Скандинавские саги - Сага о Сверрире
К городу на трех небольших кораблях подошли посошники, предводителями у них были Торстейн Кугад и Эйндриди Трёнд.[285] Перед этим в городе находился Карл, сын Сёрквира конунга,[286] который был в то время женат на Ингибьёрг, дочери Сверрира конунга. Господин Карл получил сведения о посошниках и уехал из города. Он отправился наверх через мост и остановился на хуторе, который называется Берг. Ночью посошники пришли в город. Господин Карл к тому времени уже уехал оттуда, но им указали, где он может находиться. Они нагрянули туда ночью, и господин Карл был убит, а с ним и весь его отряд. После этого они уехали из города.
Спустя некоторое время посошники собрались на тинг на Эйраре. Торстейн Кугад держал речь и говорил о столкновениях, которые произошли за лето между посошниками и Сверриром конунгом, а больше всего – о самых недавних событиях, из которых важнейшее было то, когда конунг лишился под крепостью своего войска. Напоследок он сказал, что конунг ушел из крепости и теперь, верно, направляется сюда в город по суше, потому что по его словам, у него не то что ни одного корабля, даже лодки ни одной не осталось. Посошникам достались и корабли, и многое другое из того, чем прежде владел конунг.
– А еще чего лишились берестеники – так это своего превосходства.[287] Теперь уже не скажут, будто никому не под силу с ними тягаться или что один берестеник стоит шести посошников. Да и дела, следует вам знать, шли для нас этим летом так, что мы захватили немногим меньше берестеников, чем осталось у них самих, – и им-то они уже не придут на помощь. Некоторые из них теперь с нами, и здесь им не хуже, чем у берестеников. Теперь они наконец увидали, сколько обмана во всем, что делает Сверрир-поп.
153. О Торстейне Кугаде
Посошники оставили город и ушли из фьорда еще до прибытия конунга. Сверрир конунг выслушал со вниманием все, что ему рассказали. Мало понравилось ему известие о гибели господина Карла, его зятя. Посошники ушли с юга со всем своим войском. У них были большие корабли. Во время этого плавания они подошли к Фольскну и остановились там, потому что не захотели войти во фьорд, когда узнали, что там находится Сверрир конунг. Оттого, что у посошников была огромная рать, им не хватало продовольствия, и тогда одна часть войска рассеялась по округе, а другая отправилась на юг в Мёр и дальше к Боргунду. И вот, когда они шли мимо устья Хевнарфьорда, Торстейн Кугад намеренно направил свой корабль на скалу, чтобы он разбился. Там он выбрался на берег, и его спутники ни о чем не подозревали до тех пор, пока он не сбежал от них ночью, прихватив с собою троих человек. После этого он перевалил через гору и спустился в Оркадаль. Тогда же от посошников бежали и многие другие жители Трандхейма, примкнувшие к ним тем летом. Торстейн отсиживался дома, в своей усадьбе. Он послал одного человека в город к Гуннару Размазня просить, чтобы тот примирил его с конунгом.
Как-то раз Гуннар беседовал с конунгом и сказал:
– Государь, мы потеряли там весьма умного человека, ведь Торстейн Кугад находится теперь у посошников, но мы бы с радостью переманили его обратно на нашу сторону.
Конунг сказал:
– Сомневаюсь, чтобы Торстейн еще помнил о том, что был прежде нашим приспешником и другом, и думаю, что для нас это не столь уж большая потеря.
Тогда Гуннар сказал:
– Государь, я уверен, что, перемани мы к себе Торстейна обратно, он бы получил от Вас пощаду.
Тогда конунг засмеялся и сказал:
– Что я слышу, Гуннар! Неужто, ты взял Торстейна под свою защиту? Я-то дарую ему пощаду, не знаю только, чем обернется для него это дело, когда он повстречается на улице с берестениками.
Спустя некоторое время Гуннар послал сказать Торстейну, чтобы тот явился в город. Торстейн отправился туда, и это держалось в большой тайне. На следующий день Гуннар и Торстейн пошли к конунгу. Конунг тогда был на сходке. Торстейн опустил низко на лицо капюшон, так что его никто не узнал до того, как он предстал перед конунгом. Тут он сбросил плащ и рухнул на пол, как подкошенный. Он обхватил ногу конунга, поцеловал ее и сказал:
– Господин мой, я счастлив, что опять нахожусь так близко от Вас, что могу прикоснуться к Вам своими руками и что мне удалось наконец вырваться из лап этих проклятых дьяволов-посошников. Воистину, это никакие не хёвдинги, а грабители и разбойники. Они затеяли вражду с лучшим из людей – с Вами, государь, потому что ты – коронованный конунг, и все должны пред тобой склоняться. Прими же меня, мой господин, и позволь мне никогда с тобой не расставаться. Сам не знаю, как этому рьяному нечестивцу епископу удалось так лишить меня и ума, и зрения, чтобы я не замечал, как эти негодяи попирают данные Вам клятвы. Разве могли эти злостные мошенники быть хороши ко мне, когда они предали своего конунга?
Его речь только разозлила берестеников, и они стали говорить, что не сыскать большего негодяя, чем он. Некоторые требовали, чтобы его вывели на Эйрар и повесили. Тогда конунг сказал:
– Встань, Торстейн, и прими пощаду. Ты должен будешь рассказать мне все, что знаешь, об этих посошниках.
Тогда Торстейн сказал:
– Счастлив я, что мне довелось предстать пред твои очи, и отныне я не стану уже пренебрегать своею службой. А про посошников я мог бы рассказать немало такого, что Вас интересует, и всего больше – неблаговидного.
Торстейну была тогда дарована пощада. Конунг часто разрешал ему говорить на тинге и перед дружиной и рассказывать об обычае посошников.
154. О посошниках и приготовлениях Сверрира конунга
Посошники взимали налоги и корабельные сборы[288] с обоих Мёров и с Раумсдаля, а в ином месте, случалось, и грабили, и были в этом походе уже с полмесяца. И вот их занесло еще дальше на север, к Халогаланду. Там они заходили в каждый фьорд, буянили и захватывали несметную добычу, а в придачу уводили с собою всех лучших мужей, какие там были. С ними ушли Торир Шишка, Гутхорм с Мьёлы и брат его Брюньольв, сын Бьярни, сына Мёрда, Халльдор из Хьёрлаксвика и его сыновья, Ивар Нос, Грегориус Кик, Эрлинг с Тьотты, Гуцалин Священник и многие другие.
В ту же осень погиб и Рикард, английский конунг,[289] и конунгом Англии стал тогда Йон, его брат,[290] которого прозвали sine terra.
Сверрир конунг сидел в городе. Как-то раз зимой после рождества конунг созвал бондов на тинг и просил их построить для него несколько кораблей с тем, чтобы он мог избавить страну от набегов посошников.[291]
– Наверняка можно ожидать, – сказал он, – что, как только придет весна, посошники пожалуют сюда, во фьорд, и причинят вам немало зла, ведь этой шайке не впервой вас грабить. У нас же, берестеников, как вы знаете, нет теперь ни единого корабля, и мы не так уж хорошо подготовлены к тому, чтобы защищать вашу жизнь и ваше добро. Ведь мы не можем передвигаться по суше так же быстро, как они по морю. Так что если вас останавливают расходы, подумайте, что бесчинства посошников обойдутся вам куда дороже.
Бонды ответили на это, что им пришлось по душе решение строить корабли для защиты страны, и «скажите теперь, государь, какие будут распоряжения насчет того, много ли кораблей строить и какого размера». Конунг сказал так:
– Думаю, будет лучше всего, если в каждом округе Трёндалёга бонды оплатят расходы по снаряжению одного корабля,[292] а горожане и мы, берестеники, уж постараемся сверх того сделать все, что сможем. Все корабли должны быть не короче, чем на двадцать пять скамей, а лучше – еще длиннее. Хватит с меня и того, что под Торсбьёргом штевни кораблей посошников так и лезли мне в глаза. Пусть лучше теперь наши корабли будут повыше.
На следующее утро бонды собрались в церкви Олава, подсчитали свои расходы и пришли к выводу, что на долю каждого придется не так уж много. Они порешили не скупясь исполнить взятые на себя перед конунгом обязательства и говорили, что средства в их руках не должны оскудевать. Конунг приказал приступить к строительству кораблей. После пасхи[293] были построены восемь кораблей, шесть на Эйраре, и притом все большие, еще один – в конунговой усадьбе, а другой – в епископской усадьбе. Тот корабль, что выстроили в конунговой усадьбе, был на тридцать скамей, его назвали Страшный Штевень. Все эти корабли были с высокими бортами и снабжены веслами. Вдобавок к этому Сверрир конунг велел взять несколько торговых кораблей, разрубить их надвое и удлинить в киле, а еще – снабдить веслами по всему борту. Тогда же – и с большой поспешностью – снарядили и привели в боевую готовность все бывшие в городе корабли, которые оказались пригодными к бою.
155. О посошниках
Весной посошники уплыли с севера из Халогаланда со всей своей ратью и направились на юг к устью Трандхеймсфьорда. На троицу[294] они вошли во фьорд и подплыли к Хольму, однако оказалось, что там не так-то просто поживиться. Тогда они отправились за добычей по Трандхейму – плыли вдоль всего фьорда и грабили, где могли. Бонды собирались группами, осыпали посошников камнями и отнимали у них все, что удавалось. Николас епископ часто обращался к своему войску с речами и говорил так:
