Вадим Бурлак - Москва подземная

Вадим Бурлак

МОСКВА ПОДЗЕМНАЯ

«ЧТОБЫ ГОРОДУ КРЕПКО ДЕРЖАТЬСЯ»

Мы знаем, москвичи, в Москве Москву — другую!..

Трепещет сердце, рвется грудь,

Когда мы вспоминаем про родную!

Про ту Москву, Москву былую…

«Дурацкая карта»

Еще один поворот. Снова ступеньки вниз. Несколько неуверенных шагов — и мы, не сговариваясь, остановились.

Что-то внезапно изменилось в этом подземном мире. Лучи фонариков ощупали каменные заплесневелые стены, скользкий пол, покрытый вековой грязью, низкие обветшавшие потолки. Вроде бы ничего нового…

Наконец осенило. Тишина… Только что доносились громыхание электропоездов, гудение каких-то механизмов, равномерное металлическое лязганье. Теперь все это осталось где-то выше, за поворотом. Мрак подземелья победил звуки большого города.

Но тишина оказалась не абсолютной. Совсем рядом послышались монотонная капель, журчание какого-то водостока и едва уловимое завывание. Словно ветер заблудился в глубинах подземной Москвы и никак не мог отыскать выход.

Но откуда здесь взяться ветру?

— Ну и что дальше? Мы не сбились с пути?.. — спросил я и не узнал свой голос. Он показался глухим и зловещим.

Саша ничего не ответил и в который раз достал из кармана штормовки сложенный листок.

Лучи наших фонариков переместились на замысловатую схему.

— Дурацкая карта, — проворчал я.

— Какую дали, — невозмутимо ответил Саша и добавил: — А мы, кажется, уже на месте.

Я недоуменно огляделся.

— Ну и где же этот Затерянный во мраке?

Мой спутник посмотрел на часы.

— Подождем тридцать — сорок минут. Не явится — будем возвращаться.

И потянулось томительное время. Во мраке его ощущаешь по-иному. Кажется, стрелки часов замедляют ход или вовсе приостанавливаются.

Придет ли на встречу Затерянный во мраке? А может, его и вовсе не существует? И эта непонятно кем сделанная схема московского подземелья, и сигнал в райотдел госбезопасности — чья-то дурацкая шутка?

Затерянный во мраке

Тогда, в 1969 году, генерал ФСБ Александр С. был еще просто лейтенантом и служил в Свердловском районном отделе госбезопасности Москвы. Но и в двадцать с небольшим лет его трудно было поймать на удочку шутника.

Сигнал поступил от информатора.

В столичном подземелье чуть ли не с сорок первого года обитает человек. Скрылся там, чтобы не попасть на фронт. С той поры на белый свет не показывается. Во-первых, боится уголовного наказания, а во-вторых, организм его так привык к подземелью, что на поверхности он задыхается, а в глазах появляется нестерпимая боль.

Возможно ли такое?

Бездомные бродяги прозвали его Затерянным во мраке. За многие годы он досконально изучил необычную среду обитания. Продукты, одежду и лекарства добывал, проникая в подземные склады.

В последнее время Затерянный серьезно болел. Возможно, предчувствие близкой смерти привело его к желанию покаяться и раскрыть властям кое-какие тайны Москвы. А их он познал немало.

Александр через информатора получил предложение встретиться и схему, составленную Затерянным.

На вопрос, может ли человек более тридцати лет обитать во мраке, в специфической атмосфере, специалисты отвечали, что такие случаи в истории бывали.

В общем, стоило проверить сообщение информатора.

Сопровождать Александра я согласился сразу. С одной стороны, у меня имелся кое-какой опыт исследования разных подземелий, а с другой— в московских мне еще не приходилось бывать. В то время я знал о них лишь по замечательным очеркам Владимира Гиляровского.

Увы, таинственная встреча не состоялась. Раздосадованные, мы вернулись в подвальное служебное помещение гостиницы «Интурист» на Тверской (тогда улица Горького), откуда началось наше незадачливое путешествие.

Так завершилось мое первое знакомство с подземным миром Москвы, после которого я стал изучать его историю, собирать рассказы тех, кто в нем побывал.

А спустя несколько лет я узнал от столичных спелеологов, что человек по прозвищу Затерянный во мраке существовал на самом деле. Успел ли он поделиться своими знаниями? Куда подевался? Как завершился его путь?

Вопросы пока без ответа.

Простит ли земля?

В справочниках сообщается, что в нашей столице и в Подмосковье более тридцати пещер, сотворенных природой и человеком. На самом деле их гораздо больше. Естественным путем этот подземный мир образовался из-за вымывания и растворения известняковых горных пород. Большинство рукотворных пещер московского края — заброшенные каменоломни. Много веков назад человек начал добывать известняк для строительства. Из белого камня возводили дворцы, храмы, кремлевские стены, оборонительные сооружения.

С годами под воздействием геологических и климатических факторов заброшенные каменоломни превратились в большие запутанные пещеры. Одной из крупнейших в Московской области является Сьяновская. Расположена она в районе аэропорта Домодедово. Белый камень там добывали примерно с XV столетия.

Пока точно не определена ее протяженность: называются самые разные цифры — семь, тридцать, сорок шесть и даже триста километров. Зато существует немало преданий и слухов. Некоторые исследователи считают, что от Сьяновской пещеры есть ходы аж до Москвы. Еще в двадцатых годах прошлого века группа энтузиастов попыталась добраться подземными путями от Кремля до заброшенных каменоломен села Сьяны. Маршрут исследователей пролегал в районе улицы Варварки, но больше их никто не видел. Так и осталось мрачной тайной: что же с ними случилось?..

Давно уже в Москве переплелись и стали зависимы друг от друга подземелья — рукотворные и естественные.

Известно, что города растут не только ввысь и вширь. На Руси в старину говорили: «Чтобы город крепко держался, ему надо врастать в землицу». Москва — не исключение. С первых лет основания ей были необходимы колодцы с питьевой водой, тайные лазы, места укрытия во время вражеской осады, подвалы для хранения продуктов и ценностей, каменоломни… Словом, большинство москвичей во все времена профессионально и на бытовом уровне были связаны с подземным миром столицы, который из года в год расширялся и углублялся.

У земли хорошая память. Простит ли она человеку частое неразумное вторжение в ее недра?

Строительство и эксплуатация метро, спецобъектов и бомбоубежищ, коллекторов и гаражей, теплоцентралей и канализационных сетей — все это способствует повышению уровня подземных вод. Как следствие, затапливаются подвалы и фундаменты, возникают оползни и провалы, а в строениях — опасные трещины и разрушения.

Подземный мир нашей столицы хрупок и нуждается в защите от неразумных действий человека и природных явлений. Этот мир — жизненно важная часть города, без которой невозможно развитие и существование Москвы.

«ГЛЯДИ, ЗВЕЗДА, ИЗ ГЛУБИНЫ ЗЕМЛИ»

И поклонялись, и отравляли

Невозможно узнать, где и когда появился первый колодец.

Если поблизости не было ни реки, ни озера, вода становилась для человека ценнее любых сокровищ.

В Библейской энциклопедии говорится: «С самых древних времен воду обыкновенно добывали чрез более или менее значительные углубления, производимые в земле. Вследствие трудности работ и ценности воды в пустыне кладези всегда весьма высоко ценились…

О них нередко упоминается в истории патриархов и их потомков, и многие местности получили свое название от колодцев…

Почти каждое селение на Востоке имеет свой собственный колодезь. Чтобы оградить их от наноса песка, отверстия оных обыкновенно покрывались большим камнем… Заваливать колодцы землею на Востоке всегда считалось и даже досель считается делом враждебным и неприязненным, и незаконное присвоение себе прав на пользование оными как своею собственностью часто служило причиною серьезных ссор и раздоров».

Многие завоеватели древних и Средних веков, прежде чем покорить страну, отправляли туда разведчиков, чтобы выяснить, где находятся источники питьевой воды. Колодцам поклонялись скифы, а при наступлении врага отравляли в них воду. Когда неприятель изгонялся, колодцы обезвреживались: старую воду откачивали, а в новую бросали серебряные изделия. Кроме того, скифы совершали особые обряды.

Примерно так же поступали и другие народы. Местность, где обитали племена вятичей и кривичей и в которой возникла Москва, в отличие от засушливых степей, изобиловала озерами и реками. Но относились вятичи и кривичи к колодцам так же трепетно, как и скифы.