Льюис Спенс - Легенды и рыцарские предания Бретани

Но сама Вивиен была спокойна, подобно озеру, окруженному деревьями, и ни один страстный вздох не вырвался из ее груди. Снова и снова она просила его поделиться с ней секретами, которые она так хотела узнать. Больше всего ее интересовали три вещи, благодаря которым она могла управлять стихиями. Она спросила волшебника, как можно сделать так, чтобы в сухом месте потекла вода. Каким образом можно принять любую желаемую форму? И наконец, как заставить другого уснуть?

– Зачем ты задала последний вопрос, милая девушка? – поинтересовался Мерлин, который, несмотря на свою страсть, все еще сомневался.

– Чтобы я могла усыпить своих родителей и прийти к тебе, Мерлин, – ответила она, вызывающе взглянув на него. – Потому что если они узнают, что я полюбила тебя, то убьют меня.

Мерлин замешкался и упустил шанс спастись. Он передал ей все тайное знание, которым владел сам. Восемь дней они жили вместе в Саду радости. За это время мудрец, к великому удивлению и удовольствию Вивиен, рассказал ей об удивительных обстоятельствах своего рождения.

На следующий день он уехал, но вновь вернулся в Броселианд, когда на краю леса зацвели розы эглантерии. Опять он надел костюм ученика. И обернулся молодым человеком, светлые локоны которого ниспадали на плечи, настолько красивым, что в сердце Вивиен расцвел нежный цветок любви. Она решила, что должна навсегда удержать его рядом с собой, но, прекрасно зная, что на самом деле ее возлюбленный уже немолод, сильно переживала из-за этого. Однако она не отчаялась.

– Возлюбленный мой, – прошептала она. – Поделишься ли ты со мной еще одним даром? Есть еще одна тайна, которую я хочу открыть.

Еще до того, как Вивиен произнесла эти слова, Мерлин знал, что она задумала, вздохнул и покачал головой.

– Почему ты вздыхаешь? – с невинным видом спросила она.

– Я вздыхаю потому, что судьба оказалась сильнее меня, – ответил мудрец. – Давным-давно мне предсказали – меня поймает в свои сети женщина, пленником которой я останусь навеки. Я не могу отказать тебе в просьбе. Вивиен восторженно обняла его.

– Ах, Мерлин, возлюбленный. Разве ты не должен вечно оставаться со мной? – страстно спросила она. – Ради тебя я отреклась от отца и матери. Разве не тобою наполнены все мои мысли и надежды?

Мерлин, увлеченный ее красноречивым признанием, смог ответить только:

– Проси то, чего ты хочешь.

Вивиен открыла ему свое желание. Он должен рассказать ей, какое заклинание нужно произнести, чтобы он навеки остался с ней, был связан с ней узами любви, чтобы ничто в мире не могло разлучить их. Повиновавшись, он передал ей заклинание, которое могло сделать его вечным пленником любви.

В лесу наступил вечер, и Мерлин прилег отдохнуть. Вивиен, услышав его спокойное глубокое дыхание и поняв, что он спит, девять раз обошла вокруг, помахав своим плащом над его головой и произнеся тайные слова, которым он научил ее. Проснувшись, мудрец увидел, что находится в Саду радости, а рядом с ним сидит Вивиен.

– Теперь ты мой навеки, – прошептала она. – Ты никогда не покинешь меня.

– Я буду счастлив вечно быть с тобой, – восхищенно ответил он. – И ты, возлюбленная моя, никогда не покидай меня. Умоляю. Ведь я обречен вечно любить тебя.

– Я никогда не покину тебя, – ответила она.

Так Мерлин покинул мир людей и навеки поселился вместе с Вивиан в Саду радости. Любовь победила мудрость.

В канонической версии этого рассказа Вивиен изображена иначе. В труде Гальфрида Монмутского и в «Смерти Артура» она злая колдунья, решившая повергнуть Мерлина. В некоторых романах она отождествляется с Нимуэй, а в других говорится о том, что она дочь Диона, известного, вероятно, также под именем Дилана, бретонского морского божества. В образе хозяйки озера она становится кормилицей Ланселота. Следовательно, ее с легкостью можно отнести к категории духов воды, похожих на корриган.

Но Мерлин – совершенно другой персонаж. Вероятно, история о его любви к Вивиен появилась довольно поздно и была предназначена для того, чтобы рассказать, какая судьба ждала его после событий, описываемых в легенде о короле Артуре. Недавно было сделано предположение, что, «если он относится к языческому периоду [кельтских верований], его, вероятно, считали идеалом волшебника или богом-покровителем волшебников».

Кэнона Мак-Каллоха рассмешил один из поздних выводов сэра Джона Риса о том, что Мерлин был «кельтским Зевсом». Более поздние его выводы кажутся не менее спорными. Не стоит забывать о том, что представление о Мерлине как архимаге Артура появляется в основном в поздних франко-нормандских источниках и кельтской традиции. Вероятно, в бретонском фольклоре существовал похожий на Мерлина персонаж. В частности, история его жизни повторяется в рассказе о Лайлокене из Жития святого Кентигерна. Исследование данной темы привело ученых к выводу о том, что легенда о Мерлине имеет композитный характер, она возникла в результате слияния различных традиций независимого происхождения, большинство из которых рассказывали бретонские барды и прорицатели. По сути, Мерлин – типичный кельтский друид или мудрец, и у нас нет ни малейших оснований для того, чтобы считать, будто его почитали как божество. Будучи легендарным предсказателем, он, очевидно, жил в период господства язычества, однако своей популярностью в романтической традиции он обязан в первую очередь Гальфриду Монмутскому.

Недалеко от Броселианда находится волшебный фонтан Барантон, укрытый холмами и окруженный непроходимыми лесами. Вот что пишет о нем автор XIII века: «О, как удивительны чудеса фонтана Броселианда! Если взять оттуда одну каплю и вылить ее на камень у потока, вода тотчас же превратится в пар, став большими облаками с градом. Воздух наполняется тенями, и в нем слышатся раскаты грома. Те, кому хватило мужества увидеть это чудесное знамение, сожалели об этом, потому что их сердца наполнялись ужасом, а страх парализовал их члены. Это чудо может показаться невероятным, но доказательств его существования слишком много для того, чтобы их отвергать».

Юону де Мери повезло больше, чем Васу. Он обрызгал волшебный камень, лежавший возле фонтана, водой из золотого резервуара, свисавшего с дуба, укрывавшего источник, и стал свидетелем многих чудес. Так же может сегодня поступить любой, кому дан дар видеть волшебство.

Ах, каким далеким и одинокимКазался грустный, приятный звук рогаВ зачарованном мраке леса!Я видел, как тени королей проскакали мимо меня,Но саваны смешались и прикрыли их доспехи,И тропинки, поросшие мхом, заглушали топот коней,Которые никогда не задыхаются.Ах, что хотела фантазияСказать этим звуком,Грустным, как стон духа?Призыв из-за морей мира теней,Призыв, который может понять лишь душа душ,Но никогда, ах, никогда разум, сковывающий на глубины души.

В старой, сохранившейся лишь частично легенде о Бруно из Ла-Монтани говорится о духе-фейри. В ней отражены все представления жителей Бретани. Бутор, барон из области Ла-Монтань, будучи уже в годах, женился на молодой девушке. У них родился сын, которого барон отнес к фонтану, где любили отдыхать фейри.

Правитель поручил младенца заботам своего верного друга Бриана, и они вместе с отрядом вассалов направились к фонтану фейри. Ребенка они оставили в лесу Броселианд. Там его вскоре нашли феи.

– Эй, сестры, – сказала одна из них, чья кожа была такой же белой, как накидка из паутины, которую она носила. На ее голове сияла золотая корона, свидетельствовавшая о том, что она была их королевой. – Подойдите поближе. Здесь лежит младенец. Интересно, как он попал сюда? Могу поклясться, что вчера его здесь не было. Что ж, в любом случае, согласно нашему обычаю, ему нужно дать имя и наделить его всем необходимым. Что вы дадите ему?

– Я дам ему, – сказала одна из них, – красоту и грацию.

– Я наделю его, – откликнулась другая, – щедростью.

– А я, – произнесла третья, – такой силой, что он повергнет всех своих противников во время турниров и на поле боя.

Выслушав их заверения, королева сказала:

– Ничего вы не понимаете. Я сделаю так, чтобы в юности он влюбился в ту, которая не ответит ему взаимностью, и, несмотря на то что он будет таким, как вы хотите, – благородным, щедрым, красивым и сильным, ради его же блага ему придется страдать от неразделенной любви.

– Но, королева, – возразила одна из фей, – почему ты уготовила этому несчастному ребенку столь жестокую судьбу? Лучше я сама буду присматривать за ним, а когда он вырастет, попытаюсь стать предметом его нежных чувств.

– Все же, – ответила королева, – я не изменю своего решения. Ты не будешь растить этого младенца.

Затем феи исчезли. Вскоре вернулся Бриан и унес ребенка обратно в замок Ла-Монтань, куда вскоре пришла фея, обернувшись сиделкой.