Вильгельм - Норвежские, кельтские и тевтонские легенды

На следующее утро они снова двинулись в путь. За время путешествия им встретилось множество опасных приключений, и Гильдебранд со своими спутниками не раз имели возможность убедиться, что Виттиг — настоящий герой.

Узнав о возвращении своего старого учителя и остальных, король Дитрих поспешил выйти во двор, чтобы встретить их и приветствовать. Но каково же было его изумление, когда молодой незнакомец стянул с руки серебряную латную рукавицу и протянул ему. В следующую секунду Дитрих схватил ее и швырнул в лицо наглецу, воскликнув сердито:

— Думаешь, король станет сражаться с первым встречным? Стража, схватить этого мерзавца и повесить на самой высокой виселице.

— Ты в своем праве, — ответил Виттиг. — Сам подумай, не ляжет ли такой поступок пятном на твое доброе имя?

А Гильдебранд сказал:

— Государь, это — Виттиг, сын Виланда, знаменитого кузнеца. Он не трус и не скряга и вполне заслуживает место в рядах твоих соратников.

— Хорошо, учитель, — ответил король, — я буду сражаться с ним, как он того просит, но, если я одержу победу, он отправится на виселицу. Это мое последнее слово. А теперь идем на ристалище.

Весь город собрался, чтобы посмотреть на поединок между королем и незнакомцем. Они яростно сражались, и тут вдруг меч Виттига сломался, и он остался безоружен перед королем.

— Отец, ты обманул меня! — воскликнул он. — Это не Мимунг, а другой меч!

— Сдавайся, несчастный! — вскричал Дитрих. — Тебя ждет виселица!

И настал бы для юного воина последний час, если бы Гильдебранд не встал между ними.

— Государь, — сказал он, — пощади безоружного и прими его в свою дружину. Среди твоих соратников нет другого такого героя.

— Нет, по нему давно плачет веревка. Отойди, учитель, и я заставлю его еще раз поцеловать пыль у моих сапог.

Горько стало Гильдебранду. Это он будет виноват в смерти юноши, поскольку он подменил его меч.

— Вот твой меч Мимунг, храбрец. Держи, — сказал он, протягивая Виттигу оружие. — А теперь, Дитрих, посмотрим, легко ли ты справишься с ним.

Поединок возобновился, и Мимунг явил свою мощь. Королевский щит и доспехи были изрублены в куски, а шлем расколот.

— Сдавайся, король! — вскричал наседавший юнец, но Дитрих продолжал сражаться, несмотря на ужасные раны.

Тогда учитель снова вышел вперед.

— Виттиг, — воскликнул он, — опусти свой меч, ибо не только собственной силе обязан ты победой, но и мастерству Виланда! Будь нашим товарищем, и мы станем править миром, потому что после короля — ты самый храбрый из всех героев.

— Учитель, — ответил Виттиг, — ты помог мне в трудную минуту, и я не могу тебе ни в чем отказать.

А затем, повернувшись к королю, добавил:

— Великий герой Берна, отныне я твой слуга, и пока жив, я буду верно служить тебе!

Король взял протянутую руку и крепко ее пожал, а потом сделал Виттига правителем богатого феода.

Экке был старшим сыном могущественного короля Мен-гигера и морской девы, что стала его женой и королевой. Он любил королеву Сибургу, что жила в городе — колонии страны Рейнланд. Сибурга очень хотела увидеть короля Дитриха, и, услышав об этом, Экке вызвался исполнить ее желание, чего бы это ему ни стоило. Она, со своей стороны, пообещала, что, если ему это удастся, она выйдет за него замуж. Он уехал, встретился с Дитрихом и, явив чудеса храбрости, умер у него на руках. Король был очень огорчен, поскольку за то недолгое время, что они были знакомы, он успел полюбить Экке.

Когда Дитрих вернулся в Берн после убийства Экке, Хайме выехал ему навстречу. Он был так рад видеть короля и так искренне выражал свои чувства, что Дитрих, очень тронутый, подарил ему в знак дружбы свой добрый меч Нагелринг. Витязь принял его с восхищением и два или три раза поцеловал верное лезвие, а потом сказал:

— Я буду носить этот клинок ради вящей славы моего короля и не расстанусь с ним до тех пор, пока я жив.

— Ты не достоин этого меча! — воскликнул Виттиг, подъехавший вместе с другими витязями. — Или ты забыл, что твой меч остался в ножнах, когда на меня напали грабители, и только Гильдебранд и Горнбог пришли мне на помощь!

— Меня разозлила твоя самонадеянность, точно так же, как сейчас меня злит твой зловредный язык. И я его отрежу.

Витязи схватились за мечи, но король встал между ними и призвал их к порядку. Узнав, как было дело, Дитрих приказал Хайме убираться прочь, потому что не пристало воину оставлять своих товарищей в опасности. Теперь Хайме должен своими делами доказать, что он настоящий герой, и только после этого он может снова вернуться ко двору.

— Воля твоя, государь, но, думаю, Нагерлингом я добуду больше богатств, чем ты у меня отнял.

С этими словами отважный витязь вскочил на коня и поскакал прочь, ни с кем не попрощавшись. Так он доехал до самого Везера, где сколотил вокруг себя шайку разбойников и начал творить чудовищные бесчинства. Он грабил беззащитных крестьян, и даже храбрые воины должны были платить ему отступные. Грабежом и разбоем он собрал огромные богатства, но ему все еще было мало.

Как-то раз Дитриху случилось рассказать друзьям об ужасном поединке с героем Экке, в котором он заполучил дивной красоты доспехи и добрый меч Экке-сакс. И вот, когда витязи обсуждали это происшествие, в зал вошел какой-то монах и смиренно встал у дверей. Он был высок и широк в плечах; но лица его было не видно — его скрывал низко надвинутый капюшон. Слуги стали над ним потешаться, и наконец монах не выдержал, схватил одного из насмешников за ухо и поднял его, визжащего, в воздух.

Когда король спросил, откуда шум, монах вышел вперед и попросил кусочек хлеба для умирающего от голода грешника. Дитрих приказал накормить и напоить святого отца, но каково же было его удивление, когда монах откинул капюшон и под ним оказались круглые щеки без всяких признаков истощения. Он удивился еще больше, когда увидел, в каких количествах поглощал пищу преподобный отец.

— Аппетит у святого человека как у голодного волка, — пробормотал кто-то из стоявших поблизости.

— Пять долгих лет нес я епитимью, предаваясь посту и молитве, — сказал он, — и теперь достопочтенный отец настоятель позволил мне отправиться в мир и налагать епитимью на других грешников. А вы, — продолжал он, не прекращая жевать, — несчастные грешники, поскольку проводите время в пирах и пьянстве. Я наложу на вас епитимью, дабы вы избавились от бремени грехов.

И тут он завопил высоким звенящим голосом:

— О Sanctissima![1]

И тут к ним подошел Гильдебранд и воскликнул:

— Ба! Да это мой дорогой братец Ильсан!

— Culpa mea![2] — вскричал монах. — Не прикасайся ко мне, безбожный брат. Покайся, а то попадешь в ад вместе с остальными.

— Но, — ответил учитель, — мы собрались здесь для того, чтобы словом или силой оружия обращать в истинную веру карликов и великанов, поэтому я призываю тебя, мой преподобный брат, отложить сутану и снова стать одним из нас.

— Говоришь, обращаете язычников в истинную веру? Ну что ж, у меня есть на это благословение, поэтому я, пожалуй, присоединюсь к вам в этом богоугодном деле.

С этими словами он сбросил сутану и предстал перед ними с ног до головы в доспехах.

— Здесь, — сказал он, прикасаясь к мечу, — мои проповеди, а здесь, — тут он ткнул пальцем в кольчугу, — мой требник. Святой Килиан, молись Господу за нас! Ога pro nobis[3].

И он сел среди воинов, много лет знавших толстого монаха Ильсана. Он пил и пел то псалмы, то песни и рассказывал веселые истории из своей жизни в монастыре.

Скоро наступил вечер. Зажгли свечи и факелы. Но вдруг всеобщее внимание привлекло странное создание, постучавшее в дверь. Сверху оно было похоже на медведя. Голова его напоминала кабанью, но руки и ноги были человечьи. Чудовище как будто приросло к порогу и, казалось, раздумывало, на кого броситься первым.

— Это злой дух, — воскликнул Ильсан, — душа сбежавшая из огня чистилища! Я изгоню его… Conjuro te…[4]

Он остановился на минуту, поскольку чудовище повернуло к нему свою морду.

— Возвращайся в чистилище, откуда ты пришел! — воскликнул отважный Вольфхарт, перепрыгивая через стол и хватая зверя за шкуру. Но сколько он ни тянул, ему не удалось сдвинуть его ни на дюйм.

И тут чудовище, не издав ни единого звука, так сильно толкнуло его, что он кубарем покатился через весь зал.

Хорнбог, Виттиг и другие витязи пытались выгнать зверя, но их совместные усилия были тщетны.

— Освободите место, мои храбрые товарищи! — вскричал разгневанный король. — Сейчас мы посмотрим, чего стоит его шкура против моего меча Экке-сакса!

— Государь, — вмешался Гильдебранд, удерживая его руку, — видите на его запястье золотой браслет, сверкающий драгоценными камнями? Это человек и, наверно, смелый воин.