После Марко Поло. Путешествия западных чужеземцев в страны трех Индий - Коллектив авторов
Хулагу стремился прибрать к рукам всю Переднюю Азию, так как западные, концевые участки сквозных торговых путей проходили через Месопотамию и Сирию. Месопотамия же была целиком во владении мусульманских государей, Сирия — в значительной своей части, причем мелкие феодальные государства этой области в той или иной степени зависели от могущественного египетского султаната.
План этой широчайшей экспансии Хулагу в обычном для монгольских завоевателей стремительном темпе принялся осуществлять в 1256 г. Собрав в районе Самарканда огромное войско, Хулагу 2 января перешел Аму-Дарью и обрушился на мазандранских исмаилитов. Главные их крепости Аламут и Меймундиз были взяты после довольно долгой осады; наведя страх на весь Иран (где довольно строптивые мусульманские властители Фарса и других иранских земель изъявили Хулагу полную покорность), монголы в 1257 г. начали подготовку к походу на Багдад. В ноябре две монгольские армии под командой Хулагу и лучшего его полководца несторианина Китбуги вторглись в Ирак. Халиф аль-Мустасим сдался на милость победителей. Халифа сперва заставили указать места, где он укрыл свои сокровища, а затем Хулагу велел посадить его в мешок и бросить под копыта своей конницы. 13 февраля 1258 г. монголы вошли в Багдад. “Среда 7-го числа месяца сафара была началом поголовного грабежа и убийств. Войска вошли в город и предавали огню сырое и сухое”[29]. Вырезано было около 90 тысяч жителей. По ходатайству старшей жены Хулагу, несторианки Докуз-хатун, христианам сохранили жизнь и имущество[30]. Хулагу вынужден был мобилизовать весь верблюжий транспорт в своих владениях для вывоза багдадской добычи.
Взяв Багдад, Хулагу пошел в Иран и Азербайджан, а оттуда в сентябре 1259 г. двинулся в Сирию.
Одновременно с ним на Алеппо и Дамаск (владения мусульманского эмира ан-Насира Юсуфа) выступили войска Хетума I и его зятя Боэмунда VI, князя Антиохийского. В начале 1260 г. союзники взяли Алеппо и Дамаск, а затем монголы прошли всю Сирию и Иорданию и, захватив Газу, оказались у ворот Египта. Судьба Египта висела на волоске, но внезапно Хулагу со своим войском ушел в Иран, оставив у Газы небольшой отряд под командой Кигбуги, Хулагу помчался к северным границам своего улуса, получив сообщение о смерти Мункэ и распре между претендентами на титул великого хана — Хубилаем и Аригбугой, его родными братьями. Между тем в Египте готовились к большой войне с монголами. В июле 1260 г. египетские войска во главе с блестящим полководцем мамлюком Рукн ад-дин Бейбарсом (спустя несколько месяцев он сверг мамлюкского же султана Котуза и вплоть до 1277 г. правил Египтом) вошли в Палестину, взяли Газу и погнали Китбугу на север. 3 сентября 1260 г. Бейбарс разгромил монголов под Айн-Джалутом на рубежах Галилеи и Сирии; Китбуга был взят в плен и казнен, остатки монгольского войска, изгнанные из Дамаска и Алеппо, ушли за Евфрат.
В итоге в 1260 г. держава Хулагу, сохранив Ирак, утратила свои владения в Сирии. Положение же сирийских и палестинских франков резко ухудшилось. Их соседями на востоке теперь уже были не слабосильные малики, эмиры и атабеги Дамаска, Алеппо, Хомса и других мелких мусульманских государств, а египтяне, султаном которых стал неутомимый воитель Бейбарс.
Последние форпосты крестоносцев в Сирии и Палестине были теперь обречены на гибель. Но с созданием нового монгольского улуса на Ближнем Востоке четко наметилась и новая система всесторонних связей между европейским Средиземноморьем и Юго-Западной и Южной Азией. 60-е годы XIII в. были тем временем, когда на рубежах Европы и Азии произошли важные события, оказавшие большое влияние на формирование этой системы.
Итальянские торговые республики и католические миссии
Генуя и Венеция. До сих пор, говоря о первых контактах между Западной Европой и монгольским миром, мы касались главным образом истории дипломатических переговоров, которые в 40—50-х годах XIII в. вели не слишком уступчивые договаривающиеся стороны. Но уж тот факт, что в эти годы Запад постоянно направлял на монгольский Восток свои посольства, свидетельствует о крайней заинтересованности Европы в установлении связей с монголами. Разумеется, определенную роль играли и соображения о союзе с монголами в борьбе за Сирию и Палестину, но этот “крестоносный” аспект был отнюдь не самым главным. В сущности, к середине XIII в. крестовые походы стали уже анахронизмом. Палестинские плацдармы, которые приходилось удерживать весьма дорогой ценой, не давали осязаемых выгод ни итальянским торговым городам, ни крупным западноевропейским державам. Значение первых четырех крестовых походов как раз в том и заключалось, что благодаря им были разведаны и освоены пути “а Восток не только через “Святую землю”, но и в обход ее. Не случайно четвертый крестовый поход завершился в 1204 г. захватом Константинополя, основного перекрестка морских и сухопутных дорог, идущих из Средиземного в Черное море и из Юго-Восточной Европы в страны Ближнего и Среднего Востока. Латинская империя, созданная на Босфоре в 1204 г., сразу же стала вотчиной венецианцев, побудивших крестоносцев к штурму Константинополя.
Итальянские города-государства — Венеция, Генуя, Пиза, Флоренция, Милан, Сиена, Лукка — в XII—XIII вв. развивались и набирали силу с быстротой, совершенно необычной для неторопливого средневековья. Они пожали первые плоды крестовых походов. Расширение европейского рынка, рост торговли с Востоком, грабительские набеги на богатейшие области Сирии, Палестины, Малой Азии, Балканского полуострова — все это способствовало расцвету итальянских городов, расположенных на скрещениях главных путей Средиземноморья. В XIII в. они стали крупными центрами ремесленного производства. Флорентийские сукна, шелковые ткани Лукки, бархат генуэзской выделки, изделия миланских оружейников, венецианское стекло приобрели известность не только в Италии, но и далеко за ее пределами. Работая преимущественно на привозном сырье (английская и испанская шерсть, краски для восточных тканей, металлы, извлекаемые из чешских, саксонских, шведских, английских и австрийских руд), флорентийцы, ломбардцы, генуэзцы, венецианцы расширяли сферу своей деловой активности. Во Франции, Англии, Арагоне, Кастилии, Португалии, Германии влияние итальянских купцов и банкиров постоянно возрастало. В Генуе и Венеции главным источником богатства и мощи была транзитная торговля между Западной Европой и Востоком[31]. При этом и Генуя и Венеция обладали внутренним устройством, отлично приспособленным для ведения торговых операций огромного размаха. Вся власть в этих
