Данте Алигьери - Сочинения

29 (LXXVI)

Форезе — к Данте

В Сан-Галло лучше все верни, что взял,Чем над чужою бедностью глумиться:За счет других любитель поживиться,

Ты гнев благотворителей снискал.Последний из последних обирал,У нас ты деньги клянчишь? Ну и птица!Без замка Альтрафонте прокормиться

Не можешь, а еще других ругал.Надеешься — прибавь здоровья, Боже,И денег им! — что скоро заберут

У дядюшки тебя Франческо с Таной.Я вижу в Пинти Божий дом. И что же?Там трое из одной тарелки жрут,

И третий — Данте в одежонке драной.

30 (LXXVII)

Данте — к Форезе

О Биччи новый, сын — не знаю чей(Все ждем, чтоб монна Тесса нам сказала!),Ты, отправляя в глотку что попало,

Небось ограбил множество людей.За кошельки хватается скорейНарод, завидев издали нахала,И говорит: «Теперь пиши пропало!

Уродец этот — жуткий лиходей!»И тот, который для злодея — то же,Что для Христа Иосиф, сна лишен,

Боясь, что влипнет сын его пригожий.Порочны братья, Биччи развращен:Разбойничая, лезут вон из кожи

И жен законных держат не за жен.

31 (LXXVIII)

Форезе — к Данте

Известно мне, ты — Алагьеро сын:Ведь за него ты отомстил исправно,Когда в беду он угодил недавно,

Меняя злополучный аквилин.Мне кажется, другой бы ни один,Врага четвертовав, не стал бесславноС его родней заигрывать, но явно

И в этом сам себе ты господин.Твою мошну и двум ослам, бесспорно,Не сдвинуть с места, друг тебе лишь тот,

Чьи палки пляшут по тебе проворно.От скольких лиц молва о том идет,Скажу, но прежде просяные зерна

Пришли — и точный сделаю подсчет.

32 (XXIX)

Гвидо Кавальканти — к Данте

Тебя не раз я в мыслях посещал,И низость чувств я видел, удивленный.Мне больно — где твой разум просвещенный?

Иль добродетели ты утерял?Докучных лиц ты ранее встречалПрезреньем. Обо мне, к Амору склонный,Сердечно говорил. Твой стих влюбленный

Не я ли, принимая, привечал.Смотрю на жизнь твою — и вот не смеюСказать, что речь твоя ласкает слух.

Мой взор тебя уже не потревожит.Прочти сонет, и он тебе поможет,И пусть расстанется докучный дух

С униженной тобой душой твоею.

33 (CXVII)

Путем, которым в сердце красотаЛюбовью входит — сладким чувством плена,Летит Лизетта, возомнив надменно,

Что сдался я — сбылась ее мечта.И вот уж перед нею башня та,Где на часах душа стоит бессменно,И строгий голос слышится мгновенно:

«Красавица, а крепость занята.Ты опоздала, в ней царит другая,Она пришла без скипетра сюда,

Но щедр Амор, влюбленным помогая».И бедная Лизетта, убегая,Пылает от досады и стыда,

Амора и себя в сердцах ругая.

34 (CXVIII)

Альдобрандино Медзабати из Падуи — к Данте по поводу предыдущего сонета

Лизетту от позора уберечьНамерен я и, выхода другогоНе видя, прочь ее от люда злого,

На помощь ей придя, спешу увлечь.Глумленье над красой хочу пресечь,В котором подвига нет никакого,И все, что я скажу, звучит не ново —

Ведь бог любви внушил мне эту речь.Владыка — верный страж сего чертога —Словам пришельца верить не спешит:

Открыта в порт прощения дорогаНе всем, и некий голос молвит строго:«Покуда властелин не разрешит,

Не переступишь крепости порога».

Канцоны

35 (L)

Безжалостная память вновь и вновь,Истерзанное сердце растравляя,Назад, в былое, обращает взгляд,И к милой стороне моей любовь

И зов покинутого мною краяМогущество Амора подтвердят.Нет мочи боле, — я не виноват,Что продержаться долго не сумею,Коль помощи от вас не получу,

И посему хочуЯ видеть вас защитницей моею,Пришлите мне привет, который силПрибавил бы и сердце укрепил.Не откажите сердцу, госпожа,

Что любит вас и о поддержке проситВ надежде на спасительный привет:Так, собственною честью дорожа,Достойный муж слугу в беде не бросит —Обидчиком слуги и он задет.

От жара сердцу избавленья нет,Тем более что образ ваш, мадонна,В нем утвердил Амор, и потомуВы к сердцу моему,Быть может, отнесетесь благосклонно,

Оно заслуживает доброты:В нем ваши запечатлены черты.Когда, надежда светлая моя,Подумать пожелаете вы прежде,Поторопитесь — мой недолог век,

Собраться с силами не в силах я,Судите сами, если я к надеждеПоследней и единственной прибег.Все тяготы земные человекНесет, средь них — убийственное бремя,

И вот на помощь друга он зовет,И если скажет тот,Что ни при чем он, значит, дружбы времяПрошло, и жизни нечего жалеть,Хотя без дружбы горько умереть.

Но я люблю вас, мне без вас не жить,На высший дар надеюсь неизменно,Который вы могли бы мне принесть:Ведь жить желаю — чтобы вам служить,И лишь о тех вещах прошу смиренно,

Что делают прекрасной даме честь.Пока живу, пока надежда есть,Горжусь, что вас Амор великой властьюКазнить меня и миловать облек,И я — у ваших ног,

В надежде верной приобщиться счастью:Снаружи видно — только посмотри, —Как вы доброжелательны внутри.Итак, от вас привета сердце ждет,И верит искренно, что он возможен,

Что сердце вы мое не прочь спасти.Но знайте, госпожа моя, что входВ него стрелою меткой загороженИ лишь посланники любви войтиТуда способны, нет другим пути,

Нет и не может быть, согласно волеАмора, кем направлена стрела,И не убавит злаСвоим приходом, не спасет от болиПривет, когда один придет — без тех

Посланцев, что сулят успех.Канцона, ты добьешься своего,Скорее в путь, осталось ждать не много:Ничуть не больше, чем займет дорога.

36 (LXVII)

Печалит все меня в моей судьбе, —Настолько великиМучения мои, что мной владеет,Несчастным, жалость к самому себе.

Затем что вопрекиЖеланию дыхание слабеетВ груди моей, где рана пламенеет,Увы, по милости прекрасных глаз,Отмеченных Амором, дабы мой

Приблизить смертный час.О, сколь они приветливо светились,Когда остановилисьНа мне, чтоб стать погибели виной,И молвили: «Наш свет несет покой!

Несет покой душе, усладу — вам», —Прекрасной дамы взорМоим глазам не раз внушал, доколеНе убедился по моим глазам,Что разум с неких пор

Моей не хочет подчиняться воле.И удалился этот взор, и болеЕго — всепобеждающего — яНе видел. Утешенья лишена,Скорбит душа моя,

Взирать на то не в силах терпеливо,Что сердце еле живо,Которому она была верна,И в дальний путь сбирается она.Она покинуть эту жизнь спешит

И плачет под конец,Амором, безутешная, гонима.И до того влюбленная скорбит,Что сам ее творецВнимать не может ей невозмутимо.

И в сердце, там, где еле уловимоЖизнь теплится, пока душа при нем, —Ее последний на земле приют,Где ропщет поделомНа божество любви она, рыдая

И духов покидая,Что с ней разлуки не перенесутИ потому все время слезы льют.Владычицею памяти моей,Куда ее возвел

Амор, доныне дама остается.Мои страданья безразличны ей,И ярче ореолКрасы ее, и, кажется, смеетсяОна над той, что с сердцем расстается,

И, взор подняв убийственный, велит:«Ступай, несчастная, ступай, не жди!»Так дама говорит, —Как раньше, преграждая путь надежде,Но меньше боль, чем прежде:

И чувства притупилися в груди,Да и конец мученьям — впереди.В тот день, как дама сердца моегоВ земную жизнь вошла(Так памяти поблекшие скрижали

Гласят), мое младенца существоТакая потряслаСтрасть новая, что страхи обуялиМеня, и силы тотчас отказали,И я упал, затем что некий свет

Ворвался в сердце и остался в нем.И если в книге нетОшибки, вышний дух пришел в смущенье,И смерти ощущеньеВозникло в нем, чтоб сожалел потом

Об этом тот, кто виноват во всем.Затем она предстала предо мнойВо всей красе своей,О дамы, благородные созданья,К которым обращаюсь: разум мой,

Залюбовавшись ей,Предвидел — родились его страданья —И понял сразу пагубность желанья,Затем что знал прекрасной дамы цель,И молвил духам: «Здесь сейчас должна

Не та, кого досельЯ видел, а другая появиться,Которая стремитсяНад всеми нами властвовать одна,И грозной будет госпожой она.

Вам посвятил я исповедь мою,Младые дамы, чьи глаза прекрасны.Вам, для кого любовь — блаженный свет.Надеюсь, вы согласныПринять слова, что вам препоручаю.

Я смерть мою прощаюТой, что любима мною столько лет,В ком состраданья не было и нет.

37 (LXVIII)