История молодой девушки - Бернардин Рибейру
Аонии понравилось такое смятение чувств, и некоторое время она наслаждалась этим зрелищем. Но девичья стыдливость, естественная для столь молодой и благовоспитанной особы, одержала верх над ее желанием, и она отошла от окна. Правда, едва она это сделала, как ей захотелось опять вернуться на прежнее место. Это желание охватывало ее неоднократно, но она не могла настолько отринуть всякий стыд, чтобы вести себя столь недозволенным образом.
Ночь этого дня наступила для Аонии как никогда раньше. Бог знает, как она провела этот вечер! Но я не хочу рассказывать о некоторых поступках, которые люди совершают ради любви.
Старая почтенная няня, которая сразу заподозрила и поняла причину возбужденного состояния девушки (а наблюдательный человек легко бы понял, что с ней что-то случилось) загрустила и была сердита сама на себя за то, что своими рассказами вызвала чувства Аонии. Так что в этот вечер она и не ужинала.
Когда же они обе удалились в комнату с большим слуховым окном, служившую им спальней, няня стала размышлять о судьбе своей маленькой воспитанницы. И как человек, привыкающий к новому страданию, решила обратиться к песне.
И стала напевать малышке песню типа солау, в которых в то время в этих местах говорилось о печальных происшествиях. Вот что она пела:
О вас я душою печалюсь
И слез не могу удержать.
Красою и ласковым нравом
Пошли вы в покойницу-мать.
Не сказкой, не сладкой забавой
Судьба обернулась для вас,
И горем, тоской и страданьем
Отмечен был каждый ваш час.
За что вам такие терзанья?
При вашем на свет появленьи
Фортуна к вам зависть явила
И в яром, слепом озлобленьи
Вас матери нежной лишила.
Не сладкие песни веселья,
А горькие слезы печали
Над вашей лились колыбелью,
Вам с детства привычными стали.
Для вашей улыбки сердечной,
Для ваших зеленых очей
Желала б я доли беспечной
И счастьем исполненных дней.
Себя не корите напрасно,
Что стали невольной причиной
Кончины Белизы злосчастной —
Ее покарала судьбина.
И Парки рукой бессердечной
Прервали заветную нить.
Белиза заснула навечно,
И некого в этом винить.
И я вас, дитя дорогое,
Люблю за отца и за мать,
И в схватке со злою судьбою
Стараюсь я вас отстоять.
Я верю: Господь всемогущий
На ваше смиренье воззрит
И долей одарит вас лучшей,
А мне – мой покой сохранит.
Хоть прадеды наши считали,
Что ум с красотой во вражде,
В нем счастья залог признавали,
А в ней – лишь подругу беде,
Я вымыслу предков не верю,
Но знаю, что нам не дано
Предвидеть беду и потери,
Что нам претерпеть суждено.
Лишь счастье душа ожидает,
Но в мире все зыбко. И вот —
В страданье его обращает
Безжалостный времени ход.
В любви ли, в надежде иль в счастье
Таятся ростки перемен.
Наш жребий грядущий в их власти,
И счастье попало к ним в плен.
Глава XXII
О том, как Бимардер взобрался к окну в комнате Аонии и услышал, что говорит няня
Пастух с флейтой, который на самом деле вовсе не был пастухом, той ночью взобрался при помощи к слуховому окну Аонии и услышал нянину песню. В ее выговоре и чистоте слога он сразу распознал уроженку здешних мест, отдал должное ее здравому смыслу и сразу решил, что, ежели с ней не удастся поладить, она может стать труднейшим препятствием на пути его любви. И надумал предоставить все случаю.
Наконец няня кончила свое пение, сопровождавшееся слезами ее и Аонии, которая тем временем расчесывала волосы, как казалось Бимардеру, который ничего толком не мог разглядеть из-за закрывавшей окно занавески.
Но, кончив думать о малышке, женщины потушили свет и легли. И, поскольку у няни были некоторые подозрения насчет Аонии, она притворилась спящей и решила понаблюдать за девушкой. А Аония от тяжких дум не могла заснуть и переворачивалась с одного бока на другой, потом ненадолго затихала и, казалось, успокаивалась, но вдруг начинала тяжело вздыхать, словно от усталости.
Няня уже давно следила за девушкой, и Бимардер хотел уже спуститься на землю, как вдруг старушка заговорила.
Глава XXIII
О совете, который няня дала Аонии, заподозрив, что та влюблена
Вам не спится, сеньора Аония? И что же не дает вам уснуть? Кажется, в этой земле ничто, кроме несчастий, нас не ждет. Но судьба посылает их нам таким образом, что мы вначале и не можем понять, что вступаем на путь беды!
Могла ли я подумать, что будет с сеньорой Белизой, когда мы втроем пробудились в ту злосчастную ночь, тихо сошли в апельсиновый сад, где тень от деревьев усугубляла ночную тьму (помню, как вы прижимались ко мне), вышли через потайную калитку в самом темном месте сада, а там нас уже давно ждал сеньор Ламентор, полный таких радужных надежд, которые в конце концов только надеждами и остались!
Поэтому каждому человеку, а благородным девицам тем паче, ибо они испытывают судьбу чаще других, надлежит думать с самого начала, чем могут закончиться их затеи, ведь как бы велика ни была опасность, ее можно предотвратить, если взяться за это вовремя; подумайте: если дойти до истоков самых больших рек, легко отвести их русло в другую сторону или преградить им путь обыкновенной деревяшкой; зато на стрежне, где они уже в полной силе, весь мир не смог бы им помешать: вода притягивает воду, один ручеек вливается в другой… И на маленьком пространстве робкий ключ превращается в стремительный поток…
Поэтому, прежде чем решиться на какой-нибудь поступок, надо взвесить, насколько он честен и каковы будут его последствия. Ибо, если они будут хороши, все будут его восхвалять, а если дурны и все начнут вас осуждать, что бывает часто, потому что о советах судят по их последствиям, то вам самой, по крайней мере, не придется раскаиваться. Мне кажется, что очень хорошо, если человек живет в мире с самим собой,
