Михаил Серяков - Духовная прародина славян
Кроме того, слово бой в значении «бой, битва, сражение, драка» и т. п. присутствует практически во всех славянских языках, однако в некоторых из них оно имеет дополнительные значения. Так, например, в русском языке оно обозначает «убой животных» (аналогичное значение мы видим и у укр. бш — «убой скота»), что полностью соотносится с занятием Боя в белорусских легендах, а в некоторых диалектах также «кулачного бойца» (влад.), «смелый, сильный, крепкий человек» (волог.), «человек, быстро работающий и везде поспевающий» (волог.), а также «молоток для отбивки кос» (новг., волог., тверск.) и «оружие» (арх.)[20]. Праславянское bojь соотносится с глаголом biti (восходящим к и.-е. глагольной основе bei), имеющим почти во всех славянских языках значение «бить, ударять, убивать», а в русском, кроме того, значение «умерщвлять, убивать, поражать на охоте животных, птиц», опять-таки великолепно соотносящимся с образом белорусского Боя. Кроме того, этимологические связи данного глагола указывают нам и на то оружие, которым орудовал древний охотник: гp.φιτρόζ — «ствол дерева, кол, колода» и арм. bir — «дубина, палка»[21]. Интересно отметить, что, по мнению М.М. Маковского, в индоевропейских языках наиболее ранними, первичными значениями были именно значения «бить» и «гнуть»[22]. Понятно, что сначала просто поднятая с земли палка, а затем и осознанно выбранная и хотя бы в простейшем виде обработанная дубина были одними из первых орудий охотников. В отличие от каменных орудий труда эти примитивные орудия охоты не сохранились до наших дней, однако некоторые археологические находки косвенно свидетельствуют о наличии дубин уже у австралопитеков, появившихся в Африке около 4 миллионов лет назад. На трех исследованных стоянках этих «обезьянолюдей» Р. Дарт обнаружил 58 черепов павианов, на 80 % которых имелись радиальные трещины, подобные тем, что образуются при ударе острым камнем, и различного рода проломы, возникшие, по мнению исследователей, в результате сильных ударов тяжелым орудием типа дубины[23]. Понятно, что и у их более поздних и более развитых преемников это оружие также было в ходу с древнейших времен. С развитием техники в некоторых индоевропейских языках данный корень был перенесен на новое орудие: др.-в. — нем. bihal — «топор», ирл. benim — «режу, бью», biail — «топор»[24]. Что касается многоженства Боя, то интересно наблюдение М.М. Маковского, который отметил, что большинство слов со значением «охота» в индоевропейских языках первоначально означали «стремиться, домогаться»: др. — инд. (pra)-yaksa — «стремиться, домогаться», но др.-в. — нем. jagon — «охотиться»; англ. hunt — «охотиться», но русск. — хотеть, арм. xand — «неукротимое желание», брит, hoant — «предмет желания»; хет. huma — «охочусь» и humai — «домогаться, оплодотворять»; лат. uenor — «охочусь» и «домогаюсь», uenas — «любовь»; др. — инд. lubdhaka — «охотник» и lubh — «желать, домогаться», русск. любить[25]. К этому перечню можно еще добавить русское охота и похоть. Как отмечает Е.Е. Левкиевская, на Руси при сватовстве невесты сваты часто представлялись охотниками, которые хотели бы поймать соколицу или куницу. Очевидно, что это уже сильно смягченный и социализированный вариант, исходящий все из того же круга значений, связанных с охотой.
Наконец, следует упомянуть и живущую на Западной Украине народность бойков, занимающую горную территорию на склонах Карпат между реками Уж и Сан на западе и Лимницей и Тересвой на востоке. Напрямую связать карпатских бойков с белорусским первопредком Боем мешает то обстоятельство, что в письменных источниках под данным именем эта народность появляется достаточно поздно — впервые это название употребил в своей «Грамматике», изданной в 1831 г., священник Иосиф Левицкий, обосновав его употреблением в их языке частицы бое — «только», в отличие от лемков, говоривших лем, и лишаков, говоривших лише. Против этого объяснения говорит тот очевидный факт, что в языке каждого народа или его группы есть немало диалектных слов, однако это не приводит к возникновению названия народов от данных особенностей их речи. С тех пор возникло много гипотез, объясняющих происхождение названия бойков. К настоящему времени есть сторонники как мнения Левицкого, так и исследователи, пытающиеся связать его с названием кельтского племени бойев или обосновать бойкостью, боевитостью карпатских горцев, не говоря о более экзотических предположениях. В свете этого гораздо более правдоподобной представляется предложенная М.Л. Худашом гипотеза о происхождении названия бойков от личного собственного имени основателя данного родоплеменного объединения или родоплеменного вождя[26]. Примеры такого рода встречаются в восточнославянской среде: речь идет об упомянутых еще Нестором Радиме и Вятко, в честь которых и были названы радимичи и вятичи. Понятно, что даже в том случае, если высказанная М.Л. Худашом теория правильна, мы не можем, в отсутствие других доказательств, автоматически поставить знак равенством между прародителем белорусов и вождем бойков, однако в данном случае для нас важнее факт распространения данного имени не только на белорусской, но и на украинской территории. Интересно отметить, что в приведенной выше белорусской генеалогии старший сын Боя-Бая называется именно Бойко и является родоначальником двадцати четырех старших родов. Хоть ареал преданий о Бое в землях восточных славян ограничивается собственно белорусской территорией и, за исключением гипотетически существовавшего предания о родоначальнике карпатских бойков, оно не встречается у русских и украинцев, однако у обоих этих народов встречаются предания об охотнике. Как будет показано далее, все они генетически восходят к преданиям об охотнике-первопредке и в ряде случаев сохраняют весьма важные черты, утраченные белорусской традицией.
О том, что Бой был известен не только восточным славянам, но и другим славянским народам, свидетельствуют и фрагменты западнославянских мифов, использованные Саксоном Грамматиком. Он отождествляет его с Вали, сыном Одина, верховного бога скандинавов, и рутенской княжны Ринд. Слепой великан Хед убивает прутом омелы любимого сына Одина Бальдра, смерть которого становится предвестницей гибели богов и всего мира. Одину предсказано, что именно от Ринд родится мститель за Бальдра, поэтому он обманом овладевает ею. Сын Ринд действительно убивает Хеда, после чего еще раз появляется на страницах «Деяний датчан». Далее Саксон Грамматик сообщает, что шведскому конунгу Готеру было предсказано, что он погибнет в сражении с Боем, и это пророчество также сбылось: «…он (Готер. — М.С.) погиб, столкнувшись в сражении с Боем. Победа не была более приятной и для Боя. Ведь он покинул строй столь тяжело раненный, что его вынесли на щите и, меняясь, принесли домой пехотинцы. На следующий день он умер от мучительных ран. Рутены похоронили его тело, приготовив великие похороны, и войско соорудило в его честь огромный холм, чтобы не исчезло из памяти потомков воспоминание о таком славном юноше»[27]. Следует иметь в виду, что рутенами средневековые латиноязычные источники называли как восточных славян Древней Руси, так и западнославянское население острова Рюген, известное также под именем ран: «Латинское название Rutheni, возникшее, возможно, как фонетическое подражание вероятному самоназванию “русины”, часто применялось в европейских средневековых источниках к киевским русам и значительно реже — к прибалтийским ранам. У немецкого писателя Герборда (1159) находим девять случаев обозначения ран русинами, столько же случаев имеется и у другого немецкого писателя — Эббона (1151–1159 гг.)»[28]. С учетом того, что по весьма приблизительной хронологии Саксона Грамматика Готер жил примерно во П в. н. э., рутенами в данном эпизоде должны считаться предки западных славян. Мы видим, что в их преданиях Бой явно занимал весьма высокое положение, поскольку в противном случае Саксон Грамматик вряд ли бы отождествил его с сыном верховного бога скандинавов. Сооружение огромного холма показывает стремление рутенов увековечить память о своем герое. Самое же главное в сообщение Саксона Грамматика — это то, что данное имя присутствовало и в мифологии западных славян, что доказывает, что данный образ не относится к кругу локальных белорусских преданий.
Об этом же свидетельствует и распространенность данного имени почти у всех славянских народов, притом многие из этих имен были зафиксированы письменными источниками достаточно рано. Это и болгарское и чешское имя Бой (последнее в источниках встречается под 1181 г.), чешское Бойек, болгарское Бойк, новгородское и сербское Бойка, сербское Бойин, сербское и чешское Бойка, болгарское Бойко (о наличии этой фамилии у белорусов и украинцев уже говорилось), сербские Бойн и Бойо, польское Бойомир, Боислав у чехов, сербов и русских, а также Боистлеб и Боитах[29]. На Руси письменные источники фиксируют фамилии Бойко, Бойка, Бойчик, Бойцович и Бойченко[30]. На общеславянский характер данного персонажа указывают и данные топонимики: населенный пункт Bojux в Латвии[31], где Саксон Грамматик локализовывал Прибалтийскую Русь, и город Бойценбург на Эльбе у полабских славян[32].
