Семён Липкин - Махабхарата

МАХАБХАРАТА

Перевод С. ЛИПКИНА

Подстрочные переводы О. Волковой и Б. Захарьина

СКАЗАНИЕ О СЫНЕ РЕКИ, О РЫБАЧКЕ САТЬЯВАТИ И ЦАРЕ ШАНТАНУ

Обещание Ганги

В реченьях правдивый, в сраженьях всеправый,

Махабхиша был властелином державы.

В честь Индры заклал он коней быстролетных,

Почтил его множеством жертв доброхотных.

От Индры за это изведал он милость:

На небе, в бессмертии, жизнь его длилась.

Однажды пред Брахмой, спокойны и строги,

Предстали, придя с поклонением, боги.

Пришли и подвижники с царственным ликом,

Махабхиша был на собранье великом,

И Ганга, река наилучшая, к деду,

Блистая, пришла на поклон и беседу.

Подул неожиданно ветер с востока

И платье красавицы поднял высоко.

В смущенье потупились боги стыдливо,

И только Махабхиша страстолюбиво

Смотрел, как под ветром вздымается платье.

Тогда он услышал от Брахмы проклятье:

«Средь смертных рожденный, ты к ним возвратишься,

И, смертный, ты снова для смерти родишься!»

Махабхиша вспомнил, бессмертных покинув,

Всех добрых и мудрых царей-властелинов.

Решил он: «Пратипа отцом ему будет,-

Он царствует славно и праведно судит».

А Ганга, увидев Махибхишу, разом

К нему устремила и сердце и разум.

Пошла, приближаясь к закатному часу.

Пред Гангою восемь божеств, восемь васу,

Предстали тогда на пустынной дороге.

В грязи и пыли еле двигались ноги.

Спросила: «Я вижу вас в жалком обличье.

Где прежние ваши краса и величье?»

«О Ганга, — ответили васу в унынье,-

Ужасным проклятьем мы прокляты ныне.

За малый проступок, терзаясь душевно,

Мы благостным Васиштхой прокляты гневно.

Приблизились мы по ошибке, случайно,

К святому, молитвы шептавшему тайно.

Нас проклял подвижник в неистовой злобе:

"Вы будете в смертной зачаты утробе!"

Со знающим веды мы спорить не можем,

Но просьбой тебя, о Река, потревожим:

Стань матерью нам, чтобы вышли мы снова

Из чрева небесного, не из земного!»

На них посмотрела, светла и прекрасна,

И ясно промолвила Ганга: «Согласна!

Вы явитесь в мир из божественной плоти.

Кого ж из людей вы отцом назовете?»

Ответили васу: «Из рода людского

Отца для себя мы избрали благого.

То отпрыск Пратипы, чье имя Шантану,

Правдивый, не склонный к греху и обману».

Ответила: «Вас от беды я избавлю,

И вам и ему наслажденье доставлю».

Для васу надежда открылась в страданьях.

Сказали: «Текущая в трех мирозданьях!

Тогда лишь вернемся к небесному роду,

Когда сыновей своих бросишь ты в воду».

Ответила Ганга: «Я вам не перечу,

Но, чтобы со мною запомнил он встречу,

Когда перед ним как супруга предстану,-

Последнего сына отдам я Шантану».

Воскликнули васу: «Да будет нам счастье!

Мы все по восьмой отдадим ему части

Мужской нашей силы, и крепкого сына

Родишь ты на свет от того властелина.

Добро утвердит он, прославится громко,

Но сын твой умрет, не оставив потомка».

И васу покой обрели и здоровье,

Как только с Рекой заключили условье.

Рождение Шантану

Пратипа, влекомый к всеобщему благу.

Реки возлюбил дивноликую влагу.

У Ганги-реки, благочестия полон,

В молениях долгие годы провел он.

Однажды к нему, светозарно блистая,

Пришла соблазнительная, молодая,

Подобна любви вечно юной богине,

Прелестная Ганга в чудесной долине.

Лицо ее счастьем и миром дышало.

К царю на колено, что было, как шала,

Могучим и крепким, — на правое, смело,

С улыбкою мудрой красавица села.

Сказал ей Пратипа: «Чего тебе надо?

Чему твое сердце, прекрасная, радо?»

«Тебя пожелала я. Ведает разум,

Что женщину стыдно унизить отказом».

Пратипа ответствовал: «Преданный благу,

Я даже с женою своею не лягу,

Тем более с женщиной касты безвестной,-

Таков мой обет нерушимый и честный».

«Владыка, тебя я не ниже по касте,

К тебе прихожу я для сладостной страсти,

Желанна моя красота молодая,

Отраду познаешь ты, мной обладая».

Пратипа ответствовал ей непреклонно:

«Погубит меня нарушенье закона.

Не сделаю так, как тебе захотелось:

На правом колене моем ты уселась,

Где дочери, снохи садятся, о дева,

А место для милой возлюбленной — слева.

Супругой мне стать не имеешь ты права,

Поскольку ты села, беспечная, справа,

Но если ты сблизиться хочешь со мною,

То стань мне снохою, а сыну — женою».

Богиня промолвила слово ответа:

«О праведник, ты не нарушишь обета.

Я с сыном твоим сочетаться готова,

Найти себе мужа из рода святого.

Тебе, о великий подвижник, в угоду

Да стану я преданной Бхаратов роду.

Чтоб вас прославлять, мне столетия мало,

Вы — блага и чести исток и начало.

Условимся: как бы себя ни вела я,-

Твой сын, о поступках моих размышляя,

Вовек да не спросит, откуда я родом,-

И счастье с моим обретет он приходом.

Своим сыновьям, добродетельным, честным,

Он будет обязан блаженством небесным».

Сказала — исчезла из глаз властелина.

Он стал дожидаться рождения сына.

Он, бык среди воинов, подвиги чести

Свершал с добронравной супругою вместе,

Во имя добра и покоя трудился,

И сын у четы седовласой родился,-

Тот самый Махабхиша в облике новом,

Как было всесильным завещано словом.

Пратипа, беззлобный душой, мальчугану

Дал скромное имя — Смиренный, Шантану:

Пускай завоюет он мир милосердьем,

Законы добра исполняя с усердьем.

Он рос в почитанье заветов и правил.

Пратипа вступившего в возраст наставил:

«Красива, прелестна, одета богато,

Пришла ко мне женщина, сын мой, когда-то.

Быть может, к тебе она явится вскоре

С желаньем добра и с любовью во взоре.

Не должен ты спрашивать: "Кто ты и чья ты?"

Ты с ней сочетайся, любовью объятый.

Не спрашивай ты о поступках подруги,

Ты будешь иметь сыновей от супруги.

Ты с ней насладись, чтоб она, молодая,

Тобой насладилась, тебе угождая».

Пратипа, последний сказав из приказов

И сына Шантану на царство помазав,

Бесхитростный, чуждый корысти и злобе,

Ушел — и в лесной поселился чащобе.

Сыновья Ганги и Шантану

Шантану, сей лучник, искавший добычу,

Охотился часто за всякою дичью,

Всегда избирал потаенные тропы,

Где бегали буйволы и антилопы.

У Ганги-реки, на пути одиноком,

Встречался отважный стрелок ненароком

С певцами небесными, с полубогами;

Звенела земля у него под ногами.

Однажды красавицу встретил Шантану,

И он удивился прелестному стану.

Иль то божество красоты приближалось,

На лотосе чистом пред ним возвышалось?

Свежа, белозуба, мила и беспечна,

В тончайших одеждах, во всем безупречна,

Она воссияла светло и невинно,

Как лотоса редкостного сердцевина!

Смотрел властелин, трепеща, восхищаясь.

Глазами он пил ее, не насыщаясь.

Она приближалась, желанна до боли,-

И пил он, и жаждал все боле и боле!

Он тоже, в блистании царственной власти,

Зажег в ней пылание радостной страсти:

Смотрела на воина с жарким томленьем,

Смотрела, не в силах насытиться зреньем!

Спросил повелитель, исполненный жара:

«Певица небесная ты иль апсара?

Змея или данави — жизни врагиня?

Дитя человеческое иль богиня?

Небесной сияешь красой иль земною,-

Но, кто бы ты ни была, будь мне женою!»

Услышав звучащее ласково слово,

Условие с васу исполнить готова

И, голосом звонким царя услаждая,

Сказала, разумная и молодая:

«Твоею женою покорною стану,

Но, что бы ни делала я, о Шантану,

Хорошей тебе покажусь иль дурною,-

Клянись, что не будешь ты спорить со мною.

А если меня оскорбишь и осудишь,-

Уйду я и ты мне супругом не будешь».

«Согласен!» — сказал он, ее одаряя