Золотой круг - Надежда Храмушина

— А что тогда вон там дымится? — Он показал рукой вглубь болота впереди нас.

Я пригляделась. Да, там, где-то в сердце болота вился лёгкий дымок. Николай Александрович тоже посмотрел в ту сторону.

— Может, кто пикник устроил? — Предположил он — Лишь бы затушили, а то полно сухостоя, моментом всё вспыхнет.

— Давайте пройдёмся туда, посмотрим. — Сказал Гена — Время есть, да и крюк всего минут пятнадцать у нас займёт.

В это время снова залаяла собака, и теперь было понятно, где она лаяла. Для Николая Александровича, видимо, лай собаки оказался самым решающим фактором в выборе нашего дальнейшего маршрута, и он, кивнув согласно Гене, повернул к поднимающемуся столбу дыма. Идти стало гораздо тяжелее, кочки стали выше и чаще. Ноги никак не хотели попасть именно на кочку, а кочки, в свою очередь, не хотели, чтобы мы на них наступали, старались согнуться и отползти в сторону. Я всё-таки один раз зачерпнула в правый кроссовок чёрную вонючую жижу. Над моей головой что-то ухнуло, и я присела. Позади меня засмеялся Дениска.

— Болото как болото?

На очередном пригорке мы увидели почти догоревший костёр, обложенный небольшими круглыми камнями. Когда мы подходили, что-то мелькнуло в кустах, и мы увидели запутавшуюся в верёвке и в ветках грязную собачонку. Небольшая пушистая дворняжка, чёрно-белый окрас, но глаза! Вся боль отражалась в этих слезящихся и несчастных глазах. Увидев нас, собачонка закрутила хвостом и жалобно заскулила. Рядом никого не было. Николай Александрович опустился рядом с собачонкой и ласково заговорил:

— Да кто же тебя тут оставил, бедолага? Подожди, подожди, сейчас отцеплю тебя. И сколько ты тут сидишь? Проголодался, небось. Всё, всё, закончилось твоё заточение! Сейчас дам тебе кусочек колбаски. Как знал, что пригодится!

Он достал из рюкзака нож и перерезал верёвку, которая туго стянулась вокруг шеи собаки. Собака заскулила и отпрыгнула. Николай Александрович снова полез в рюкзак и достал оттуда два бутерброда с колбасой. Он немного откусил от бутерброда и протянул остатки собаке. Она подошла к нему, аккуратно взяла с руки бутерброд и моментально проглотила его.

— Смотри, какой воспитанный! — Сказал Сакатов — Голос!

Собака села, и тявкнула. Николай Александрович опять вздрогнул и погладил пса по голове, протянув ему второй бутерброд.

— Ну и что делать с тобой, приятель? — Спросил Николай Александрович у пса, который мигом проглотил и второй бутерброд и преданно смотрел на рюкзак — Мы с Лидой, после того как наш Тузик умер, клятвенно пообещали друг другу, что больше никогда не заведём собаку, уж больно любили мы Тузика, и очень страдали, когда его не стало.

— Хороший пёс! — Дениска погладил собаку и посмотрел на Николая Александровича — Так ведь он сам Вас позвал, а не Вы его завели. Это совсем другое. И лает он так же, как Ваш Тузик.

— Лида меня убьёт! Да ладно, не оставлять же его в лесу! Пойдёшь со мной? Домой! — Только Николай Александрович произнёс это волшебное слово «домой», собака запрыгала и завертелась вокруг него — А с именем как? Никак нельзя без имени.

— У него вокруг одного глаза чёрная шерсть, а вокруг другого — белая. Похож на пирата. — Дениска склонился к собаке и позвал — Пират! Пират!

Собака посмотрела на Дениску, склонила на бок голову и шевельнула хвостом. Николай Александрович развёл руками:

— Ну, Пират, так Пират!

Глава 3. Пират

Мы пошли дальше по болоту, а Пират весело побежал впереди, постоянно оглядываясь на Николая Александровича, идёт ли он за ним. Сам он бежал уверенно, будто зная дорогу, куда мы направляемся. Мы прыгали с кочки на кочку, но потом место стало немного ровнее, и мы вышли на сухой пригорок. Николай Александрович остановился у высокой сосны с двумя верхушками. Он подошёл к ней, похлопал по коричневой коре и сказал:

— Место не перепутаешь, видите, какое приметное чудо тут выросло. — Он задрал голову и посмотрел на верхушки сосны — А когда я здесь видел Реквилю, сосна немного ниже была.

— И что, коробочку просто надо здесь оставить? — Засомневалась я — И ничего не надо говорить?

— Да, именно так, коробочку надо оставить. И надо вопрос правильно задать. — Ответил Николай Александрович — Если бы надо было что-то ещё делать, Реквиля бы мне сказала.

— Мне кажется, нам надо всем отойти, чтобы Николай Александрович сосредоточился, и не отвлекался больше ни на что. — Сакатов махнул рукой, и мы пошли по краю болота.

Николай Александрович присел возле сосны и начал развязывать рюкзак. Пират крутился возле него, стараясь просунуть в него нос, помня о бутербродах, которые появились именно оттуда. Мы отошли от сосны с двумя макушками метров на пятьдесят и остановились.

— А за столько лет эта коробка не разрядилась? — Забеспокоился Гена.

— Это же не телефон! — Успокоил его Сакатов — Мне всё-таки не до конца понятен этот процесс с ответом. И с вопросом, кстати, тоже. Мы что хотим узнать, про колдуна, который создаёт золотой круг, чтобы чего-то там добиться, или мы хотим узнать, как нейтрализовать действие именно этого золотого круга, который запустил болезнь Олега?

— И то и другое. — Ответила я — Мы хотим знать всё.

— А вдруг, можно задать только один вопрос? — Повернулся ко мне Дениска.

— Или задать вопрос, который касается только Николая Александровича, его жизни? — Подхватил Гена — И мы попусту теряем время, думая, что получим ответ на всё, что нас интересует.

— А что нам делать? — Пожала плечами я — Мы всё равно не представляем, что надо делать дальше. Поэтому сначала испробуем возможности коробочки. Даже Алексей Александрович не нашёл нигде рецепта против такого колдовства.

— Да. Даже я. — Скромно согласился со мной Сакатов — Я даже нашему главному консультанту звонил, Анне. Это хранительница артефактов с Алтая. — Пояснил он Гене — Последние пару сотен лет её семья собирает реликтовые вещи, которые могут принести проблемы людям, и хранит их, чтобы они не попали в руки тех, к кому они не должны попасть. И ещё у неё очень много литературы по таким вот волшебным болезням. Она, конечно, всё равно не теряет надежды, продолжает искать. Но это очень редкое колдовство.

Из-за деревьев показался Николай Александрович с Пиратом. Он подошёл к нам и Сакатов его спросил:

— Ничего необычного не произошло?

— Нет, кроме того, что наш