Иоаннида, или О Ливийской войне - Флавий Кресконий Корипп
79
О его правлении много пишет Прокопий Кесарийский; за рамками повествования Кориппа осталось много интересного – захват Гунтарихом Карфагена, избиение всех греков и сочувствующих им (есть только глухое упоминание в начале VI песни); многочисленные интриги – Ариовинд пытался сговориться с Гунтарихом против мавров, Гунтарих приманивал к союзу с собой Анталу, предложив часть власти над Африкой; Ариовинд уговаривал вождя мавров Куцину предать Анталу; полководцы Ариовинда – Афанасий и Артабан – очевидно, вели тайные переговоры с Анталой; войска погибшего Стотзы перешли к Гунтариху; сам он заигрывал с Юстинианом, в надежде, что тот признает его законным правителем Африки… Потом узел завязывается еще туже – армяновизантиец Артабан вдруг командует у Гунтариха отрядом против Анталы, который в тот момент считает для себя благом поддерживать законное византийское правительство (об этом он с горечью вспоминает у Кориппа, см. эту же песнь)! Вот такая была весна 546 г. в Северной Африке… Пока переводчик Кориппа и автор этих примечаний пишет книгу о византийской Африке, интересующемуся всем происходящим читателю следует обратиться к сочинению Прокопия Кесарийского «Война с вандалами», статье З.В. Удальцовой «Народные движения в Северной Африке при Юстиниане» («Византийский временник», т. V (М.: Изд-во АН СССР, 1952) и статье К.Н. и Н.Н. Болговых «Византийская Африка: исторический фон «Иоанниды» Кориппа» (БелГУ, 2012).
80
Префект, прибыл вместе с Ариовиндом; к моменту описываемых Кориппом событий Ариовинд, женатый, кстати, на племяннице Юстиниана Прейекте, был убит Гунтарихом.
81
Артабан, византийский командир армянского происхождения, прибыл в Африку вместе с Ариовиндом и Афанасием.
82
Из текста можно было бы предположить, что Гунтариху перерезали горло; Прокопий так описывает его убийство Арташиром и Артабаном: «В начале пира Арташир, думая приступить к выполнению своего намерения, взялся было за рукоятку кинжала. Однако Григорий помешал ему в этом, сказав по-армянски, что Гонтарис еще вполне в себе, так как вина выпито немного. Арташир, вздохнув, сказал ему: «О человек! Как хорошо я был настроен, и ты не вовремя мне помешал». Когда пир зашел далеко и Гонтарис сильно подвыпил, он, желая проявить щедрость, дал и копьеносцам часть кушаний. Они, взяв их и выйдя из комнаты, собирались приступить к еде. При Гонтарисе остались только три копьеносца, одним из которых был Улитей. Вышел и Арташир, как бы для того, чтобы с остальными насладиться этими блюдами. Тут ему пришла мысль, как бы, когда он захочет извлечь кинжал, что-либо ему не помешало. Оказавшись за пределами зала, он незаметно бросил ножны меча и, взяв его под мышку обнаженным, прикрытым только верхней частью руки, быстро подошел к Гонтарису, как будто собираясь сказать ему что-то тайком от других. Когда это увидел Артаван, он пришел в сильное волнение, и, поскольку опасность была велика, его охватило глубокое беспокойство; он начал вертеть головой и меняться в лице, и, казалось, ввиду исключительности предприятия он совершенно был не в себе. Увидав это, Петр понял, что происходит, однако никому об этом не сказал, так как, будучи очень расположен к василевсу, вполне сочувствовал тому, что совершается. Когда Арташир подошел совсем близко к тирану, кто-то из слуг его толкнул и, когда он немного отступил, служитель заметил обнаженный меч и закричал: “Это что такое, милейший!” Гонтарис, приложив руку к правому уху, повернувшись к нему, смотрел на него. В этот момент Арташир ударил его мечом и отсек ему часть лба с пальцами. Тут Петр громким голосом начал побуждать Арташира убить самого безбожного из всех людей. Увидев, что Гонтарис вскочил, Артаван (ибо он возлежал рядом) выхватил большой обоюдоострый нож, висевший у него на бедре, всадил его целиком, до самой рукоятки, в левый бок тирана и так его и оставил в ране. Тем не менее Гонтарис попытался подняться, но, так как рана была смертельна, он тут же упал».
83
Дит – тот же Аид, бог подземного царства в античной мифологии. Сюжет, излагаемый Кориппом, не принадлежит к популярным или хотя бы даже известным. Впрочем, не исключено, что здесь автор по своей привычке к языческо-христианскому эклектизму смешивает Дита с Сатаной (а такое практиковалось не им одним), а уж последний-то – известный богоборец.
84
Корипп имеет в виду орла.
85
Как помнит читатель, он возглавлял разведку византийцев, описанную во II песни поэмы.
86
Памятный читателю, как попавший вместе с Либератом Цецилидом в плен к Стотзе и бежавший, как и Цецилид.
87
Как ни странно, имя собственное.
88
Нельзя допустить, что это – упоминавшийся ранее в примечаниях Улитей, служивший телохранителем Гунтариха, ибо он погиб вместе со своим господином.
89
Странная фраза, если понимать ее буквально, тогда создается впечатление, что прочие византийские военачальники ездить верхом были не мастера. Видимо, ее следует толковать как владение Ифиздайей искусством описанной ранее мавританской уловки – притворного бегства и затем атаки растянувшегося в преследовании противника. Тем более что имя и сам текст Кориппа выдают в этом военачальнике мавра.
90
Да, орган, пусть еще довольно примитивный, был известен не только в эпоху Византии, но и в Античности, причем он мог быть как духовым (каким мы привыкли его видеть), так и водяным, когда давление для извлечения звуков из труб производилось силой не воздуха, а воды.
91
Речь, конечно, о Тесее и Минотавре – полубыке-получеловеке, бывшем плодом нимфоманской страсти критской царицы Пасифаи к быку. Как говорит у Сенеки Федра: «В леса зовет весь род наш страсть преступная. // Тебя теперь жалею, мать: недугом злым // Объята, стад свирепого вожатого // Ты дерзко полюбила; соблазнитель твой // Был дик и не терпел ярма, но все-таки // Он знал любовь. Какие боги мне теперь // Унять огонь помогут иль какой Дедал? // Пусть он, могуч искусствами Мопсопии, // Чудовищ заточивший в дом безвыходный, // Вернется, помощь обещая, – что мне в том? // Венера роду Солнца ненавистного // Давно за цепи мстит свои и Марсовы, // Потомков Феба отягчая гнусными // Пороками. Из Миноид никто еще // Любви
