Жан Фруассар - Хроники
Прекрасная графиня Солсбери в роскошном наряде выходит из замка встречать своего спасителя, и король Эдуард немедленно в нее влюбляется. Оказавшись с графиней наедине, он признается в своих чувствах и просит об ответной любви, но получает решительный отказ вместе с напоминанием о его высоком долге сеньора и государя. Расстроенный, король почти ничего не ест на обеде, данном в его честь. Он задерживается в замке на ночь, напрасно надеясь, что дама все-таки проявит уступчивость. Все это время совесть короля разрывается между Честью и Верностью, с одной стороны, и страстной Любовью, с другой. Утром король выступает со своим войском в поход, чтобы преследовать шотландцев. Однако, прощаясь, он дает графине понять, что в следующий свой приезд рассчитывает найти у нее более [369] благосклонный прием. (В этом месте Ле-Бель предупреждает читателя о «низком деянии», которое король совершит в будущем).
Войдя в пределы Шотландии, Эдуард III заключает с противником перемирие, по условиям которого граф Солсбери должен быть отпущен из французского плена в обмен на освобождение шотландского барона, графа Морэйского. Вскоре в Лондоне проходит пир по случаю возвращения Вильяма Монтэгю в Англию [после июня 1342 г.]. Используя в качестве повода новые агрессивные действия шотландцев, Эдуард III созывает в Лондон английскую знать и, прежде всего, чету Солсбери. Графиня понимает, что король ищет встречи с ней, но не решается сказать об этом своему мужу. Стремясь оградить себя от опасного внимания короля, она является ко двору в самом простом и скромном наряде. На этот раз несчастья удается избежать, но ненадолго.
Вскоре Эдуард III посылает Вильяма Монтэгю воевать в Бретань, а сам, пользуясь удобным случаем, приезжает к графине в замок Солсбери. Однако все его домогательства вновь оказываются напрасными. Ночью разгневанный король проникает к даме в спальню и жестоко ее насилует. Следующим утром он уезжает в Лондон, «очень сожалея о том, что совершил» 7.
Когда Вильям Монтэгю возвращается домой из Бретани, жена рассказывает ему о случившемся. Потрясенный вероломством короля, граф решает навсегда покинуть Англию. Явившись к Эдуарду III, он осыпает его горькими упреками и заявляет о сложении с себя вассальных обязательств. Затем, желая скорее найти свою смерть, граф уезжает воевать с «неверными» в Кастилию и гибнет при осаде крепости Альжезиры 8.
В таком мрачном и неприглядном свете представлена история любви Эдуарда III к графине Солсбери в труде Жана Ле-Беля. К настоящему времени у исследователей уже не осталось сомнений относительно того, что весь рассказ об изнасиловании является [370] вымыслом. Он попал в сочинения французских и нидерландских хронистов 9 в результате активной политической пропаганды, которую сторонники династии Валуа вели против Эдуарда III Плантагенета, стараясь опорочить и дискредитировать его в глазах общественного мнения. Исследовательница Антония Грансден приводит убедительные доводы в пользу того, что примерно в середине 40-х годов XIV в. во Франции был создан пропагандистский труд (быть может, поэтический), в котором обличалось вероломство и моральная распущенность Эдуарда III. Литературными образцами для него могли послужить известные рассказы Тита Ливия и Овидия об изнасиловании супруги Коллатина, Лукреции, Секстом Тарквинием, сыном римского царя Тарквиния Гордого 10. Этот труд не сохранился до нашего времени, но сюжет об изнасиловании графини Солсбери мог перекочевать из него в некоторые хроники, в том числе и в «Правдивую хронику» Жана Ле-Беля 11.
Однако какие изменения этот сюжет, будучи заимствован у Ле-Беля, претерпел в «Хрониках» Жана Фруассара? Изучая этот вопрос, известный исследователь творчества Фруассара Жорж Дийе провел глубокий сравнительный анализ трех главных редакций Книги Первой — «Амьенского манускрипта», манускриптов «семейства А/В» и «Римского манускрипта» — и пришел к очень важным выводам 12. По его мнению, «Амьенский манускрипт» был самой ранней редакцией Книги Первой. В нем еще относительно молодой Фруассар использовал любую возможность, чтобы проявить свое мастерство рассказчика-импровизатора, опираясь при этом на сюжетный каркас, построенный Жаном Ле-Белем. Благодаря дополнительным вставкам, повествование Ле-Беля, относящееся к шотландской кампании 1341 г., было расширено, по меньшей мере, в два раза и обрело новые смысловые акценты. Так, например, Фруассар неоднократно подчеркивает, что шотландцы начали свое вторжение в Англию, поскольку хотели воспользоваться отсутствием одного из главных своих противников, графа Солсбери, который в это время находился во [371] французском плену и не мог встать на защиту своих владений 13. С помощью таких указаний хронист дополнительно обостряет нравственный конфликт, который скоро должен разыграться в душе Эдуарда III, увлекшегося женой своего верного вассала и ближайшего советника.
Особенно сильные изменения в «Амьенском манускрипте» претерпел эпизод, в котором Эдуард III, едва избавив графиню Солсбери от шотландской угрозы, сразу подвергает ее новой осаде, но уже на «любовном фронте». Если у Ле-Беля эта сцена представляет собой тревожное описание слепой и опасной страсти, охватившей короля, то Фруассар, в лучших традициях рыцарских романов, превращает ее в увлекательный рассказ о галантном ухаживании короля-рыцаря за прекрасной хозяйкой замка. При этом сам замок Солсбери становится неким зачарованным местом, островком красивой и тонкой чувственности средь суровых реалий войны. Этим он напоминает фантастический «Двор Любви» (Cour d’Amour), описания которого часто встречаются в куртуазной лирике той эпохи. Фруассар изображает короля как опытного в сердечных делах стратега, превосходно владеющего искусством флирта и мягкого обольщения. Однако в своем любезно-фривольном противостоянии с графиней король терпит нравственное поражение. Символом этого поражения становится драгоценный перстень, умышленно проигранный королем в шахматы, но возращенный ему назад. Проницательная графиня не хочет оставлять у себя никаких любовных залогов.
Еще одной творческой находкой Фруассара стало то, что сама военная кампания против шотландцев оказывается у него психологически сопряжена с тайными сердечными стремлениями и переживаниями английского короля. Желая придать своему общению с графиней некоторую интимность, король отсылает почти все свое войско вслед за шотландцами и оставляет возле замка Солсбери лишь небольшой эскорт в 500 копий. Затем, во время похода, он позволяет, чтобы соратники объясняли его угнетенно-рассеянное состояние неудачными попытками настичь противника. Однако наибольшего психологизма в портрете короля Фруассар достигает, когда описывает душевные терзания, охватившие его во время восьмидневного пребывания в крепости Бервик, после заключения предварительного [372] перемирия с шотландцами. По условиям этого перемирия граф Солсбери должен получить свободу. Это благо для короля-политика, но беда для короля, страдающего от безнадежной любви. Эдуарда одолевает искушение по пути в Лондон заехать в замок Солсбери, ибо это последний шанс увидеть графиню до возвращения ее супруга. Однако в итоге Честь и Верность берут верх, и король решает, что будет любить графиню «совершенной любовью», то есть бескорыстно и платонически. К графине посылается ее племянник с вестью о скором освобождении графа.
Эта драматичная сцена могла бы стать красивой развязкой для всей истории, однако некоторое время Фруассар, словно по инерции, продолжает следовать за сюжетной линией Жана Ле-Беля. Так, он рассказывает, что супруги Солсбери явились на пир в Лондон по особому приглашению короля, и графиня при этом старалась никак не выделяться среди прочих дам 14. После этого имя графини исчезает из повествования, а о графе Фруассар упоминает лишь вскользь, говоря о королевских поручениях, исполнявшихся им в Бретани и Ирландии. Судя по всему, хронист спохватился и сообразил, что дальнейшее следование за сюжетом Ле-Беля заведет его в мрачный тупик и нанесет непоправимый ущерб героическому образу короля-рыцаря. Кроме того, рассказ о любовных похождениях Эдуарда III, даже без описания слишком нелицеприятных подробностей, оскорблял светлую память его супруги, королевы Филиппы, которая долгое время была щедрой покровительницей Фруассара.
Тем не менее, хронист не счел возможным полностью обойти молчанием «случай с изнасилованием», описанный Ле-Белем. В совершенно неожиданном месте, ведя речь о военной кампании графа Дерби в Гиени (1345 г.), он вдруг останавливается и заявляет, что рассказ Ле-Беля не заслуживает никакого доверия, ибо он, Фруассар, долгое время жил в Англии и вел расспросы на эту тему, но не нашел каких-либо свидетельств, подтверждающих факт изнасилования 15. В любом случае, мысль о возможности такого низкого деяния со стороны Эдуарда III кажется ему нелепой, и более к этому вопросу он возвращаться не хочет 16. [373]
