Расстройство Сна (ЛП) - Кетчам Джек
Они медленно шли по длинному тёмному коридору, и толпа освобождала им дорогу.
Со стен и потолка свисали тяжелые цепи и черные кожаные кандалы. Толстяка, привязанного веревками к ступенькам деревянной лестницы, Госпожа хлестала хлыстом для верховой езды. Мало кто обращал на них внимание.
Еще один человек свисал с крыши железной клетки. Внутри собралась целая толпа, чтобы посмотреть, как две женщины вводят иголки в плоть его бедер и рук, вытирая пятна крови ватными шариками. Чуть поодаль, худую как доску, покрытую многочисленными татуировками девушку, распинало двое мужчин, одетых в черные кожаные штаны и обнаженных до пояса. У них тоже были свои поклонники. Однако, проходя мимо этой сценки, Кристина почувствовала, что все глаза смотрят на неё в ожидании.
Многие шли за ними следом.
Он подвел ее к низкому помосту в другой клетке. Он поднял её руки к кандалам над её головой и, разведя её ноги, закрепил их в цепях, торчащих из пола. Вокруг собиралась толпа, бурлящая, спешащая занять удобные места. Птица в клетке. Он нежно снял с неё цепи, вынул кольца из её сосков и половых губ, после чего обернулся и заговорил с толпой.
Позади них орала музыка. Slayer[24]. Danzig[25]. Killing Joke[26].
Несмотря на грохот толпа слышала его. Сначала люди не верили своим ушам, до сих пор им не доводилось видеть что-то подобное. Раздавались нервные смешки, были заметны недоверчивые взгляды. Они не ожидали ничего подобного.
Да и она, признаться, тоже.
- Это моя сестра, - произнёс он. - И я дарую её вам. Трогайте и познавайте. Любите её так, как вам самим хочется. Только одно правило - не причиняйте ей боли.
Люди в толпе кивали, с энтузиазмом соглашаясь.
В их глазах был голод, они пахли кожей и маслом.
Он отошёл в сторону - солнечный бог сделал своё приношение.
Она почувствовала прикосновения дюжин рук - мужских и женских - всех сразу, которые сжали её грудь и ляжки, её задницу. Чей-то палец аккуратно проник между её ягодиц, другой вошёл во влагалище, лаская её, поглаживая набухающий клитор, проникая внутрь и наружу, влажно двигаясь вдоль её живота, ему на смену пришли два других пальца, после - три, потом четыре, мужские и женские, растягивающие её широко, подобно розовому бутону. Язык чернокожей женщины двигался у неё во рту, руки, плоть, языки и зубы нежно покусывали, ласково тянули её набухшие соски, она чувствовала тягучий, глубокий аромат человеческого дыхания и плоти.
Она чувствовала глубокое спокойствие. Парение. Её ласкали дюжины тёплых ветров.
Белая птица плывет сквозь ночь.
Раз за разом она оргазмировала.
В полусне она изумлённо смотрела по сторонам. За стеной сумрака она увидела города или что-то, кажущееся городами. Города, почерневшие от древности. Странную архитектуру, простирающуюся за пределы жуткого бессветья. Бушующую terra incognito. Горизонты, заполненные звёздами, тускло освещающими кубистские пропасти. Она увидела здания и дороги или что-то, кажущееся дорогами, туннели, пирамиды и странные приплюснутые дома, из труб которых валил густой, маслянистый дым. Это был Некрополь, чётко структурированный и бесконечный. Бесконечный, как сама вечность. Приземистые стигийские церкви пели славу безумным богам. Раздрай был единственным порядком. Тьма - единственным светом.
Парализованная, она лежала в чёрном, бормочущем сне. Маленькие мягкие сгустки толкали её. Руки, или что-то кажущееся руками, тянулись к её плоти, тонкой как рисовая бумага.
Она видела всё это. Она видела, как время повернулось вспять, смерть обернулась жизнью, а целые варианты будущего растворились в утробе истории.
* * *
Ночью она проснулась от звука его плача.
Стивен больше не лежал с ней в одной постели. Обнаженный, он сидел в темноте за своими Эджвудским секретером, деревянная крышка для письма была открыта.
Пламя свечей дрожало.
- Что? Что случилось? - спросила она.
Сон освежил её. Даже весь предыдущий сон, странный и жуткий, вернул ей силы. Его плач вернул её в сознание. В странную реальность, которая не была сном.
- Стивен?
- Я потеряю тебя, - сказал он.
- Нет, это неправда.
- Конечно же потеряю.
- Возвращайся в постель. Я никуда не денусь.
Трепещущий свет на секунду успокоился.
- Тогда ты будешь первой, - сказал он.
- Да, я буду первой. А теперь возвращайся в постель.
Виндзорское кресло заскрипело, когда он поднялся. Пламя свечи лизнуло его кожу. Кристина остановила его, когда он пересек комнату.
- И прихвати маски, - сказала она.
Чуть позже они стали ягненком и волком.
Он был волком.
Нантикок, - подумала она. - Или Викомико, или Конойе. Одно из племён, обитавших на берегах Чесапикского залива с 10.000 дo н.э. и вплоть до 1600-х годов, пока Англия не oкрестила Новый Мир металлургией, порохом и оспой. Вполне возможно, что эти маски были единственным, что от них осталось.
Кристина была ягненком - перепуганным, сжавшимся под весом коварного хищника. Маски трещали, когда их лица встречались. Они были деревянными, тысячу лет назад их вручную вырезали шилами из акульих зубов, которые осторожно постукивали молотками из плоского сланца. А теперь они обрели атласные изнанки с идеально подогнанными прорезями для глаз.
Волчьи глаза неотрывно следили за ней. Они казались странно мутно-голубыми, совсем не похожими на его глаза или на глаза волка. На секунду она остановилась. Она вгляделась в глаза под маской, будто бы пытаясь разгадать шифр. Шумерская клинопись. Друидические глифы. Руны древней Скандинавии.
Бессмыслица. Что-то такое же мёртвое, как и эти языки.
Она чувствовала жар и вкус. Ощущала аромат его пота, пробовала звуки его сбивчивого дыхания. Она была распята на постели под ним, трепетала, глядя в инаковость его глаз. Внезапно он сорвал волчью маску со своего лица и припал губами к её груди, захватив её плоть целиком, засасывая грудь всё глубже, выдаивая её руками и губами настолько сильно, что в какой-то момент она почувствовала, как в ней зарождается нечто. Это нечто походило на маленький пульсирующий поток. Кристина закатила глаза прикусив нижнюю губу.
А после, ягнёнок был съеден.
Сытый волк скатился с неё. Капельки пота охлаждали ее высохшую кожу. Она продолжала кончать - он давно вышел из неё, однако её бедра до сих пор сотрясала мелкая дрожь. Её грудь болела. Следы царапин на её теле были подобны светящимся чувствительным дорожкам, бегущим вдоль нервов.
Господи, - подумала она, хрипло дыша под маской. Она оглянулась и увидела густую слюну на его губах. Ее собственное молоко, как сперма на его лице. Кровь Агнца.
Она тут же уснула...
...и вновь увидела сон. Странные молочно-голубые глаза смотрели на неё с жалостью. Она лежала обнажённая, неподвижная. Агнец на заклании?
Нет, вовсе нет. За стеной черноты Кристина услышала бормотание. Оно казалось приглушенным эхом. Маленькие мягкие штуки входили в неё, не просто в отверстия её тела, a и между её пальцев, между лакированными пальцами ног. А потом пришло влажное шевеление. Холод. Руки, или что-то вроде рук, мягко поглаживающие её гладкую спину, бедра, ноги, икры, ступни.
Один оргазм за другим, едва уловимый, но удивительно мощный и такой непохожий. Её разум стал подобен лабиринту, китайской шкатулке-головоломке из VIII века. Шкатулка начала открываться.
Как он тогда сказал?
Тогда ты будешь первой.
Оргазмические спазмы будто извлекались из неё, как длинная нить тёплых бус, как маленькие звери, спущенные с поводка...
Бормочущая чернота всё нарастала и нарастала.
Чуть позже она вновь проснулась, её лицу было жарко под маской. Тем не менее, она не хотела её снимать. Ей самой было невдомёк почему. Стивен тихо спал рядом с ней. Свеча догорела до самого огарка, вокруг была полная темнота. Кристина выскользнула из постели, прошла босиком мимо бесчисленных реликвий бесчисленных времен и вышла из комнаты.
