Автор неизвестен - Европейская старинная литература - Новеллино
XIII (CXLIX)[351]
Жил некогда один святой отшельник. Пошел он однажды в лес и набрел на большую и довольно высокую пещеру. Утомленный дорогой, он решил немного передохнуть. Войдя в пещеру, он заметил откуда-то льющийся свет, и оказалось, что это блестит золото. Как только он понял, что перед ним золото, он выскочил из пещеры и бросился бежать по пустыне что было мочи. И так бежал он, пока не натолкнулся на трех разбойников, которые бродили по этой огромной пустыне и грабили всех, кто попадался им навстречу, но о золоте ничего не знали. Увидев из укрытия, как святой отшельник бежит, хотя никто и не думает за ним гнаться, они немного оробели; ведь сначала они хотели на него напасть. Вышли они ему навстречу, чтобы спросить, от кого это он так бежит, повергая их в немалое удивление. И он отвечал им так: «Братья, я спасаюсь от смерти, которая идет за мной по пятам и гонит меня». Не видя вокруг ни человека, ни зверя, который бы гнался за отшельником, разбойники сказали: «Покажи нам того, кто тебя преследует, отведи нас к нему». На что святой отшельник отвечал: «Идите за мной, и я вам его покажу». Правда, сначала он умолял их не ходить к смерти, ибо сам желал он нее скрыться. Но они все же захотели отыскать ее и посмотреть, как она выглядит, и требовали отвести их к ней во что бы то пи стало. Видя, что увещевания не помогают, и страшась разбойников, отшельник отвел их в пещеру, откуда сам он бежал, и сказал: «Вот она, эта смерть, которая гонится за мной», – и указал на золото, спрятанное в пещере. Разбойники сразу поняли, что перед ними золото, очень обрадовались, и ликованию их не было конца. Потом отпустили они святого отшельника, и он пошел своей дорогой; а они принялись рассуждать между собой о том, какой он простофиля. И вот остались разбойники одни в пещере, уселись вокруг золота и начали думать, что им теперь делать. Тогда один и говорит: «Раз уж бог послал нам такую удачу, нам не следует покидать это место, пока мы не заберем с собой все золото». А другой сказал: «Нет, сделаем так: один из нас возьмет немного золота, пойдет в город и продаст его там, а на вырученные деньги купит хлеба, вина и всего, что нам необходимо, да постарается продать его подороже, и с купленным пусть вернется сюда». На том и порешили. Один разбойник взял столько золота, сколько счел нужным он и его товарищи. Однако дьявол коварен, и, обуреваемый злобой, всегда стремится совершить как можно большее зло; и вот проник он в душу того разбойника, что пошел в город за провиантом. «Когда я попаду в город, – думал тот, – я сперва наемся и напьюсь до отвала, потом куплю себе все, что мне нужно, а в еду, которую я понесу своим друзьям, положу отравы, и когда оба они умрут, все добро достанется мне одному; а похоже, там его столько, что я сделаюсь самым богатым человеком в округе». Как задумал он, так и сделал. Отложил себе немного еды, а остальные припасы отравил и понес своим друзьям. Пока он ходил в город и, как уже было рассказано, замышлял недоброе против своих товарищей, они порешили обойтись с ним не лучше, чем он с ними, и рассудили меж собой таким образом: «Когда наш товарищ вернется и принесет хлеба, вина и все остальное, мы тут же его убьем, наедимся досыта и поделим на двоих все золото: ведь чем меньше нас будет, тем больше каждому достанется». И вот вернулся тот, кого посылали в город за покупками. Как только другие разбойники его увидели, они бросились на него с копьями и ножами и убили. Умертвив своего товарища, они принялись за еду, которую он им принес, и, насытившись, оба упали мертвые. Вот так и погибли они все трое, погубив друг друга, как было вам о том рассказано, а золото никому из них не досталось. Вот как карает господь предателей; ибо отправились они на поиски смерти и нашли то, что искали. А святой отшельник спасся, а, вернее сказать, спас свою душу. Всем нам ясно видно, что богатство губит душу человеческую: те, кто его жаждали, сами стремились к погибели души, а потому они ее и заслужили.
XIV (CL)[352]
Давным-давно на окраине Константинополя была площадь, и на площади той висел колокол, звонить в который мог лишь тот, кому была нанесена какая-нибудь горькая обида: либо имущество его пострадало, либо самого его обидел кто-нибудь, перед кем он был беззащитен; словом, в тот колокол могли звонить лишь те, с кем обошлись несправедливо, и никто другой. К этой площади был приставлен городской судья названного города, а с ним несколько стражников, которым поручено было одно-единственное дело: следить за колоколом. Колокол же этот так долго висел на ветру и под дождем, что канат его изрядно обветшал, и для прочности его обмотали плющем. В том же городе жил один благородный и именитый рыцарь, очень богатый, и был у того рыцаря конь, такой старый, что ездить на нем стало уже невозможно; рыцарь не захотел сдирать шкуру с коня, пока тот не умрет своей смертью, и не велел его убивать; однако избавиться от коня, преподнеся его в подарок, он не мог, ибо для подарка конь уже не годился. И вот рыцарь приказал снять с коня уздечку и седло и велел своим слугам вывести его из конюшни да пустить на все четыре стороны, дабы он сам добывал себе пропитание, ибо рыцарь не желал долее его кормить, поскольку он не годился уже ни для верховой езды, ни для другой какой-либо работы. Конюхи все так и сделали, как было им приказано. И отправился конь бродить в поисках пищи; случилось так, что вышел он как раз к тому колоколу, а так как его мучил сильный голод, он ухватил плющ и принялся его жевать. Колокол зазвонил, а конь ел себе и ел, ничего не подозревая; колокол все звонил и звонил, а конь продолжал глодать плющ. Тут сбежались стражники, судьи и увидели коня, который звонил в колокол. Они тут же доложили обо всем судье. Судья очень подивился услышанному, однако решил, что и на сей раз он должен восстановить справедливость, как то и вменялось ему в обязанность. Созвал он судейский совет и рассказал на нем все, как было; совет вынес решение послать за синьором – хозяином коня. И было предложено тому синьору под угрозой штрафа в двести лир забрать коня и содержать его, пока он не издохнет, ибо конь послужил ему в молодые годы, и теперь, когда он состарился, рыцарь должен заботиться о нем до самой его смерти. Судья в точности исполнил все, что постановил совет: послал за рыцарем и велел ему забрать коня, взяв с него обещание, что он будет делать все, как надо; так оно и произошло. Рыцарь оставил коня у себя и кормил его должным образом до тех пор, покуда тот не издох.
XV (CLI)[353]
Давным-давно, где-то в Бретани, стоял большой приют для монахинь, а иначе сказать – монастырь; монахини те славились своим богатством, и было у них в обычае приглашать всех купцов, которым случалось проезжать мимо, к себе на ночлег; когда какой-нибудь купец попадал к ним в монастырь, и сама настоятельница, и все монахини устраивали ему пышную встречу, а та, которой удавалось лучше других ему угодить, пользовалась среди них особым почетом. И было у них заведено: как только купец слезал с коня, все они вместе с настоятельницей выходили ему навстречу. И настоятельница говорила: «Синьор купец, которая из нас тебе больше по душе?» Купец, никогда ранее о таком не слыхивавший, приходил в немалое удивление, однако волю дам следовало исполнять. И он отвечал: «Вот эта», – указывая на ту, что больше всех пришлась ему по вкусу. Потом эта монахиня прислуживала ему за столом, ела с ним из одного блюда, а вечером ложилась с ним в постель, то есть ублажала его как только возможно и днем и ночью. Наутро, когда купец просыпался, все монахини были уже тут как тут: одна подносила ему воду для умывания, другая протягивала полотенце, третья – гребень; и все они помогали ему одеваться, проделывая все, что бывает необходимо в подобных случаях. В те времена еще не носили пуговиц и, дабы скрепить рукава и полы костюма, их зашивали каждое утро либо сами, либо с помощью слуги, а благородным и именитым синьорам Зашивали платье шелком. И вот все эти монахини, как мы о том уже поведали, приходили утром к купцу, подобно тому, как делали они это накануне вечером, и настоятельница говорила: «Милый купец, послушай же теперь, какой еще есть у нас обычай, который следует исполнять всем гостям нашим на второй день и который гласит: «Ты провел ночь в нашем монастыре и получил от нас, как мы полагаем, столько удовольствий и наслаждений, сколько был в состоянии получить: мы принесли тебе и воду для умывания, и полотенце, и гребень, и все, что необходимо, а та, что провела с тобой ночь, принесет тебе иглу и моток алого шелка; теперь мы желаем, чтобы ты взял и то и другое и вдел шелковую нить в иглу, после чего мы поможем тебе зашить твое платье. Но если ты трижды не сумеешь вдеть нить в игольное ушко, тебе придется оставить нам своего коня, весь товар и все твои драгоценности, а самому отправиться на все четыре стороны, и ничего на свете не может тому помешать. Поэтому наберись смелости и постарайся изловчиться и выполнить наше условие. Если тебе это удастся, мы возвратим тебе все твое добро, да еще впридачу щедро тебя наградим, и ты сможешь отправиться дальше по своим делам. Однако помни, что будь даже у тебя добра больше, чем у государя нашего, графа Бретани, если ты не справишься, мы отберем у тебя все до последней нитки». Тут приходила монахиня и приносила, что требовалось; и купец исполнял то, что было ему приказано, многим приходилось оставлять в монастыре все свое состояние и возвращаться восвояси нищими и обездоленными, но были и такие, которым удавалось, насладившись любовью и отдохнув на славу, покинуть монастырь вместе со всем своим добром, да еще получить дорогие подарки от монахинь.
