Норвежские сказки - Петер Кристен Асбьёрнсен
Парень опять вопить и молить о пощаде, и хозяин опять смиловался над ним, зато уж палок отсчитал ему, сколько влезло. Потом опять зажили вместе, как ни в чем не бывало.
Еще через несколько времени хозяин опять уехал, на целых три недели, и опять строго-настрого заказал парню входить в остальные две комнаты, иначе уж несдобровать ему. Целых две недели крепился парень, наконец не вытерпел, прошмыгнул туда, но ничего не увидал, кроме люка в полу. Он приподнял крышку и заглянул вниз. Там стоял большой котел, и в нем что-то кипело и бурлило, хотя огня под ним никакого и не было. «А любопытно бы узнать, горячо ли там!» — подумал парень и сунул в котел палец. Когда он вынул палец, он оказался весь золотым. Парень его мыть, вытирать, нет, позолота не сходит, да и только. Вот он взял да и обвязал палец тряпкой. Хозяин вернулся, спрашивает, что у него с пальцем, а парень говорит: обрезал. Но хозяин сорвал тряпку и увидел, в чем дело. Сначала он хотел тут же убить парня, но парень так просил и молил, что хозяин только вздул его, зато так, что он три дня встать не мог. Тогда хозяин взял банку с мазью, помазал этой мазью парня, и тот встал как встрепанный.
Спустя несколько времени хозяин опять уехал, на целый месяц, сказав парню, что если он войдет в четвертую комнату, то не бывать ему в живых ни за что. Две-три недели крепился парень, но больше не мог и прокрался в комнату. Там на привязи стояла большая черная лошадь; к морде ее была придвинута жаровня с горячими углями, а к хвосту ясли с сеном. Парню показалось, что это непорядок, он взял да и переставил жаровню и ясли. Тогда лошадь сказала:
— За то, что у тебя доброе сердце и ты хотел покормить меня, я тебя спасу. Но ты сначала ступай в комнату, что как раз над этой, и сними там со стены латы, только не бери блестящих, а самые заржавленные изо всех; возьми также и меч, и седло, тоже похуже.
Парень так и сделал и, хоть и тяжело ему было, притащил все к лошади. Тогда она велела ему раздеться догола и искупаться в котле, который был под полом в первой комнате. «Хорош я буду!» — подумал парень, но сделал, как ему было велено. Искупался он и стал таким молодцом-красавцем, белым, румяным, что кровь с молоком, и куда сильнее прежнего.
— Чувствуешь перемену? — спрашивает лошадь.
— Да, — говорит парень.
— Попробуй-ка поднять меня! — говорит лошадь. Парень и поднял. Меч тоже стал для него, что перышко.
— Теперь оседлай меня тем седлом, — говорит лошадь, — надень на себя латы, возьми прут из терновника, камень, бутылку с водой, банку с мазью и поедем.
Парень сел на нее, и они помчались во весь дух. Ехали-ехали, лошадь и говорит:
— Мне чудится топот позади. Погляди, нет ли погони?
— Целая ватага, штук двадцать гонятся! — говорит парень.
— Это тролль со своими! — говорит лошадь.
Вот и стали те их нагонять.
— Брось теперь через плечо терновый прут! — говорит лошадь. — Только смотри, подальше от меня!
Парень бросил, и вмиг позади них вырос густой лес из терна. Парень и успел отъехать далеко-далеко, пока тролли ездили домой за топорами, чтобы было чем прорубить просеку. Потом лошадь опять говорит:
— Оглянись-ка, не увидишь ли чего?
— Теперь целая толпа скачет! — говорит парень.
— Это тролль собрал еще больше народу! Брось теперь камень, только подальше от меня!
Парень бросил, и позади них выросла огромная гора. Пришлось троллям ворочаться домой за кирками и лопатами, чтобы срыть гору, а парень тем временем далеко уехал.
Несколько времени спустя лошадь опять велела ему оглянуться, нет ли кого позади.
— Целое войско в блестящих латах, — как жар горят!
— Это тролль; теперь он забрал с собой всех своих. Брось назад бутылку с водой, только берегись на меня брызнуть!
Парень так и сделал, но как-то нечаянно плеснул несколько капель на круп лошади. Вмиг сделалось огромное озеро, в котором очутилась и лошадь, но недалеко от берега, так что скоро выплыла на него. Тролли же, подъехав к озеру, нагнулись и давай хлебать; хлебали-хлебали, озера не выхлебали, а сами лопнули.
— Ну, теперь отделались от них! — говорит лошадь.
Ехали да ехали и выехали на зеленую поляну в лесу.
— Снимай теперь с себя латы и надевай свои лохмотья, — говорит лошадь, — расседлай меня, спрячь все в дупло этой липы, сделай себе парик из мха и ступай на королевский двор — он тут близехонько — и проси работы. А когда я понадоблюсь тебе, только приди сюда да тряхни уздечкой.
Парень так все и сделал, надел лохмотья и парик из мха и стал таким замарашкой, что никто бы и не признал его. Пришел он к королю во двор и стал проситься на службу при кухне, таскать воду и дрова. Но судомойка сказала:
— Зачем на тебе такой гадкий парик? Сними, я не хочу видеть такого урода.
— Нельзя, — говорит парень, — у меня голова паршивая.
— Так разве я возьму такого на кухню? — сказал повар. — Ступай в конюшню навоз вычищать, это тебе больше пристало.
Но главный конюх тоже велел ему снять парик, и когда узнал, в чем дело, тоже не пожелал взять его на службу.
— Ступай к садовнику, землю копать, это тебе больше пристало.
Наконец садовник оставил его у себя, но никто из других слуг не захотел спать с ним, так что ему пришлось спать в саду, под лестницей беседки, стоявшей на высоких столбах.
Вот раз утром, на восходе солнышка, снял он с себя свой гадкий парик и начал умываться и такой стал красавец, что просто загляденье.
Увидала его из своего окна принцесса, загляделась, — такого красавца она сроду не видывала. Она и спросила у садовника, отчего этот работник спит под лестницей.
— Да никто из слуг не хочет спать с ним в одной комнате! — сказал
