Татьяна Ахметова - Озорные стихи (Устами народа-2) - 1997
ГЛАВА ШЕСТАЯ
В порыве страстного влеченьяНеизъяснимое волненьеВ себе почувствовал он вдруг.Природа вся ему вокругКазалась чудною картиной,И мысли перед ним тогдаКатились вереницей длинной,Как будто за звездой звезда.То стан Тамары, то пиздаПоочередно представлялись,И мысли новые рождались,И прежний Демон воскресал;Но, новой жизнью облекаясь,Он все же их не постигал.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Измучив доброго коня,На брачный пир к закату дня,Как в жопу выдранный крапивой,Спешил жених нетерпеливый.Богатый караван даровЗа ним едва передвигался,И без конца почти казалсяС ним ряд верблюдов и волов.Такую редкостную мздуК ногам с любовью неземноюСпешил принесть жених с собоюТамаре за ее пизду!..
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Опасен, узок путь прибрежный:Утесы с левой стороны,Направо — глубь реки мятежной.Уж поздно! На вершине снежнойРумянец гаснет; встал туман —Прибавил шагу караван.Но все ж навеял утомленьеДалекий каравана путьИ замедлял его движенье,Моля немножко отдохнуть.И мимолетное сомненьеУсталых путников тогдаЛишь было на одно мгновенье:Они решили до утраСебя за труд вознаградить,Чтоб высраться и закусить.И вот, с дороги отдыхая,Жених Тамары СинодалВ палатке на ковре лежалИ все мечтал о ней вздыхая:Мечтал, как будет еться он,И, ебли план соображая,Нежданно впал в глубокий сон..Вдруг впереди мелькнули двое…И дальше… Выстрел! Что такое?Зловещий острых сабель звон,Злодеев шум со всех сторонСудьбу решили СинодалаИ караван его даров, —Лишь кровь потоками бежалаПо склонам диких берегов?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В семье Гудала плач, рыданья,Поносом общее страданье;Толпится во дворе народ,Не зная сам, чего он ждет.И беззаботную семьюНежданно посетила кара:Рыдает бедная Тамара,Заткнувши задницу свою.Грудь высоко и трудно дышит,Слеза катится за слезой…И вот она как будто слышитВолшебный голос над собой:«Не плачь, дитя! Не плачь напрасно!Твоя слеза на труп безгласныйЖивой росой не упадет!Не встанет твой жених несчастныйИ уж тебя не возъебет!Мой хуй достойною наградойЗа это будет для тебя, —И упоительной отрадойПизда наполнится твоя!Ведь страстный взор моих очейНе оценит тоски твоей.Что значат слезы бедной девы,Что значат все ее припевыИ все девические сныДля хуя этакой длины?..Убит жених твой молодой,Но член имел он небольшой —Не плачь о нем и не тужи:Таких хуев хоть пруд пруди!Нет, слезы смертного творенья —Поверь мне, ангел мой земной, —Не стоят одного мгновеньяСовокупления со мной!Лишь только ночь своим покровомТвою подушку осенит,Лишь только твой отец суровый,Во сне забывшись, захрапит,Лишь только, сняв все покрывалаИ приподнявши одеяло,Ты томно ляжешь на кровать —К тебе я стану прилетать;Гостить я буду до рассвета,Сны золотые навевать.Своей мошонкой, в знак привета,Я буду ласково кивать.Проникну смело под подолИ, выпрямив свой гибкий ствол,Прильну к губам твоей пизденки,Расправлю нежно волосенкиИ секель твой моей головкойТихонько буду щекотать…И долго будешь помнить тыМеня и сладкие мечты!»
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Лишь только ночь своим покровомВерхи Кавказа осенитИ у грузинок под подоломСтруя по ляжкам пробежит,Тамара слышит голос нежныйУж снова ясно над собой,И пальчик ручки белоснежнойРезвится над ее пиздой.Всю ночь сомнительные грезы,Желаний непонятных рой,Решимость жертвовать поройСвоей невинностью и слезы,Давно чредуясь по ночам,Как страж, Тамару окружалиИ сон ее далеко гнали,Мешая смежиться очам.Лишь перед утром сон желанныйГлаза Тамары закрывал,Но Демон снова возмущалЕе мечты игрою страстной:К ее склонится изголовью,Красой блистая неземной,И взор его горит любовьюПред обнаженною пиздойТамары. Полный искушеньяИ предвкушая наслажденье,Хуище Демона большойУже торчал дубиной длиннойИ, словно друг пизды старинный,Кивал своею головой!..
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
«Отец, забудь свои желанья,Оставь угрозы и мольбы!Тяжелый приговор судьбы,Мои невольные страданьяИ жизни жребий роковойНавек мне чувства отравилиИ мужа навсегда лишили!Уж я теперь ничьей женойВовек не буду называться,Не буду с мужем обниматьсяВ постели мягкой пуховой!Супруг мой взят сырой землею,Другому целку не отдам;Скажи моим ты женихам,Что я мертва для них пиздою!Я сохну, вяну день от дня,Отец, душа моя страдает,Огонь по жилам пробегает…Отец мой, пощади меня!Не запрещай уединитьсяВ обитель дочери твоей,Чтоб там она могла забыться,Могла бы день и ночь молитьсяДо гробовой доски своей.Уж не отдамся я веселью,Уснувших чувств не разбужуИ перед брачною постельюСвоей пизды не обнажу!»
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
И в монастырь уединенныйЕе родные увезлиИ власяницею смиреннойГрудь молодую облекли.Но и в монашеской одежде,Как под узорною парчой,Все беззаконною мечтойВ ней сердце билось, как и прежде.Пред алтарем, при блеске свеч,В часы торжественного пеньяЗнакомая среди моленьяЕй часто слышалася речь,Под сводом сумрачного храмаЗнакомый образ иногдаСкользил без звука и следа,В тумане легком фимиамаСиял он тихо, как звезда,И звал с собою. Но куда? —Тамара разгадать старалась,Но лишь мучительно чесаласьЕе роскошная пизда.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Благословен роскошный край,Где храм стоял уединенья,Природы мудрое твореньеЗемной там насадило рай:Кругом сады дерев миндальных,Жильцов пернатых стая в них,Вершин сиянье снеговыхКавказа гор пирамидальных.Но, полно думою преступной,Тамары сердце недоступноВосторгам чистым. Перед нейВесь мир одет угрюмой тенью;И томный взор ее очейГлядит куда-то в отдаленьеИ целый день кого-то ждет —Ей кто-то шепчет: «Он придет!»
Недаром сны ее ласкали,Недаром он являлся ейС глазами, полными печали,И чудной нежностью речей!Уж много дней она томится,Сама не зная почему,Святым захочет ли молиться —А сердце молится ему.Утомлена борьбой всегдашней.Склонится ли на ложе сна,Подушка жжет, ей душно, страшно.И вся, вскочив, дрожит она…Трепещет грудь, пылают плечи,Нет сил дышать, туман в очах,Объятья жадно ищут встречи,Лобзанья тают на устах.Неодолимое желаньеИзведать страсти чудный мигОстановило ей дыханье:Уж воспаленный ум постиг,Что сладость страстного мгновеньяНеизъяснимо велика;И ляжки жирные слегкаОт черезмерного волненьяСмочились соком из пизды,Как бы от налитой воды;И пальчик, словно сам собою,Расправил черный хохолок,С присущей храбростью героюВ пизду воткнулся на вершок!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
