Повесть о рождении и победах Александра Великого - Автор Неизвестен
Поскольку я не знал, что за дерево произнесло эти слова, то попросил индийцев, которые были при мне, объяснить, и они сказали мне, что это было дерево солнца. Друзья мои горько заплакали, услышав это, но поскольку я взял с собой трех самых преданных друзей — Пердикку, Диторику и Филату, то кого мне было опасаться в этом месте, где не дозволено убивать. Мы пошли дальше и стали ожидать вечернего часа, чтобы спросить дерево луны. Но луна никак не появлялась. Затем мы пришли в священную рощу еще раз и встали рядом с деревом луны, поклонились ему и спросили, где нам суждено встретить смерть. После того как луна залила своим светом макушку, дерево ответило мне по-гречески: «Александр, иссякло число твоих лет. В наступающем году, в месяце мае, ты умрешь в Вавилоне и примешь смерть о того, от кого меньше всех ожидаешь». И тогда я залился слезами, заплакали и сотоварищи мои. Ни одного из них я не подозревал ни в чем подобном, и они скорее были готовы принять смерть ради моего спасения. Когда я возвратился оттуда, моя душа погрузилась в печаль, и я не хотел принимать пишу. Друзья просили меня не убивать себя постом, и вот вопреки своей воле я поел немного и отправился в священное место, чтобы успеть до первых лучей солнца. Ранним утром следующего дня, едва забрезжил рассвет, я поднял полусонных друзей, но жрец, укрывшись звериными шкурами, все еще спал, а перед ним на столе лежали большой кусок фимиама, служившего ему ежедневной пищей, и нож слоновой кости. Они нуждаются в меди, железе и свинце, но золота у них в изобилии. Питаются опобальзамом и фимиамом, пьют воду из чистого источника, текущего с соседней горы, ложатся и спят безо всяких подушек и одеял, а только на шкурах звериных. Живут же они почти три сотни лет. Разбудив жреца, я вошел в рощу в третий раз, чтобы спросить священное дерево солнца, чья рука нанесет мне смертельный удар и какая смерть ожидает мою мать и сестер. Дерево сказало по-гречески: «Если я открою имя того, кто злоумышляет против тебя, уничтожив его, ты с легкостью изменишь судьбу, и разгневаются на меня три мои сестры, Клото, Лахезис и Атропос, ибо правдивым предсказанием спутаю их пряжу. Так вот, через год и девять месяцев ты умрешь в Вавилоне — не от железа, как подозреваешь, не от золота, не от серебра, не от какого-либо металла, а от яда, Твою мать ожидает жалкий и позорный конец, лишенная могилы, она будет валяться на дороге, станет пищей зверям и птицам, а сестры твои по воле богов долгое время будут счастливы. Ты же, хотя у тебя осталось мало времени, станешь повелителем всего мира. Теперь остерегись, не спрашивай нас ни о чем больше, покинь пределы этой рощи и возвращайся в Фасис к Пору». И священник предупредил нас, чтобы мы уходили, ибо вызываем неудовольствие у священных деревьев своими плачами и причитаниями. И тогда я, встретившись со своими воинами, сказал, что в соответствии с ответом мы отправляемся в Фасис к Пору и что будущее нам сулит благоденствие и счастье, о сроке жизни моей я умолчал, дабы не отнять, находясь в чужих странах, у моих соратников надежду на возвращение[23]. Честь заставляла моих спутников хранить об этих ответах молчание.
XX. Оттуда мы отправились в долину Иордан, где встречаются змеи, у которых в голове камни, называемые смарагдами. Они обитают на равнине, куда никто не смеет вступать, и по этой причине там стоят пирамиды высотой в тридцать пять футов, построенные древними индийцами. Эти змеи питаются лазерпицием и белым перцем, их глаза источают свет, каждый год весною сражаются между собой, и многие погибают от укусов. Оттуда мы унесли несколько крупных смарагдов.
С великими опасностями мы достигли укрепленного места, где водились неведомые звери с головою свиньи, хвостом льва, парными копытами шириною в шесть футов, которыми они наносили раны людям. Там же были грифы, с головами как у орлов, в остальном же совсем на орлов не похожие, с огромной скоростью они набрасывались на лица людей. Одних воины поразили стрелами, других копьями. Я потерял там двести шесть человек.
XXI. Затем мы подошли к реке, которая течет к Океану, а от одного берега до другого она шириной более двадцати стадиев, и по берегам рос камыш столь высокий и толстый, что один стебель едва могли поднять тридцать воинов. Это место населяло бесчисленное множество слонов, которые — неизвестно почему — не причинили нам никакого вреда. Мы построили суда из камыша и переправились на другой берег реки, где обитали индийцы, одевавшиеся в звериные шкуры. Они поднесли нам губки белые и красные, витые раковины и раковины улиток, в которые вмещалось по два или три конгия (3,275 л. — Ред.), а также покрывала и туники, изготовленные из шкур морских тюленей. А еще раковины объемом в один секстарий (0,547 л, — Ред.), прекрасную пищу, и червей толщиною больше человеческого бедра, выловленных в этой реке, которые показались нам вкуснее любой рыбы, и грибы огромной величины, краснее кошенили. Положили они перед нами и мурен весом в двести фунтов, утверждая, что в Океане, находящемся в двадцати трех милях, водятся мурены и больших размеров. А еще рыб [под названием] скар весом в сто пятьдесят фунтов, которых ловят в море вершами из слоновой кости, потому что тростниковые они могут перекусить и для того, чтобы их не украли волосатые женщины, питающиеся рыбой. Когда чужестранцы купаются в реке, эти женщины или затягивают их в пучину и топят, или увлекают в камыши. И поскольку они прекрасны обликом, то тех, кого охватила пылкая страсть, или разрывают, или любовными наслаждениями доводят до смерти. Мы схватили двух из них. Их тело
