Автор неизвестен - Европейская старинная литература - Исландские саги. Ирландский эпос

— Мы отплатим ему после, — сказал он.

Теперь надо рассказать о том, что происходило на Бергторовом Пригорке. Грим и Хельги поехали в Холмы, где их дети были на воспитании, и сказали своему отцу, что они не вернутся домой к вечеру. Они пробыли в Холмах весь день. И вот пришли туда нищенки и сказали, что они издалека. Их спросили, что они могут рассказать. Они сказали, что ничего не могут рассказать важного.

— Но кое-что новое мы можем рассказать, — добавили они.

Их стали спрашивать, что они могут сказать нового, и просили не скрывать ничего. Тогда они согласились.

— Мы спускались с Речного Склона и увидели, что сыновья Сигфуса едут в полном вооружении к Гряде Треугольной Горы. Их было всего пятнадцать человек. Мы видели также Грани, сына Гуннара, и Гуннара, сына Ламби. которые направились туда же. Их было всего пять человек. Наверно, там теперь готовятся большие дела.

Тогда Хельги, сын Ньяля, сказал:

— Это, наверно, Флоси приехал с востока, и все собираются к нему. Нам с Гримом нужно теперь быть там, где Скарпхедин.

Грим сказал, что оно верно, и они поехали домой,

В этот самый вечер Бергтора сказала своим домочадцам:

— Выбирайте все, что каждому по вкусу, потому что сегодня вечером я последний раз подаю вам еду.

— Не может этого быть, — сказали все, кто был при этом.

— Однако это так, — сказала она. — И я могла бы еще многое сказать, если бы хотела. Например, что Грим и Хельги вернутся домой еще до того, как люди встанут из-за столов, и если это сбудется, то сбудется и все, что я говорю.

Потом она стала ставить еду на столы, а Ньяль сказал:

— Что-то странное видится мне. Я смотрю вокруг, и мне чудится, что в доме нет стен и что всё в крови, стол и еда.

Всех это поразило, кроме Скарпхедина. А он сказал, что нечего падать духом и давать другим повод для насмешек.

— Ведь с нас, конечно, больше спросится, чем с других, — Добавил он.

Грим и Хельги вернулись домой до того, как столы были убраны, и все были поражены этим. Ньяль спросил, почему они так быстро вернулись, и они рассказали о том, что услышали. Тогда Ньяль велел, чтобы никто не ложился и все были настороже.

Теперь надо рассказать о Флоси. Он сказал своим людям:

— Поедемте к Бергторову Пригорку, чтобы быть там до вечера.

Они так и сделали. В пригорке была лощина, и они въехали в нее, привязали там лошадей и оставались там, пока совсем не смерклось. Флоси сказал:

— Теперь пойдемте к усадьбе. Будем держаться сплоченно и осмотрительно и поглядим, что они станут делать.

Ньяль, его сыновья, Кари и все домочадцы стояли перед домом. Их было около трех десятков человек. Флоси остановился и сказал:

— Посмотрим, что они станут делать. Мне кажется, что, если они будут стоять перед домом, нам с ними не справиться.

— Зря мы тогда приехали, — говорит Грани, сын Гуннара, — если боимся напасть на них.

— Нет, не зря, — говорит Флоси. — Мы нападем на них, даже если они будут стоять перед домом. Но нам это дорого обойдется, и многие из нас не смогут рассказать о том, кто победил.

Ньяль сказал своим людям:

— Как вы думаете, много ли у них народу?

— Народу у них много, и действуют они сплоченно, — говорит Скарпхедин. — Однако потому они и остановились, что сомневаются, удастся ли им справиться с нами.

— Им это не удастся, — говорит Ньяль. — Пусть все войдут в дом. Трудно им было справиться с Гуннаром с Конца Склона, а он был один. Здесь же постройки прочные, так что нападающим с нами не справиться.

— Едва ли ты прав, — говорит Скарпхедтга. — На Гуннара напали люди настолько благородные, что они скорее отступили бы, чем сожгли его в доме. А эти сразу подожгут дом, если не смогут справиться с нами иначе, потому что они пойдут на все, лишь бы одолеть нас. Они понимают, что если мы останемся в живых, то они погибли. Но мне что-то не хочется, чтобы меня выкуривали, как лисицу из норы.

Ньяль сказал своим сыновьям:

— Вы опять не хотите слушаться меня и не считаетесь со мной. Когда вы были моложе, вы так не делали, и вам же было лучше.

Хельги сказал:

— Сделаем, как отец хочет. Так будет всего лучше.

— Я в этом не уверен, — сказал Скарпхедин, — потому что ему недолго осталось жить. Но в угоду отцу я охотно сгорю с ним вместе, потому что не боюсь смерти.

Потом он сказал Кари:

— Давай держаться вместе, зять! Пусть ни один из нас не оставит другого.

— Я так и намеревался, — говорит Кари. — Но если суждено иначе, то чему быть, того не миновать.

— Отомсти за нас, — говорит Скарпхедин, — а мы отомстим за тебя, если останемся в живых.

Кари обещал, что отомстит. Затем они вошли в дом и расположились у дверей. Флоси сказал:

— Недолго им осталось жить, раз они вошли в дом. Теперь нам надо побыстрее подойти к дому, расположиться потеснее перед дверьми и смотреть, чтобы никто не ушел — ни Кари, ни сыновья Ньяля. Иначе мы погибли.

Флоси и его люди подошли к дому и окружили его, на случай, если бы в нем оказались потайные двери. Хроальд, сын Эцура, подскочил туда, где стоял Скарпхедин, и хотел ударить его копьем. Но Скарпхедин секирой отрубил ему древко копья и нанес удар в щит, так что щит прижало к Хроальду, а загнутое острие секиры попало ему в лицо, и он упал навзничь и сразу же умер.

Кари сказал:

— Удачный удар и на этот раз, Скарпхедин! Ты у нас самый отважный!

— Этого я не знаю, — сказал Скарпхедин и усмехнулся.

Кари, Грим и Хельги бросали копья из дома и ранили многих, а Флоси и его люди ничего не могли поделать. Тогда Флоси сказал:

— Мы понесли большой урон. Многие из наших ранены, и убит тот, кого мы меньше всего хотели бы потерять. Ясно, что оружием нам с ними не справиться, тем более что не все сражаются так храбро, как обещали. Нам надо что-то предпринять. Есть два выхода, и оба они плохие: один — это отступить, но тогда мы погибли, второй — это сжечь их в доме, но тогда мы берем большой грех на душу, ведь мы христиане. Придется нам все же поджечь дом, и поскорее.

Они высекли огонь и сложили большей костер перед дверьми. Тогда Скарпхедин сказал:

— Разводите огонь, молодцы? Не собираетесь ли вы жарить что-нибудь?

Грани, сын Гуннара, ответил:

— Собираемся, и жару для тебя хватит.

Скарпхедин сказал:

— Так-то ты платить мне за то, что я отомстил за твоего отца. Ты больше ценишь то, что ты бы должен ценить меньше всего.

Тогда женщины залили огонь сывороткой. Коль, сын Торстейна, сказал Флоси:

— Вот что я придумал: я видел каморку над поперечной балкой в главном доме. Надо, чтобы она загорелась, а для этого надо поджечь стог сена, который стоит рядом с домом.

И они подожгли этот стог сена. Те, кто был внутри, заметили это, только когда весь дом уже был в пламени. Тут Флоси и его люди развели большие костры перед всеми дверьми. Тогда женщины, которые были внутри, начали жаловаться. Ньяль сказал им:

— Держитесь стойко и не жалуйтесь. Ведь ваши страданья — это одна короткая буря, а потом долго второй такой не будет. Помните также, что бог милостив. Он не позволит, чтобы вас жгли и в этом и в том мире.

Так он увещевал их и подбадривал также другими речами. Теперь запылали все постройки. Тогда Ньяль подошел к дверям и сказал:

— Здесь ли Флоси? Слышит ли он меня?

Флоси сказал, что слышит. Ньяль продолжал:

— Может быть, ты помиришься с моими сыновьями или позволишь некоторым людям выйти?

Флоси отвечает:

— Я не намерен мириться с твоими сыновьями. Мы рассчитаемся с ними до конца и не отступим, пока они все не умрут. Но пусть выйдут из дома женщины, дети и домочадцы.

Тогда Ньяль вошел в дом и сказал:

— Пусть выйдут все, кому позволено выйти. Выходи и ты тоже, Торхалла дочь Асгрима, и все выходите, кому позволено.

Торхалла сказала:

— Не думала я, что мы так расстанемся с Хельги. Но я заставлю моего отца и моих братьев отомстить за убийства, которые здесь совершаются.

Ньяль сказал:

— Да будет тебе удача, потому что ты хорошая женщина.

Потом она вышла из дома, и с ней много других. Астрид с Глубокой Реки сказала Хельги, сыну Ньяля:

— Выйди со мной вместе, я наброшу на тебя женскую накидку и повяжу тебе голову платком.

Хельги сначала отговаривался, но потом уступил просьбам. Астрид повязала ему голову платком, а Торхильд набросила на него женскую накидку, и он вышел из дома между ними. Тогда же вышли дочери Ньяля Торгерд и Хельга и много другого народу. Но когда из дома вышел Хельги, Флоси сказал:

— Эта женщина, что там идет, высока ростом и широка в плечах. Схватите-ка ее!

Когда Хельги услыхал это, он сбросил с себя женскую одежду. У него в руке был меч, и он нанес им удар человеку, который хотел схватить его, и отрубил ему низ щита и ногу. Тогда подоспел Флоси и ударил мечом Хельги по шее так, что у того отлетела голова. Затем он подошел к дверям и сказал, что хочет говорить с Ньялем и Бергторой. Ньяль вышел, и Флоси сказал: