Зачарованное озеро - Александр Александрович Бушков
нес. Вот они и высматривали, как бы ему половчее пакость сделать и не попасться. Что ухмыляетесь? Знакомо дело?
— Бывало, — сказал Тарик, вспомнив иные проказы ватажки, и не такие уж давние.
— И появился следочек... А потом разговорился в корчме с одним пройдохой из Цеха Бродячих нищих, не встречались с этой публикой?
— Пару раз, когда с отцом ездил по деревням, — сказал Тарик. — Все знают, что в округе делается, такие прохиндеи...
— Именно. Угостил я его на славу, дал пару серебрушек, он и поведал: давно разговоры ходят, что ухорезы маркизы хватают по дорогам путников помоложе и посимпотнее, выбирают таких, за кого заступиться некому. Очень похоже, он о ней знал кое-что и почище, только молчал, как я его ни подпаивал. Теперь-то, после вашего рассказа, понятно, о чем он молчал вмертвую... Ну вот, след явственно обозначился. Когда коваль пришпандорил Пегашу подкову, я уже успел обдумать, что делать. И покатил в ближайшую деревню рыбарей, а уж там быстренько договорился с местными. Они тоже про маркизины шалости слыхали то и это, хоть и не такое кровавое, про которое вы рассказали. И когда услышали, что она заграбастала вольного горожанина, ко мне отнеслись с полным пониманием и содействием. Такие уж у них обычаи. Они хотя и с повинностями, за свои старинные вольности держатся цепко, как горожане за свои. Если соседский барин вздумает на их землях шкодить, плохо для него кончится, в других местах бывало, и замки с четырех сторон вспыхивали... Их собственный барин, у которого они на повинностях, только посмеется, а королевские чиновники не вмешаются, если не было смертоубийства самого дворянина, — а если и выйдет смертоубийство его слуг на вольных землях, посмотрят сквозь пальцы и сыска вести не будут. Потому мы и едем по землям вольных рыбарей так спокойно, без оглядки... В конце концов со мной пошел один лихой охотник — вы его видели. Не за деньги пошел, а из обычая — негоже благородной вольного человека так увозить, пусть не деревенского, а горожанина. Обычай
для всех вольных один. Он остался стеречь коней, а я потемну решил побродить вокруг замка, присмотреться и прислушаться. Встретил злую собачку и вмиг сделал ее доброй — мертвые, ежели только не бродячие покойники, всегда добрее доброго... Тут и вижу: вторая собака вам путь заступила... Что вы пригорюнились? Радоваться надо...
— Это неправильно... — сказал Тарик.
— Что именно?
— Она такая красивая — я про маркизу... И никакого зверства в лице, ни на грошик. Будто сказочная принцесса. Вроде и все теперь про нее знаю, но она такая красивая...
— Сударь Тарик, вы же говорили, что прочитали немало книг, и не только голых... Неужели вам не встречались такие слова: порой внешность человека обманчива?
— Встречались, конечно, — сказал Тарик. — Ив жизни я немало таких людей встречал, на нашей улице хотя бы: на лицо сама доброта, а в душе чсрным-черно... — Он поневоле вспомнил самый свежий пример — бабку Тамаж. — И все равно... Она такая красавица...
— Красота и доброта часто не идут рука об руку, — сказал Бальдер. — И у женщин....
Тарик вспомнил Тами — и танцующей, и идущей с ним, взявшись за руки, и лежащей в его объятиях. Вспомнил и показавшую ему язык с седла очаровательную юную дворянку. И маманю, столько лет хранившую верность папане. И других, встречавшихся в жизни. И сказал:
— Но ведь не обязательно такая встретится?
— Кому как повезет... или не повезет, — ответил Бальдер. — Самое легкое — когда злая... или коварная, или вероломная красавица войдет в вашу жизнь случайно, посторонним человеком, и когда она из вашей жизни исчезнет, это принесет лишь радость и облегчение. А иногда бывает по-другому...
В его последних словах послышалась печаль, но он ничего больше не сказал, хлопнул вожжами по крупам коней — кажется, без нужды. У Тарика на языке крутился вопрос, но он каким-то
чутьем знал, что задавать его не следует — возможно, такие вопросы задают только близким друзьям, но не тем, с кем на короткое время случайно свела судьба...
И они замолчали, словно по взаимному уговору. Кони ходко бежали рысцой среди редколесья, по накатанной колее, по дорожке, где двум экипажам ни за что не разъехаться. Ночные птахи уже умолкли, забравшись в гнезда, звезды самую чуточку поблекли, и небо самую чуточку посерело — близился летний рассвет, и над головой нет ни облачка, и свежий холодок не пробирает.
Недавние злоключения уже казались Тарику улетучившимся кошмарным сном. Он был бодр и даже весел.
Глава 11
ТИХАЯ ДЕРЕВНЯ НА КРАСИВОМ ОЗЕРЕ
Лес кончился, и внезапно раскинулась такая ширь, что у Тарика от ее красоты дух перехватило. Бальдер придержал коней и понимающе улыбнулся:
— Полюбуйтесь, сударь Тарик, оно того стоит...
Взору открылись просторы — вполне обозримые, но все равно впечатляющие. Широкая дорога длиной не менее майлов полутора отлого тянулась вниз, к большущему озеру в виде не вполне правильного овала нескольких майлов в длину и поменее того в ширину. Вокруг, словно оправа самоцвета в перстне, стояли невысокие горы, покрытые густым зеленым лесом. По зеленым равнинам раскинулась паутина дорог и дорожек, и возле озера расположились четыре деревни. Красотища неописуемая!
— Я-то уже насмотрелся, а вот вам в новинку, — сказал Бальдер. — Вот, гляньте вооруженным глазом...
Он достал из ящика на козлах бронзовую кругляшку с отливавшим фиолетовым стеклом с одной стороны и ловко раздвинул несколько коленец мал мала меньше. Зрительная труба. Любопытные вещички Ямщик с собой возит — пистолеты, зрительная труба. Неловко, правда, спрашивать, что там еще...
