Сэмюэл Ричардсон - Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Я не могъ отвѣчать ни единаго слова. Никогда такого волненія не произходило въ душѣ моей; признательность и удивленіе опровергали всѣ мерзскіе обычаи, предумышленныя намѣренія, коими ты знаешь, колико я тщеславился; великое множество новыхъ умысловъ, кои въ моемъ разумѣ и сердцѣ представлялись, искушали меня сдѣлаться честнымъ человѣкомъ; обиды дѣвицы Гове умножили болѣе оное чувствіе, и я не находилъ болѣе силы защититься. Я бы пропалъ, естьлибъ Доркаса не пришла весьма въ надлежащее время съ письмомъ. Надпись была слѣдующая: разверните его немедлѣнно, г. мой.

Я подошелъ ко окну и развернулъ сіе таинственное письмо. Оно было отъ самой Доркасы, которая усильно меня просила въ двухъ словахъ. "Задержать ея госпожу, чтобъ дать ей время переписать весьма важную бумагу.,, Она обѣщалась тогда кашлянуть, когда свое дѣло кончитъ. Я положилъ мое письмо въ карманъ, и обратился опять къ моей красавицѣ, которая была уже не въ та комъ безпорядкѣ, ибо имѣла время нѣсколько успокоиться во время моего чтенія. Окажите единую милость, сказалъ я ей, любезная Кларисса, увѣдомьте меня токмо, одобряетъ ли дѣвица Гове мои предложенія. Я знаю, что она мнѣ врагъ. Я намѣренъ былъ отдать вамъ отчетъ о той перемѣнѣ, которою вы укоряли меня въ моемъ поведеніи; но вы лишили меня того мнѣнія вашимъ гнѣвомъ. По истиннѣ, любезная моя Кларисса, вы въ великомъ гнѣвѣ. Думаете ли вы, чтобъ мнѣ не весьма печально было видѣть мои желанія столь долгое время отвергнутыми, въ пользу властительныхъ вашихъ намѣреній для примиренія съ вашею фамиліею, которая не менѣе того желаетъ примириться? Отъ сего то произходитъ отсрочка, которую вы назначили къ торжествованію брака предъ нашимъ прибытіемъ въ Лондонъ, не смотря на усильныя мои прозьбы, и на жестокости, съ коими поступала съ вами ваша сестрица и вся ваша фамилія: отъ сего то вы предупредили себя противъ четырехъ моихъ друзей, и считали за обиду, что я осмѣлился ухватить одно письмо; мало думая чтобъ въ перепискѣ такихъ дѣвицахъ, какъ вы и ваша пріятельница, мое любопытство могло быть чрезвычайно. Оттуда произходитъ отдаленность, въ коей вы меня содержали почти всю недѣлю, ожидая успѣха отъ другаго переговора. Но узнавши, что онъ безполезенъ; отославъ мои статьи къ Аннѣ Гове, дабы изстребовать у ней на оное мнѣнія, какъ я то вамъ совѣтовалъ и самъ; удостоивъ меня своимъ сотовариществомъ въ субботу въ вечеру въ комедіи, и засвидѣтельствуя мнѣ, что даже до послѣдней минуты, мое поведеніе не заслуживало укоризны; думаете ли вы сударыня, чтобъ перемѣна, которую я примѣтилъ въ васъ въ слѣдующіе дни, не должна была мнѣ причинить столько же удивленія сколько и печали? и когда я усмотрелъ что вы всему противитесь, по полученіи отвѣта, котораго съ нетерпѣливостію ожидали вы отъ дѣвицы Гове; то не долженъ ли я изъ того заключить, что оно произошло единственно отъ ея внушенія? Не долженъ ли я судить что оно заключаетъ въ себѣ какой ниесть новой переговоръ; новой умыселъ, которой принудилъ васъ содержать меня во отдаленности, дабы ожидать отъ того успѣха, и котораго намѣреніе состояло въ томъ, чтобъ уйти отъ меня навсегда? Ибо сіе пожертвованіе не пребывало ли всегда предварительною вашею статьею? И такъ виноватъ ли я, сударыня, что пришелъ въ изступленіе отъ сего страха, и не имѣлъ ли я права укорять васъ, что вы меня ненавидите? теперь, любезнѣйшая Кларисса, да будетъ мнѣ еще однажды позволено васъ спросить, что думаетъ дѣвица Гове о моихъ предложеніяхъ?

Естьли бы я была разположена съ вами спорить, г. Ловеласъ; то весьма бы легко могла отвѣчать на прекрасную вашу рѣчь. но теперь довольно для меня будетъ сказать вамъ что ваши поступки мнѣ всегда казались неизьяснимы. Естьли вы имѣли только справедливыя намѣренія то мнѣ кажется, что вы весьма привыкли оказывать ихъ непонятнымъ образомъ. Я не могу рѣшительно сказать, отъ умысла ли погрѣшность сія произходитъ или отъ чистаго сердца; но дѣйствительно увѣрена, что большую часть страннаго вашего поведенія должно приписать одной или другой изъ сихъ двухъ погрѣшностей.

Пропади, вскричалъ я, та чертовка, которая столь худо побуждаетъ васъ думать о вѣрнѣйшемъ въ свѣтѣ сердцѣ!

,,Какъ вы смѣете, г. мой?…,, Она при семъ остановилась, опасаяся по видимому болѣе изъясниться, къ чему имѣлъ было я намѣреніе ее принудить.

Какъ я смѣю… Что такое, сударыня, смотря на нее весьма важнымъ видомъ? Какъ я смѣю?

"Опасной человѣкъ! смѣете ли вы?…,, Словъ у ней не доставало.

Я смѣю… что же я смѣлъ, сударыня? И что значитъ опасной человѣкъ?

,,Какъ вы смѣете при мнѣ ругать кого ниесть?

Такъ то хотѣла она безъ всякаго опасенія отъ меня отдѣлаться; но отъ Ловеласа не такъ легко отойти можетъ.

,,Что же, любезная Кларисса. Развѣ въ самомъ дѣлѣ кто ниесть васъ къ "оному побуждаетъ? Естьли етотъ кто ниесть играетъ сію ролю противъ меня… то я его проклинаю, кто бы онъ не былъ.

На ея лицѣ изъявилась досада. Сіе то въ первый разъ послужило въ мою пользу.

"Я вижу, сударыня, что не обманулся въ моихъ подозрѣніяхъ. Теперь мнѣ весьма удобно изъяснить тотъ нравъ, которой совершенно вамъ несвойственъ.,,,

Хитрый человѣкъ! такъ ли вы всегда уловляете меня въ свои сѣти! но знайте, г. мой, что я ни отъ кого не получаю писемъ, кромѣ дѣвицы Гове. Дѣвица Гове не болѣе одобряетъ многихъ вашихъ поступковъ, какъ и я: ибо я сообщаю ей все то, что со мною ни случается. Однако она не менѣе вамъ непріятельница какъ и мнѣ. Она думаетъ, что я не должна отвергать вашихъ представленій, а подвергнуться моему жребію. Теперь вы увѣдомлены о истиннѣ. Дай Богъ, чтобъ и вы толико были чистосердечны!

,,Я чистосердеченъ, сударыня. Здѣсь на колѣнахъ передъ моею обожаемою Клариссою, я возобновляю,всѣ тѣ клятвы, которыя должны меня предать ей на всегда; и желаю единственно достичь до той минуты въ которую могу однимъ дыханіемъ благословлять ее и дѣвицу Гове.

Признаться тебѣ искренно, Белфордъ, я начинаю подозрѣвать сію дѣвицу Гове, которая не любитъ Гикмана, я увѣренъ, что она въ меня влюблена.

Встаньте, г. мой, сказала мнѣ величественная Кларисса, весьма торжественнымъ голосомъ, оставте то положеніе, которое для васъ ничего не значитъ, и не смѣйтесь надо мною.

Положеніе, сказалъ я самъ въ себѣ, которое кажется столь мало можетъ тронуть гордую мою богиню; но она не знаетъ всего того, что я получилъ ради сего положенія отъ ея пола, ниже того сколько разъ меня прощали за весьма отважныя предпріятія, когда я просилъ прощенія на колѣнахъ.

Смѣяться надъ вами, сударыня о Боже!… Я всталъ. Я опять началъ ее понуждать назначить день. Я досадовалъ на самаго себя, что писалъ пригласительное письмо къ Милорду М… которое можетъ сдѣлать остановку, по причинѣ его нездоровья. Я ей сказалъ что я писалъ къ старому сему дядѣ, представляя ему извиненія, что я объявилъ бы ему тотъ день, которой бы она по милости своей мнѣ назначила; и что, естьли онъ не можетъ пріѣхать къ тому времени; то мы дожидать его не будемъ.

День мой, съ гордостію она мнѣ отвѣчала, есть всякой. Сему слову, г. мой, вы не должны удивляться. Особа знающая хотя нѣсколько учтивства, слыша насъ ни мало бы тому не удивлялась. Но, по истиннѣ, г. Ловеласъ [плача отъ нетерпѣливости] или вы не знаете, какъ должно поступать съ нѣсколько разборчивымъ человѣкомъ, не смотря на свою породу и воспитаніе, или вы весьма неблагородны. Хуже нежели неблагородны, присувокупила она нѣсколько подумавши. Я удалюсь. Я васъ увижу завтра по утру. Мнѣ не можно прежде съ вами видѣться, я думаю, что васъ ненавижу. Напрасно вы на меня смотрите: я дѣйствительно думаю, что васъ ненавижу: и естьли я въ семъ мнѣніи утвержусь новымъ опытомъ, которой я учиню надъ моимъ сердцемъ; то не захочу, для всего свѣта, чтобъ наши дѣла доводимы были далѣе. Я былъ въ такой печали и безпорядкѣ, что не могъ воспрепятствовать ей удалиться. Однако она бы не вышла, естьлибъ Доркаса не кашлянула.

Сія дѣвушка пришла ко мнѣ, какъ скоро ея госпожа дала ей волю сойти. Она отдала мнѣ копію, которую списала. Чтожъ ето такое было, какъ не отвѣтъ на мои статьи, которой удивительная Кларисса хотѣла по видимому отдать мнѣ, хотя она о томъ и не говорила?

Я просмотрѣлъ наскоро сіе трогательное письмо. Я во всю ночь не сомкнулъ бы глазъ, естьли бъ я оное прочелъ со вниманіемъ. Завтра я о томъ разсужу основательно.

Письмо CXCV.

Во Вторникъ по утру 23 Маія.

Дражайшая Кларисса приказала меня просишь отложить наше свиданіе до полудни. Доркаса мнѣ сказала, что она не очень здорова.

Прочти здѣсь, естьли ты хочешь, ту бумагу, которую Доркаса списала. Мнѣ не возможно бы было продолжать моихъ намѣреній противъ сей удивительной дѣвицы, естьлибъ я не рѣшился, послѣ нѣкоторыхъ другихъ опытовъ столь же благородно выдержанныхъ, какъ и тѣ, въ коихъ я тебѣ отдалъ отчетъ, составить изъ нее законную мою жену, полагая по крайней мѣрѣ, что она меня не ненавидитъ.