься обратно на небо». Спасибо тебе, великий Рама. Отныне я свободен от проклятия Куберы и вернусь в поднебесье. Закопайте меня в лесную яму и ступайте себе с миром. Недалеко отсюда есть обитель великого подвижника Шарабханги, идите к нему, он принесет вам благо».
Сыновья Дашаратхи так и сделали — закопали в землю лесного людоеда и, радостные, поспешили к Сите, чтобы обнять ее и утешить.
Затем Рама сказал Лакшмане и Сите: «В этом лесу оставаться опасно — он дик и мрачен и кишит ядовитыми гадами и дикими зверями. Нам неведомы здесь лесные тропы и дороги, и лучше нам уйти отсюда в обитель благочестивого Шарабханги». Лакшмана и Сита с ним согласились.
Когда все трое приблизились к обители Шарабханги, Рама вдруг заметил в небе невиданное чудо: необыкновенной красоты драгоценную колесницу, запряженную зелеными конями, в колеснице — великого Индру в нетленных одеждах в окружении небесных дев, красавиц-апсар, держащих над ним золотые опахала. Вокруг колесницы Индры были другие небесные колесницы; в них сидели небожители и нежными голосами пели гимны, прославляя повелителя небес.
Рама показал рукой Лакшмане и Сите на явившееся им чудо и сказал: «Вы подождите меня здесь, а я пойду к обители. Кажется мне, что сам Индра со своей свитой пожаловал к святому старцу». Рама устремился к хижине отшельника, но, когда подбежал он к обители Шарабханги, необыкновенное видение исчезло — Индра простился со старцем, как только увидел бегущего к хижине Раму, и сказал: «До тех пор пока доблестный Рама не сокрушит всех врагов обитателей небес, пока не одержит победу в этой борьбе, он не должен меня видеть».
Когда Рама и Лакшмана вместе с Ситой подошли к обители, они низко поклонились отшельнику и воздали ему подобающие почести. Шарабханга приветливо их встретил и ласково сказал: «Это Индра был у меня в гостях, благородный Рама. Он звал меня к себе на небо. Но я знал, что ты идешь ко мне с братом и супругой, и ожидал вашего прихода. Вы — дорогие для меня гости, и вместе с вами в мою бедную хижину пришла радость».
И Рама ответил радушному Шарабханге: «Мы пришли к тебе, праведный отец, искать у тебя убежища в этом диком лесу». Тогда Шарабханга дал совет благородному Раме идти дальше к обители подвижника Сутикшны, а сам развел на алтаре огонь и бросился в него, чтобы последовать затем во владения Индры. Его дряхлое тело сгорело в священном огне жертвенного алтаря, и стал Шарабханга юным и прекрасным и взлетел в поднебесье, в царство Индры, повелителя молний.
Рама, Лакшмана и Сита остались одни в обители Шарабханги. Но вскоре явились к ним отшельники из окрестных хижин и обратились с мольбой к доблестному Раме: «О могучий стрелок из лука, ты прославлен в этом мире своей силой и воинским искусством. Праведность и правдивость обрели в тебе свою обитель. Мы, отшельники, молим тебя — защити от ракшасов наши алтари, тела и души. Трупами праведных подвижников усеяли злые ракшасы лесные дороги, великие муки терпят живущие на берегах Пампы и Мандакини и обитающие в лесу Читракута. Мы припадаем к ногам твоим, владыка, и ищем у тебя от ракшасов защиты. Освободи же нас от бродящих в ночи пожирателей мяса, великий воин!»
Рама поднял с земли благочестивых старцев и сказал им: «Вам не нужно молить меня об этом: долг мой — быть вам защитой. Я живу в лесу не для своего только, но и для вашего блага — я буду охранять вас от всех напастей. И, сопровождаемый Лакшманой и Ситой, окруженный благочестивыми старцами, Рама направился к обители Сутикшны.
После долгого пути через леса и речные потоки Рама увидел украшенную цветами хижину Сутикшны. Сыновья Дашаратхи и Сита почтительно поздоровались с подвижником, и Сутикшна приветливо сказал им: «Добро пожаловать, благородные царевичи. Я слышал, великий Рама, что коварством лишили тебя царства и изгнали из Айодхьи. Живите в моей хижине и будьте в ней хозяевами, не гостями, а меня давно уже зовет к себе Индра».
Рама поблагодарил Сутикшну за гостеприимство, и они провели в обители ночь, а наутро пошли по лесу Дандака дальше.
