Сборник - Парламент дураков
Если мое предупреждение не заставит тебя хорошенько задуматься, будущее тебя ожидает такое. Тебя будут травить, как дикого зверя, гнать, как кролика из норы, и хлестать кнутом, как старую клячу. Ты не сможешь подолгу жить на одном месте, потому что власти не будут давать тебе покоя. Заработанное за три месяца ты будешь тратить за один, и какие бы ценности ни попадались тебе в руки, пользы они не принесут. Красота и приятность твоего тела скоро завянут. Волосы, сейчас длинные и густые, опадут с головы, как осенние листья с деревьев; лоб, нынче гладкий, станет сухим и морщинистым, как старый пергамент; румяная кожа пожелтеет, щеки впадут. Дыхание твое утратит свежесть, а во рту выпадут зубы. Из легких будут слышаться хрипы, кости начнут рассыпаться, а все тело подвергнется разложению. Наслаждение и радость превратятся в боль, пение — в печаль. Каждая жилка будет болеть, а в сердце поселится мука. Болезни одолеют каждую клеточку твоего тела, а душа твоя будет обречена на вечные страдания.
Она сделала шаг назад, а Насмешник бросился к дверям, не дожидаясь очередного стука. Вертихвостка не сомневалась, что, пока ее красота еще в расцвете, у нее не будет недостатка в приятелях, готовых услужить.
Сводник, сопровождавший женщину, приходит, чтобы узнать свою судьбу. Насмешник описывает, как он выглядит— Есть там кто-нибудь еще? — спросил Фидо.
— Есть один, — ответил Насмешник, — он едва видит, куда ступает, длинные волосы закрывают все его лицо. Fatuus in facie, et leno in corpore [26]. Он кругл лицом, но телом тощ. Желчь в нем так и бурлит. Однако же, пока есть на свете всякая шваль, он не останется в одиночестве. Ботинки у него измяты, будто в морщинах, как лицо у старухи. Что?! И на носках шляпки? Уж конечно, он не станет снимать такие шляпки при встрече с благородным человеком! Печально я замечаю, что его шпоры давно не знали чистки, такие они ржавые. Кто бы он ни был, вполне мог бы сойти за честного человека, если бы почаще умывался да помнил о Боге.
Что сказал о своднике Умник— Помнил о Боге! — начал Умник. — Нет уж, скорее он вспомнит дьявола. Он много лет уже не входил в церковь, разве лишь затем, чтобы обчистить кому-нибудь карманы или соблазнить жену честного человека, — никакой иной цели в священных стенах у него не было. Его размышления злобны, речь груба, а поступки отвратительны. Лучшие друзья у него — карты, а игральные кости — настоящие райские кущи. Ни одной подлости, какую только может совершить, он не упустит. Он одурачит собственного отца, предаст мать и продаст родную сестру. Если только придумает как, он и собственную жену сделает проституткой и станет продавать ее за деньги, самолично держа свечку для любого негодяя, который будет творить с ней непотребства под покровом ночи. За шестипенсовик он готов принести любые клятвы и обещания. Словом, перед нами образец негодяя, предводитель сутенеров, ищейка, унюхивающая притоны, вероломный сводник.
Речь Фидо, обращенная к своднику, где он говорит о его порочности и предсказывает судьбу— О жалкий, участь твоя в руках дьявола, твое ремесло отвратительно, ты сам омерзителен. О жизни подобных тебе мне мало что известно, не писали о них также и древние авторы. И все же кое-кто из вашего племени попадался мне на пути, но я не всматривался пристально в их жизнь, потому что никогда не собирался иметь с ними никаких дел. Но, услышав сейчас достаточно о твоих обстоятельствах, я мог бы без труда описать в подробностях твои мерзкие грехи, но кажется мне, что в этом нет нужды. Ибо я надеюсь, что сумел расстроить основание, на котором зиждется вся твоя гадкая работа. Я говорю о женщине, что здесь была до тебя, о твоей товарке. Если она отступится от своей греховной жизни и прежних заблуждений, то и ты останешься ни с чем, если только не подберет тебя какая-нибудь старая карга, да и то ненадолго. Слушай поэтому, какая судьба тебя ожидает — ранняя смерть от удара ножом, нанесенного в пьяном угаре каким-нибудь ревнителем женской чести, или же от дурной болезни, полученной от своей товарки, или же в петле, если не исправишь свою жизнь.
Сводник отправился следом за своей товаркой, а в дверь снова постучали.
Прихрамывая, входит ростовщик, чтобы узнать свою судьбу. Насмешник рассказывает, как он выглядит— Кто следующий? — спросил Фидо.
— Vеtus, vietus, veternosus senex [27]. Должен признать, в глупости его не обвинишь, потому что он всегда умеет найти себе теплое местечко. Цирюльник — не лучший его друг, если судить по бороде, заросшей и давно не чесанной. Платье его все бурое, в пьянстве, однако же, он не замечен. По виду можно сказать, что он привык утолять жажду простой водой, а не добрым вином и крепким пивом. Плащ его, на латинский манер, оторочен по всей длине мехом, вокруг шеи — жесткий воротник, не как у всякого пройдохи, а приличный, в дюйм шириной. Перчатки он заткнул за пояс, чтобы мы полюбовались его кольцами. Храни вас Бог, ваша милость. Вот он идет сюда, покашливая на ходу.
Что сказал о ростовщике Умник— Этот человек, — начал Умник, — miser qui nummos admiratur [28], ловкий скупец, имеющий немалые деньги. Золото — вот его божество, а серебро — его сонм святых. Библия его — долговые расписки, а облигации — его горизонты будущего. Жрецы его веры — нотариусы, они справляют службу, разоряя его братьев во Христе. Охранники и надсмотрщики всегда ему послушны. Подобно хозяину притона, он живет за счет чужого добра, сделки его бесчестны, как у шулера. Он похож на алхимика, потому что самую малую толику золота и серебра способен со временем превратить в горы драгоценностей. И небогатому джентльмену лучше уж угодить в лапы льва, чем в его цепкие руки, потому что высвободиться из его долгов труднее, нежели спастись из когтей разъяренной медведицы, — одним словом, он ненасытный обжора, бездонная прорва, безжалостный продавец денег под сорок процентов из ста, бессовестный вымогатель.
Речь Фидо, обращенная к ростовщику, в которой он обличает его дела и предсказывает судьбу— Добро пожаловать, отец, я выскажу тебе все, что у меня на уме, без всякой лести и страха. Вот уже много лет, как ты занимаешься нечестивым и противозаконным делом. Я называю его нечестивым, поскольку оно противно любым законам верховной небесной власти. Противозаконным же — потому как никогда не слыхал, чтобы в каком-нибудь добром законе позволялось бы делать то, что делаешь ты. Что касается моего первого определения, возьми Книгу книг, и ты увидишь, как строго осуждаются в ней подобные тебе. И насчет закона ты тоже не сможешь мне возразить, потому что все законы в стране строго-настрого запрещают взимать более десяти процентов на сотню, пустячок, если сравнить с твоим капиталом; ты же, поправ все законы, берешь гораздо больше, чем и совершаешь тяжкое преступление. Но зачем касаюсь я столь важных вещей, серьезных правил, которые и без моего участия уже не раз изучались более сведущими и образованными людьми? Зачем распинаюсь я перед тобой, если у тебя не осталось ни веры, ни надежды, ни милосердия? К чему призываю тебя к благородству, если богатство так вскружило тебе голову, что ни о чем другом ты и помыслить не можешь? И почему мне кажется, что мои слова могут тебя убедить, если сит te neque fervidus aestus dimoveat lucro, neque hyemps, ignis, mare, ferrum? [29]
Сразу безумцев увлек, ослепленных жаждою злата,Смело идти по мечам, через трупы отцов. [30]
Отсюда и проистекает твоя будущая судьба, та, что непременно тебя настигнет, если только ты не отступишься от того, что свершаешь ныне каждый день. Ты всегда будешь хотеть большего и никогда не удовольствуешься тем, что имеешь. Жадный всегда нуждается (semper avarus eget). Ты, хотя и хозяин, будешь подобен слуге, что трудится в поте лица за гроши и бережет каждый пенс. Ты будешь жить в бесконечном страхе и ужасе. Ту, кого пригрел ты на своей груди, станешь ты подозревать в воровстве. Ты будешь страшиться, как бы не ограбили тебя те, кого породили твои собственные чресла. И ты будешь подозревать всякого, кто только приблизится к тому месту, где хранится твое золото, как бы не замыслили они отнять его у тебя. Ни жена твоя, ни дети не желают тебе благоденствия, все ближние ненавидят, и мужчины и женщины. Жена твоя пожелает, чтобы тебя повесили, — так грубо ты с ней обращаешься; дети твои будут молить Бога о твой смерти, — так мало ты о них заботишься; твои соседииродня не скажут о тебе доброго слова, — так жестоко ты с ними обходишься. Когда же ты умрешь, к тебе устремятся дьяволы, чтобы обречь тебя на вечные муки и адские страдания, а на твоих похоронах будут звучать проклятия. Потом твоя жена без памяти влюбится в какого-нибудь транжиру, который быстро промотает богатства, что ты копил так усердно. Наследство, завещанное тобой детям, не принесет им пользы, ведь слишком много сопряжено с ним злобы и порока. Твое имя будет предано забвению или же останется в недоброй памяти плохим примером. Если не нравится тебе такая участь, оставь свой грабеж и скупердяйство, перестань мучить и обирать бедняков. Возмести им то, что уже отнял, или же, по крайней мере, не отнимай больше, твори добро сообразно тому, чем владеешь, и тогда снизойдет благодать и на тебя, и на твое потомство.
