Измена. Предательство (не) прощается - Вуд Марина
— Мамочка, я не хочу к доктору, — всхлипывает малышка и жмётся ко мне теплым комком. — Я боюсь. Бабушка сказала, что если я не буду пить вон то скользкое, то мне уколы ставить будут.
Прости господи, какая идиотка!
— Не будут. Я тебе обещаю. Доктор только животик посмотрит и всё.
— Не хочу! Не хочу! — малышка начинает бить кулачками по кровати.
— Ладно. Давай так, я засекаю время – один час и если ты еще раз сделаешь мне беее, то мы поедем в больницу и покажем твой животик. Хорошо? — спрашиваю её, стараясь говорить мягко.
— Да, — кивает она, уткнувшись мне в плечо.
— Тогда давай ты выпьешь ещё немного воды, хорошо?
Маша морщится, но послушно берёт стакан, который я ей протягиваю.
— А теперь отдыхай, — говорю, укрывая её одеялом. — Я рядом.
Маша устало кивает и закрывает глаза, а я осторожно встаю и выхожу в коридор, где меня уже ждёт Андрей.
— К врачу поехали. Пусть посмотрят, всё ли в порядке.
— Маша боится потому что твоя разлюбезная мать её напугала.
— Надо было просто взять трубку и не пришлось бы звонить матери.
Андрей, не дожидаясь моего ответа, достаёт телефон из кармана. Его лицо тут же хмурится, как только он смотрит на экран. Я замечаю знакомое имя. Светлана. Очередная глава нашей несчастливой эпопеи.
— Ну чего же ты? Подними, — тихо говорю, не скрывая ни раздражения, ни легкой иронии. — У вас там, наверное, что-то срочное.
Он бросает на меня быстрый взгляд, будто пытаясь прочитать по моему лицу, шучу я или на самом деле жду, что он это сделает. Телефон продолжает звонить, неумолимо напоминая, что от прошлого не убежишь.
— Андрей, давай уже. Зачем тянуть? — добавляю, скрестив руки на груди. — Я тебя задерживаю?
Он сжимает телефон в руке, будто от этого звонок мог прекратиться. Но спустя пару секунд с нажимом принимает вызов и отворачивается.
— Да, Свет… — его голос становится почти механическим.
Я не двигаюсь. Словно укоренившись на месте, остаюсь стоять в коридоре, наблюдая за его реакцией. Её голос не слышен, но я вижу, как Андрей морщится, прикрывает глаза и, слегка потеряв терпение, прикладывает руку ко лбу.
— Что случилось? — раздраженно спрашивает он.
Следует пауза. На мгновение мне кажется, что он отойдет подальше, чтобы я не слышала его разговор. Но вместо этого он остаётся на месте, опершись плечом о стену.
— Свет, успокойся. Я сейчас приеду, ладно? — его голос звучит почти отечески.
Ещё секунда, и он отключает вызов. Телефон молча исчезает в кармане, а я, не сдержавшись, хмыкаю.
— Что, у неё беда? Здоровье подкачало? Или просто скучно стало? — выдыхаю с лёгкой усмешкой, стараясь звучать максимально отстранённо.
Андрей молчит, обдумывая, что ответить. Его лицо остаётся хмурым, но не злым.
— Ей плохо, — наконец произносит он, избегая моего взгляда.
— Ну так, конечно, ты же должен лететь её спасать, — киваю, не скрывая сарказма. — Она же беременна.
Его глаза наконец встречаются с моими. В них на мгновение мелькает то ли вина, то ли раздражение.
— Настя, не начинай.
— Не начинать? — сжимаю руки в кулаки. — Это ты мне говоришь?
— Я и так стараюсь, чтобы всем было хорошо! — вспыхивает он.
— А, по-моему, ты хорошо делаешь только себе!
— Настя, мне правда надо ехать. Ей плохо. Она…
— Поезжай. Я тебя к ноге не привязала. А Машу, если что, сама в больницу отвезу, — говорю уже спокойнее, почти равнодушно.
Моя грудь тяжело вздымается, эмоции накатывают волной. Слишком много всего скопилось внутри.
Андрей снова отворачивается. Он не хочет продолжать разговор, я это вижу.
Бывший ничего не отвечает, лишь тяжело выдыхает и проходит мимо меня к выходу. Его шаги звучат глухо, словно каждый удар ботинка о пол отдаляет его от нас с Машей ещё дальше.
Я стою на месте, слыша, как хлопает входная дверь и машина уезжает прочь. На какое-то мгновение коридор наполняется звенящей тишиной.
В груди возникает пустота. Та самая, знакомая до боли.
Я оборачиваюсь к комнате Маши, снова глубоко выдыхаю и иду обратно. Малышка дремлет. Я опускаюсь рядом, накрываю её одеялом и шепчу:
— Спи, милая. Мамочка всегда с тобой.
11
Настя
Сижу в коридоре детского отделения, рядом на скамье Машенька. Её головка слегка склонена на бок, она устало щурится на яркий свет. Ручки плотно обхватывают животик. Я ловлю её взгляд, наполненный детской усталостью и страхом.
— Мамочка, еще долго? — шепчет она, притягиваясь ближе ко мне.
— Нет, моя хорошая. Совсем чуть-чуть, — глажу её по волосам.
Наконец, из-за двери появляется медсестра в белом халате и с маской на лице.
— Кто у нас тут Маша? — доброжелательно спрашивает она, заглядывая в журнал.
— Мы, — отвечаю, поднимаясь. Беру Машу на руки, несмотря на её лёгкий протест.
— Мамочка, я сама могу идти, — ворчит Маруся, но всё же цепляется за меня, словно ищет защиты. Мне не будет больно?
— Не бойся, — улыбается медсестра. — Тебя дядя просто посмотрит. Доктор вас уже ждёт. Проходите.
Дверь в кабинет открывается, и я сразу замечаю врача. Он стоит у стола, опираясь на руки, читая какую-то карту. Широкие плечи, подтянутая фигура. Чисто выглаженный халат подчёркивает спортивный торс. Я невольно ловлю себя на том, что не могу оторвать взгляд.
Доктор поднимает глаза, и я замечаю его выразительное лицо. Карие глаза встречаются с моими, и его взгляд на секунду останавливается.
— Здравствуйте, — говорит он глубоким, уверенным голосом.
— Здравствуйте, — отвечаю, стараясь не выдать своего смущения.
— Машенька? — врач смотрит на дочку и его голос сразу становится мягче. — Как себя чувствуешь, маленькая?
— Не очень, — тихо отвечает она, прижимаясь ко мне.
— Давайте её на кушетку, посмотрим, что там, — он кивает в сторону кушетки.
Я осторожно укладываю Машу, держу её за руку, пока доктор готовится к осмотру. Его движения уверенные, но в них чувствуется деликатность.
— Ну, что у нас тут? — негромко произносит он, слегка надавливая на животик Маши. — Скажи, здесь больно?
— Немножко, — морщится дочка.
— А тут? — он продолжает осматривать, задавая уточняющие вопросы.
Я напряжённо слежу за его руками, и в какой-то момент он поднимает взгляд.
— Нет, — мотает головой малышка.
— Здесь?
— Не-а.
— Мамочка, всё в порядке. Это не аппендицит, можете не переживать.
— Точно? — выдыхаю я, ощущая облегчение, будто груз с плеч свалился.
— Абсолютно. Скорее всего, это обычная кишечная инфекция. Неприятно, но не опасно, если вовремя начать лечение. ъ
Он отходит к столу и что-то записывает.
Маша поворачивает голову ко мне.
— Мамочка, а мы теперь можем домой?
— Можете, — доктор улыбается, снова оборачиваясь к нам. — Правда, нужно пару дней посидеть на диете, пить больше жидкости.
— Я только скользкое есть не буду!
Врач скидывает на меня вопросительный взгляд.
— Бывшая свекровь рисовый отвар ей давала, — объясняю, бросая взгляд на Марусю, которая морщится, вспомнив серую жижу.
Доктор усмехается.
— Да, никакого "скользкого". Но питьё — обязательно.
Он протягивает мне листок.
— Вот, режим питания и список препаратов. Купите сегодня же, начните давать по схеме. У нас на первом этажа круглосуточная аптека.
— Спасибо вам огромное, — искренне говорю я.
— Это моя работа, — коротко отвечает он, но в глазах мелькает что-то тёплое. — Выздоравливайте! — улыбается.
Мы выходим из кабинета, и только в коридоре я понимаю, что мои щёки горят. Удивляюсь, как ловлю себя на мысли о том, какой он… красивый. Лицо строгое, но притягательное. Руки сильные, но аккуратные. Вдруг мой внутренний голос насмешливо спрашивает: Ты что, Настя? Мужика никогда не видела?
Маша сжимает мою руку, вырывая из размышлений.
— Мамочка, я пить хочу.
— Сейчас купим водичку, — отвечаю ей.
