Сборник - Послания из вымышленного царства
Следует признать, что среди сообщений европейцев о столкновении пресвитера Иоанна с татарами есть одно, которое отличается от всех прочих. Так, монах-францисканец Иоанн де Плано Карпини в сопровождении своего собрата, Бенедикта Поляка, в 1245 – 1247 годах побывали в ставке хана Батыя и присутствовали при возведении третьего императора татар, хана Гуйю-ка. На обратном пути каждый из участников путешествия оставил отчет об увиденном (Иоанн де Плано Карпини написал книгу, а брат Бенедикт рассказал о своих впечатлениях анонимному сотоварищу по ордену). Так вот, согласно рассказу Бенедикта: «Второе войско [татар] вместе со вторым сыном Чингиса было послано против индов, покорило Малую Индию, то есть Эфиопию, где обитают черномазые язычники. Когда же они подступили к Индии Великой, крещенной апостолом Фомой, царь этой страны, который зовется пресвитером Иоанном, хотя и не был во всеоружии, выставил против них войско. Они замыслили нечто новое и неслыханное против татар, а именно отобрали три тысячи всадников, спереди на седла поместили железные и медные статуи, внутри которых бьш заключен живой огонь. И еще прежде, чем татарские стрелы смогли достичь их, всадники принялись с помощью мехов, расположенных под бедрами с обеих сторон седла, обдавать противников огнем. Вслед за огнем полетели стрелы, и дрогнуло войско татарское. Израненные и обожженные, они обратились в бегство, и инды преследовали их, перебив многих, а уцелевших изгнали за пределы своих земель, так что больше уже татары никогда в Индию не возвращались. И как рассказывали о том нашим братьям сами татары, эти инды, когда войско построилось перед схваткой, приподнялись в стременах над лошадьми. „Мы удивились, что бы это значило, но тут они внезапно опустились в седла и сразу же огонь обрушился на нас, а за огнем последовали и стрелы – вот как наше войско было обращено в бегство". После того как татары возвратились к себе на родину, инды не встречались с ними на протяжении восемнадцати лет или немногим больше и наконец недавно отправили к ним посланцев с такими словами: „Вы пришли на нашу землю, как воры, а не воины. Знайте, что мы теперь каждый день готовим свое нашествие. Если вы не хотите идти к нам, то ждите в скором времени нашего прихода"». Сюжет, как и многое в преданиях о пресвитере Иоанне, был позаимствован из легенд об Александре Македонском.
Несмотря на весть о гибели пресвитера Иоанна и его семьи от рук монголов, в Европе не забыли о царе Давиде. Современник Марко Поло, хронист Са-лимбене Пармский, немало слышавший о монголах от Иоанна де Плано Карпини, в дни своей старости наткнулся на весьма прелюбопытное послание, которое ходило по всей Европе: «Давид Иоаннов, царь Тарса, восточных островов и запертых народов, приветствует короля Венгрии и его народ. По воле Триединого Господа, сердце наше обратилось на тех, кто суть земной человек, и трон наш стал выей для бунтующих, так что крайней плоти нашей поклоняются все цари на земле, кроме короля Франции, которого Господь именует в речах правоверным и католическим. И сказал Он мне: „Не простирай на него десницу свою!" Меч наш пожирает недругов распятия, их останки пожирают наш скот и наши кони. Верблюды наши, одногорбые и двугорбые, так быстро совокупляются, что мы перемещаемся зимней порою, чтобы умерить их прыть. Мир всем! Мы обмениваем бальзам на вино, чистое золото на пшеницу, ибо мы – странники, снявшиеся со своих мест и отправившиеся вслед за путеводной звездою, для того чтобы возвратить в родные края повелителя нашего Балтазара и сородичей наших, Гаспара и Мельхиора». Так во времена, когда Марко Поло находился в Китае, в Европе отождествили различные традиции. Мощи трех волхвов были перевезены в Кельн императором Фридрихом Барбароссой и покоились там с тех пор. В сознании европейцев факты выстроились в единую цепь истории: апостол Фома окрестил волхвов, волхвы назначили своим преемником пресвитера Иоанна, а его сын, царь Давид, должен прийти с Востока, чтобы забрать мощи трех волхвов обратно на родину. И это возвращение волхвов, несомненно, связано с нашествием монголов.
Вера в пресвитера Иоанна продолжала жить и среди тех, кто побывал в Китае уже после отъезда Марко Поло. Францисканец Иоанн де Монтекорвино выехал в Китай в 1291 году из Тебриза, за тринадцать месяцев пересек Индию, потеряв в дороге своего спутника – монаха-доминиканца Николая из Пистойи. Хотя Иоанн де Монтекорвино провел в Китае долгое время, он весьма скупо и лаконично описал окружавший его мир в двух посланиях (от 8 января 1305 и 13 февраля 1306 года), сохранившихся в составе единственной рукописи первой половины XIV века (Bibl. Nat. Fr. Latin 5006), поэтому мы осведомлены по большей части о его проповеднической деятельности и отношениях с несторианами, не проявившими, по правде говоря, особого радушия к монаху. К 1305 году Иоанн де Монтекорвино уже пробыл в Пекине одиннадцать лет, за первые пять он построил там церковь, возвел колокольню и окрестил, как ему казалось, около шести тысяч человек. «Кроме того, одного за другим я купил сорок мальчиков, детей язычников, в возрасте от семи до одиннадцати лет, которые к тому времени не знали еще никакой веры, и я крестил их, и обучил буквам латинским и обрядам нашим, и написал для них тридцать псалтырей с гимнами и два бревиария, и с помощью оных одиннадцать мальчиков уже познали нашу службу и участвуют как в хоре, так и в еженедельной службе, совсем как в конвенте – присутствую я или нет, – и многие из них переписывают псалтыри и прочее надлежащее. И господин император весьма восхищается их пением. Каждый час я бью в колокола. И, собирая детей и младенцев, совершаю я божественную службу, однако мы поем в соответствии с обычаем, ибо у нас нет размеченного служебника».
Соратником в деле распространения католической веры стал «некий царь этой страны из секты христиан-несториан, который был из рода того самого великого царя, коего называли пресвитером Иоанном из Индии. В первый год моего пребывания здесь он примкнул ко мне и был обращен мной в истинную католическую веру, принял обеты миноритов и помогал мне, облачившись в священные одежды, когда я совершал службу, так что другие несториане обвиняли его в вероотступничестве, однако он привел большую часть своего народа к истинной католической вере. И он возвел в соответствии с царственным величием прекрасную церковь во имя Господа Нашего и Святой Троицы, во имя господина Папы и меня, которую он назвал Римской церковью. Шесть лет назад этот царь Георгий отправился к Господу, будучи истинным христианином и оставив в колыбели своего сына-наследника, которому ныне уже девять лет от роду. Братья же этого царя Георгия, упорствуя в несторианских заблуждениях, всех, кого он обратил, после смерти царя обратили вспять, уведя их к прежнему расколу. Это произошло потому, что я был в одиночестве и не мог отлучиться от императора Хана и отправиться в эту самую церковь, которая расположена в двадцати днях пути. Однако я уповаю на Бога в том, что Он все может изменить, ежели прибудут добрые соратники и помощники, ибо у меня до сих пор есть грамота вышеупомянутого почившего короля Георгия». Этого самого царя Георгия неоднократно упоминает и Марко Поло (гл. LXXIV и CXCVIII «Книги о разнообразии мира»), также называя его потомком пресвитера Иоанна и отмечая, что в его роду был обычай брать в жены дочерей и родственниц великого хана: «Тендук – это область на Востоке, где расположено много городов и крепостей, принадлежащих великому хану, ибо все потомки пресвитера Иоанна, правящие там, являются подданными великого хана. Этой областью правит некий царь из рода пресвитера Иоанна по имени Георгий. Пресвитер – христианин, посему и все там стали христианами. Великие ханы всегда сочетали браком дочерей из своего рода с теми правителями, которые происходят из рода пресвитера Иоанна…В этой области находилась столица пресвитера Иоанна, когда он правил татарами, и она была столицей всех прилегающих провинций и областей, и там до сих пор находится трон его наследников и вышеупомянутого Георгия. Поскольку после пресвитера Иоанна самый великий из правителей его рода получает ту местность, которая у нас называется Гог и Магог, но те, кто там проживают, зовут ее Унг и Могул. И в каждой из этих провинций обитает свой народ. В области Унг живет гог, а в Могуле обитают татары. На протяжении семи дней пути по этой провинции на восток по направлению к Китаю попадается много городов и крепостей, в которых поклоняются идолам» [15].
Обращаясь ко всем, в чьи руки попадет его послание, Иоанн де Монтекорвино просил направить к нему антифонарий, жития святых и другие служебные книги, которые могли бы переписывать обращенные в христианство мальчики, ставшие самыми верными его последователями. О себе монах говорил: «Я уже состарился и стал седым в большей степени из-за трудов и невзгод, чем по возрасту, ибо мне пятьдесят восемь лет от роду. Я изучил надлежащим образом язык и письмена татарские, ибо этот язык общеупотребителен среди татар. И я уже перевел на этот язык и записал их письменами весь Новый Завет и Псалтырь, которые я затем переписал наикрасивейшими их письменами. Я понимаю, и читаю, и проповедую [на их языке] явно и открыто, подкрепляя тем самым вероучение Христово. Я договорился с вышеупомянутым царем Георгием – если бы он был жив, – чтобы перевести всю латинскую службу, дабы ее исполняли в землях всех его владений и он, если б был жив, справлял мессу в своей церкви в соответствии с латинским обычаем, используя свой язык и свои письмена как в зачине, так и в каноне. И сын упомянутого царя получил в мою честь имя Иоанн. Я уповаю на Бога в том, что он пойдет по стопам своего отца». Мольбы Иоанна де Монтекорвино были услышаны в Римской курии, и 23 июля 1307 года Папа Климент V направил францисканцу буллу, утвердив его на вновь образованной кафедре архиепископа Ханбалыкского и патриарха всего Востока и послав ему на помощь семерых монахов. Насколько можно судить, Иоанн де Монтекорвино не увидел больше своей родины и умер между 1328 – 1331 годами, распространяя христианство среди монголов и китайцев. Миссионер-францисканец был одним из последних путешественников, кто верил в существование царства пресвитера Иоанна на Дальнем Востоке, по соседству с Индией и Китаем. Его современники уже стали отождествлять с царством пресвитера христианскую Эфиопию.
