Шарль Сорель - Правдивое комическое жизнеописание Франсиона

— Весьма возможно, — отозвался Франсион, — и я думаю, что небо и меня послало на землю, чтоб его наказать. Клянусь не пощадить для этого своих сил, или мозг мой лишился всякой изобретательности. Скажите мне только, хорошо ли вам известна его жизнь.

— Достаточно, государь мой, — отвечал тот, — ибо я живу на мызе в расстоянии мили от замка, а узнал я всю его генеалогию и все его повадки от одного служившего там мальца, который теперь часто ко мне захаживает.

— Расскажите же мне об этом, ничего не опуская, — возразил Франсион, после чего спутник сообщил ему все, что знал о дю Бюисоне.

Тогда Франсион продолжал:

— Я попотчую его всласть, это дело решенное. Но не тщеславен ли он вдобавок ко всем прочим порокам? Не любит ли он, чтоб его считали знатнейшим человеком с влиятельным родством?

— Вы попали в точку, — отвечал тот, — даже съевши с ним мешок соли, вы не знали бы его лучше. Он хочет во что бы то ни стало, чтоб его почитали благородным, и как-то избил палками нескольких крестьян, сказавших, что он не дворянин и должен платить оброк.

— Ах, негодяй, — возмутился Франсион, — вовсе не так надо за него приниматься: я сделаю его дворянином, и вопреки ему самому, ибо знаю, что он сначала не одобрит моего способа.

За этими рассуждениями доехали они до рощицы, из-за которой долетел до них шум, похожий на то, словно несколько человек нападали на одного. Наш любитель приключений, коему надо все разузнать и воздать сторицею за все злодеяния, попадающиеся ему на глаза, пришпоривает коня, летит в сопровождении своих людей к месту происшествия и обнаруживает четырех рослых мерзавцев, держащих за шиворот молодого дворянина, которого они стащили с лошади. Несмотря на приближение Франсиона, они не выпустили своего пленника, и так как он не хотел идти туда, куда им было желательно, то они изо всех сил волокли его по земле.

— Эй, висельники, что вы собираетесь учинить с этим кавалером? — крикнул им Франсион.

— Не ваше дело, — отвечал один из них, — знайте, что мы служители правосудия и тащим этого человека и тюрьму за долги.

— Только за это? — возразил Франсион. — Клянусь, что он туда не пойдет.

С этими словами он обнажил шпагу, и все его люди поступили так же; затем они начали теснить судебных приставов и так успешно, что те были вынуждены бросить свою добычу и показать пятки врагам. Сосед скопидома подошел к Франсиону и сказал:

— Государь мой, вы выручили не кого иного, как юного дю Бюисона.

— Отлично, — ответил Франсион, — очень рад этой встрече.

Тут молодой человек подошел к нему и высказал свою благодарность в выражениях, свидетельствовавших об его рассудительности, что побудило Франсиона оказать ему благосклонный прием. Он спросил, действительно ли его вели в тюрьму за долги. Дю Бюисон подтвердил это и сказал, что отец вовсе не давал ему денег, а потому он был вынужден занять их у некоего банкира, каковой, желая получить назад свое добро, настойчиво добивался возврата долга. Беседуя таким образом, доехали наши всадники до одного городишки, где намеревались ужинать и ночевать. Они остановились на постоялом дворе и увидали там двух каких-то людей, распивавших вино. Один из них, с носом красным как рак, поглядел на дю Бюисона и подмигнул своему сотоварищу, после чего они еще усерднее принялись за выпивку, возбуждая жажду ломтями ветчины, лежавшей перед ними.

— Ну-с, повытчик тюрьмы моего желудка, — сказал он, поднимая стакан, — приготовьтесь занести в списки заключенных сего храброго поединщика, которого я хочу посадить под замок; вот и еще стакан, избравший своим жилищем мой живот, — добавил он, снова выпивая.

— Приятель, — продолжал он, утолив жажду, — вызываю вас повесткой к трону Бахуса для дачи показаний по делу о том, почему вы не пьете в надлежащее время и в надлежащем месте, когда друзья вас о том интерпеллируют.

— Я не являюсь на вызов, — отвечал тот, — хотя бы вы запротоколировали неявку стороны, что повлечет для меня уплату судебных издержек и заочное осуждение; но я апеллирую с ссылкой на неподсудность и потребую переноса дела к районному судье по месту своего жительства, как полагается по искам об исполнении личных обязательств.

— Для этого нет данных, — возразил тог, — я настаиваю на выдаче мне акта, надлежаще составленного и надлежаще подписанного здешним слугой, каковым бы удостоверялось, что я выпил больше тебя.

— Вот пинта, которая, по-моему, не соответствует законной городской мерке, — сказал его сотоварищ, — она, как мне кажется, слишком мала, и к тому же вино плохое. Я желаю истребовать грамоту, скрепленную большой печатью, на предмет снятия с меня повинности об уплате пяти су, каковые я обязался внести за сига пинту: она не стоит и четырех. Кстати, приятель: ты съедаешь весь хлеб, который я режу; я подам на тебя челобитную за самоуправство и вчиню иск о нарушении владения.

Франсион, подслушав их беседу, продолжавшуюся еще некоторое время в том же духе, поклялся, что это — судебные пристава, о чем свидетельствовали их облик и специфические термины, ими то и дело употребляемые, а также замеченное им недоброжелательное отношение к дю Бюисону. Чтоб проверить справедливость своих подозрений, он оставляет дю Бюисона одного в соседней горнице, а сам уходит вместе со своими людьми, притворившись, будто хочет посмотреть достопримечательности тамошнего города. Тотчас же судейские, действительно намеревавшиеся задержать молодого человека, направились к нему и, предъявив ордер, приготовились исполнить свои обязанности. Но Франсион, вернувшийся тут же вместе со свитой, помешал им продолжать и, заперев за собой дверь, заявил, что они находятся в его власти и что от него зависит их прикончить. Бедные ищейки правосудия взмолились к Франсиону и дю Бюисону о пощаде, ссылаясь на то, что намеревались только выполнить данный им приказ.

— Вы — мерзавцы, не знающие своего ремесла, — отвечал Франсион, — и я вас ему поучу. Какой же толковый пристав станет выражаться судейскими терминами в присутствии друзей человека, которого собирается изловить? Неужели вы не понимаете, что сами себя выдали? Вы по своей вине проморгали дело, и я весьма рад за этого достойного дворянина. Но скажите, кстати по чьему иску хотели вы его арестовать?

— По иску одного здешнего купца, государь мой, — отвечал один из них.

— Я его хорошо знаю, — вмешался тут дю Бюисон, — это наглый плут: он продавал мне дрянные ткани втридорога и подсылал затем человека, который скупал их у меня задаром на его же деньги. Бьюсь об заклад, что весь товар опять вернулся в его лавку. Но мне тогда было наплевать, лишь бы получить деньги, в которых я нуждался, а о будущем я не помышлял. Все наперебой старались меня ссудить, так как возлагают большие надежды на богатство моего отца.

Франсион, пошептавшись с дю Бюисоном, приказал трактирному слуге отправиться на дом к купцу и передать от имени приставов, что его должник согласен с ним расплатиться и чтоб он поторопился явиться на постоялый двор. По приходе купца накрыли на стол, и ему пришлось усесться вместе с приставами и остальными, ибо платеж отложили на после ужина. Он и его приятели выпили весьма основательно, так что винные пары начали туманить им рассудок. Франсион передал одному из лакеев некий порошок, каковой возил с собой среди прочих любопытных вещиц, и тот всыпал его в вино, выпитое ими напоследок, отчего они так осовели, что скорее походили на скотов, нежели на людей. Речи их были лишены всякого смысла, и с ними можно было проделать все, что угодно, незаметно для них самих. Франсион, увидав, в каком они состоянии, обшаривает их карманы, забирает векселя, принесенные купцом, а также бывшие при приставах заявление челобитчика и приказ о личном задержании, а затем сжигает все это в присутствии дю Бюисона, который благодарит его за оказанное одолжение.

Вслед за тем Франсион призывает гостиника и жалуется ему на вино, якобы оказавшееся таким мутным, что эти бедные горожане, не привыкшие пить так, как его свита, совершенно очумели, хотя выпили не больше прочих.

— Все они — кутилы, сударь, — отвечал гостиник, — по крайней мере те двое приставов. Они уже были пьяны, когда вы усадили их за свой стол. Разве вы не заметили, когда вошли, какая у них шла попойка? Надо сообщить их женам; пусть они придут за ними. Что же касается этого человека, — продолжал гостиник, имея в виду купца, — то я сам отведу его домой немного погодя.

С этими словами он приказал своим слугам сбегать за женами приставов. Те вскоре явились и учинили преизрядный шум на удивление всем присутствовавшим: уводя своих мужей, они честили их на чем свет стоит, но особливо сердило их то, что не могли они извлечь из них ни одного разумного слова. Что касается купчины, то, придя домой, наткнулся он на свою благоверную, каковая спросила его, получил ли он следуемые ему деньги; но, будучи не так одурманен, как те двое, он вздумал сказать ей, что она суется не в свое дело, и, схватив палку, набросился на нее как полтора черта. Тем не менее он не задумался над тем, получил ли он долг или нет, и не заметил пропажи векселей.