Боги и смертные: Современное прочтение мифов Древней Греции - Сара Айлс-Джонстон
– Злодей! Злодей, каких свет не видывал! Мало того, что ты имел наглость отрицать мою божественную природу, теперь своим отвратительным поступком ты лишил себя природы человеческой. Убирайся прочь из этого дворца, построенного для людей! Прочь из этих мест, где глупцы повиновались тебе как царю, покинь человеческое племя навсегда и прибейся к тем, с кем тебе самое место!
Зевс сверкнул глазами, и Ликаон вдруг начал меняться. Мышцы на спине и бедрах начали расти, пока на нем не лопнула одежда. Пятки ушли в лодыжки, и сандалии соскользнули с ног. Нос вытянулся, переносица раздалась, раздвигая в стороны пожелтевшие и налившиеся кровью глаза. Уши заострились. Рот осклабился в оскале, с вываленного между зубов языка закапала слюна. Кожа покрылась грязным серым мехом.
Ликаон превратился в волка. Издав протяжный вой, он скачками унесся на лесистые склоны. Пик, на котором он провел остаток своей жизни, стал называться Ликейской горой – увековечивая имя преступника, творившего зло в его окрестностях.
Чтобы местные жители до скончания веков не забыли совершенное Ликаоном, Зевс наложил на них заклятье. Каждые четыре года один из юношей должен был, как в свое время Ликаон, превращаться в волка. И если этот юноша, удалившись в дикие леса, девять лет не нападал на людей и ни разу не вкушал человечины, к нему возвращался человеческий облик. Но это была не единственная кара Зевса за злодеяние Ликаона. Он готовил куда более страшное наказание, от которого должно было пострадать гораздо больше людей.
{19}
Потоп
Преступления Ликаона оказались последней каплей в потоке зла, творимого людьми. Воровство, убийства, изнасилования, прелюбодеяния неуклонно множились. Престарелых родителей лишали заботы, детей бросали на произвол судьбы, на голодающих соседей не обращали внимания.
Люди начали пренебрегать даже богами. Хотя до такого нахальства, как неверие в Зевса, никто, кроме Ликаона, не дошел, многие теперь очень неохотно делились плодами своего труда с божествами, которых они почти никогда не видели и чьи заслуги и участие в человеческой жизни постепенно забывались. Считая появление всходов и созревание винограда само собой разумеющимся, люди не удосуживались поблагодарить за урожай Деметру и Диониса. Родившие здорового ребенка уже не догадывались сделать подношение Артемиде и Илифии, а благополучно вернувшиеся домой моряки не приносили жертвы Посейдону.
Поэтому Зевс уже давно предлагал истребить смертных подчистую. Другие боги возражали, убеждая Зевса не торопиться: они считали смертных вполне понятливыми и хотели дать им еще один шанс. Но совершенное Ликаоном потрясло их до глубины души. Зевс, воспользовавшись случаем, вновь предложил стереть людей с лица земли, и теперь остальные олимпийцы только дружно закивали.
Тогда Зевс принялся думать, как осуществить намеченное. Сперва он собирался выжечь землю молниями, испепелив всех, кто по ней ходит, но Земля воспротивилась, напомнив Зевсу о пророчестве, согласно которому миру суждено погибнуть в огне. Тогда, решил Зевс, пусть Земля утонет в объятиях Моря и все ее обитатели пойдут на дно. На это она тотчас согласилась.
Этот потоп предвидел Прометей и предупредил о нем своего сына Девкалиона. Девкалион жил во Фтии с женой Пиррой, дочерью Пандоры и Эпиметея. Супруги являли собой образец добродетели: усердно трудились, соблюдали закон и чтили богов. Поэтому, а также из отцовской любви, Прометей хотел, чтобы Девкалион и Пирра пережили потоп, который Зевс однажды нашлет на землю, и подробно рассказал сыну, как подготовиться.
Когда небо затянуло невиданной черноты тучами, а море покатило на берег неслыханно высокие волны, Девкалион понял, что время пришло. Он вытащил во двор перед домом крепкий и хорошо просмоленный деревянный ящик, не пропускавший воду. Места в нем хватало только для них с Пиррой и для припасов, на которых они могли какое-то время продержаться.
Девкалион с Пиррой забрались внутрь – как раз вовремя. Вода начала прибывать, и ящик поплыл, ударяясь о стволы деревьев и задевая кусты, а потом закачался на волнах над бывшим огородом. Вскоре он уже поднялся до уровня окон, сквозь которые было видно, как вода поглощает все нажитое. Супруги поспешно задраили крышку, чтобы море не поглотило и их.
Вокруг царил переполох. Люди, похватав самое ценное, метались, пытаясь спастись от воды, но море подступало, и отыскивать клочок повыше и посуше приходилось снова и снова. Сперва соседи сражались за места на склонах, потом, отталкивая друг друга, лезли на самые высокие деревья, и вот уже между стволами снуют лишь дельфины, а трупы людей плавают высоко над кронами. Нереиды с удивлением смотрели на преобразившийся мир: теперь они могли резвиться в домах и храмах – целые города становились их площадкой для игр. Заодно с людьми погибли и животные: ни быстрые ноги, ни сила и когти не спасали от грозных волн. Птицы, взмывшие поначалу в небо, рано или поздно уставали летать и, обессиленные, падали в воду.
Через девять дней и ночей Земля очистилась, и Зевс повелел морю отступать. Ящик Девкалиона и Пирры прибило к горе Парнас – в том самом месте, где Аполлон однажды воздвигнет Дельфийский оракул. Во времена потопа этот склон принадлежал Фемиде, матери Прометея и Эпиметея, приходившейся, следовательно, бабушкой и Девкалиону, и Пирре. Обводя взглядом пустынные земли внизу, спасшиеся супруги не понимали, как они могут надеяться когда-нибудь заселить их заново, и в отчаянии воззвали к Фемиде:
– Бабушка! Мы скорбим об утрате остальных людей, хоть они и не были праведниками. Что нам сделать, чтобы по земле вновь ходили люди?
– Каждый из вас должен кинуть через плечо кости своей матери, – отвечала Фемида.
Девкалион и Пирра переглянулись озадаченно. Это ведь будет святотатство! Даже если им каким-то чудом удастся отыскать кости своих матерей в этом полностью изменившемся мире. Подумав еще немного, они уже готовы были смириться с тем, что на них закончится человеческий род, но тут Девкалиона осенило. Ответ Фемиды – это не ответ, это загадка.
– Пирра, я понял! – воскликнул он. – Наша общая мать – Земля, а ее кости – это камни, и из этих камней появятся люди!
Они набрали столько камешков, сколько смогли унести, и принялись, спускаясь по склону горы, бросать их через плечо. Там, где падали камни Девкалиона, из земли вырастали мужчины, а из камней Пирры – женщины. Если бы супруги подождали и обернулись, они бы увидели чудесное зрелище: сперва из земли показывалась голова нового человека, и, едва открыв глаза, он спешил высвободить руки и ноги, чтобы поскорее зажить полной жизнью.
Животные, за неимением у них собственных Девкалиона и Пирры, возвращались на землю медленнее. Еще долго после потопа повсюду лежал мягкий ил – в нем-то и зародились животные, каждое из которых имело свои сроки созревания и появления на свет. Какие-то из этих новых созданий выживут и продолжат плодиться, а чье-то существование – например, Питона, с которым расправится Аполлон, – милосердно прекратят боги и их дети.
{20}
История Ио
Близ города Аргос жил речной бог по имени Инах, у которого была дочь Ио. Инах первым выстроил храм, посвященный Гере, и в награду богиня назначила его дочь своей жрицей.
Но, едва приступив к своим обязанностям, Ио начала мучиться пугающими снами. Каждую ночь ей являлся Зевс в своем излюбленном обличье – умопомрачительного красавца с чувственными губами и темными кудрями над широким лбом.
– Дитя мое, – говорил он, – почему цветок твоей прелести до сих пор не сорван, если ты можешь насладиться самым великолепным из возможных союзов, сойдясь с повелителем всех богов? Оставь холодный мраморный храм моей жены и приходи на Лернейские луга, где твой отец пасет свои стада и где я
