Иерусалимская история - Фульхерий Шартрский
Из труда Фульхерия становится известно, что к 1104 г. Балдуин I овладел всей береговой линией от Яффы до Акры (Хайфа перешла под контроль короля, после того как Танкред отправился в Антиохию, чтобы выступить в качестве регента в княжестве Боэмунда, захваченного в плен турками летом 1100 г.). Когда же Балдуин в августе 1105 г. разгромил войско фатимидского Египта, предпринявшего фактически последнюю серьезную попытку отвоевать Палестину (II, 32), Иерусалимское королевство предстает перед нами уже твердо стоящим на ногах.
Однако с этого времени королевство Балдуина I начинает испытывать усиливающееся давление со стороны Дамаска и Алеппо, турецкие правители которых, позабыв о предыдущей борьбе с Каиром, начинают совместные военные операции против государства латинян. Борьба на восточных границах идет с переменным успехом, но позиции королевства становятся все более и более прочными, что особенно станет заметно во время правления Балдуина II и позволит историкам назвать последующие несколько десятилетий периодом расцвета Иерусалимского королевства.
Вторая книга оканчивается смертью Балдуина I, и третья часть «Иерусалимской истории» посвящена деятельности его преемника — Балдуина II. О событиях 1118—1124 гг. Фульхерий, по всей видимости, писал по мере того, как они происходили. Так, в 7-й главе он обращается к королю, совсем недавно одержавшему победу над турками у Телль Данит (1119 г.) и ставшему после гибели Рожера Салернского регентом в Антиохии, чтобы тот и впредь почитал Бога, поскольку он наделил его таким могуществом. Это обращение пронизано надеждой, что новый король, правление которого началось столь успешно, и в дальнейшем будет помнить о Боге, что станет залогом процветания королевства (III, 7, 2—3). Очевидно, что в момент написания этих строк Фульхерий еще не знал о пленении Балдуина II, которое случится в 1123 г. и вызовет у нашего автора далеко не лестные отзывы в адрес короля. В свою очередь, сразу после рассказа о пленении он добавляет: «Сейчас (курсив мой — А. С.), как я полагаю, шестьдесят пять лет мне уж минуло...» (III, 24, 7), что также свидетельствует о том, что в третьей книге Фульхерий описывает все происходившее по горячим следам.
Первая редакция «Иерусалимской истории» заканчивается событиями 1124 г.[43] После этого Фульхерий проводит ревизию всего сочинения. Что побудило его к этому? Только ли желание провести стилистическую правку и усилившееся стремление к морализму? Отметим, что анализ текста позволяет предположить, что Фульхерий спустя четверть века после завершения Первого крестового похода начинает переосмысливать как значение самой экспедиции, так и факт возникновения Иерусалимского королевства. И мы вернемся к этому вопросу ниже. Однако также необходимо указать на стремление Фульхерия, который, как уже отмечалось, стал каноником в церкви Гроба Господня, акцентировать внимание на главной реликвии этой церкви — Честном кресте.
Во второй редакции Фульхерий значительно перерабатывает главу, в которой содержится описание Иерусалима, добавляет главу с битвой при Харране в 1104 г. (II, 27), рассказывает об освобождении Балдуина II Эдесского из плена в 1109 г. и путешествии Боэмунда во Францию, а также приступает к изложению событий, происходивших после 1124 г.
Важное место в третьей книге отведено сюжету о подготовке латинян ко второй осаде Тира, который оставался единственным опорным пунктом мусульман на побережье, контролируемом христианами. Несмотря на то что король Балдуин II находился в этот момент в плену, регент королевства Гильом де Бур, патриарх Гормонд де Пикиньи вместе с венецианцами, прибытие которых позволило латинянам вновь вернуться к планам по захвату Тира, приступили к осаде в конце зимы 1124 г. Сам факт того, что данное военное предприятие было организовано в отсутствие короля, показывает, что в этот момент Иерусалимское королевство твердо стояло на ногах и представляло собой значительную силу.
Фульхерий в момент осады Тира находился в Иерусалиме, о чем свидетельствует его детальный рассказ о набеге на город египетского отряда из Аскалона (III, 28, 2). По всей видимости, не имея надежных источников, он не сообщает каких-то значимых подробностей осады Тира, однако описывает разгром войск турецкого эмира Балака и его гибель (III, 31).
Ближе к концу третья книга приобретает несколько сумбурный характер. Наш автор нередко отходит от темы, включая в свой текст различного рода извлечения из трудов античных авторов, в частности из «Собрания достопамятных вещей» Гая Юлия Солина[44], «Иудейских древностей» и «Иудейской войны» Иосифа Флавия[45]. «Иерусалимская история» внезапно, как кажется на первый взгляд, обрывается на середине 1127 г. рассказом о нашествии крыс, что обычно связывают со смертью автора. Однако если вспомнить, что в 1105 г. Фульхерий уже пытался закончить работу над своим сочинением рассказом о природных катаклизмах, то, вполне возможно, что сообщение о полчищах крыс — продуманный автором последний эпизод «Иерусалимской истории».
Фульхерий Шартрский и идея крестового похода
Как уже отмечалось выше, крестовый поход произвел на современников неизгладимое впечатление и побудил многих образованных людей того времени взяться за перо. Но авторы ставили перед собой цель не только поведать о событиях этой экспедиции, но и разъяснить саму ее суть. Фульхерий не остался в стороне. Какое же отражение крестоносная идея нашла в его сознании? Сразу следует заметить, что было бы ошибкой предполагать, что мы обнаружим в «Иерусалимской истории» упорядоченную и законченную систему представлений по этому вопросу. Очевидно, что у нашего автора она претерпела ряд изменений.
По мнению английского историка Дж. Райли-Смита, Урбан II, проповедуя в Клермоне крестовый поход, видел в нем прежде всего паломничество[46]. Насколько справедливо данное утверждение? И так ли современники Урбана II восприняли его призыв? Эти вопросы вызвали в научных кругах оживленную дискуссию. Однако французский ученый Ж. Флори полагает, что предмет для спора несколько надуман. Он приводит аргументы в пользу того, что Урбан II, в первую очередь, планировал организовать военный поход, но при этом ничто не мешало ему обратиться к теме паломничества, что в немалой степени и предопределило успех его проповеди среди различных социальных слоев[47].
Может ли сочинение Фульхерия прояснить этот вопрос? Наш автор неоднократно называет крестовый поход «паломничеством» (peregrinatio) (I, 6, 3; I, 8, 4), а его участников — «паломниками» (peregrini) (I, 4, 4; I, 5, 12; I, 6, 1;
