Жан Фруассар - Хроники
Пока французы и бретонцы решали, каким образом будет лучше всего начать приступ, прибыл со своим отрядом сэр Джон Чандос, его знамя было развернуто и развевалось на ветру. Его нес доблестный воин по имени Джеймс Аллен, и на нем был изображен красный столб на белом поле. Его отряд насчитывал около 40 копий, которые очень жаждали встретиться с французами. Как только англичане достигли небольшого бугра, примерно в трех фарлонгах от моста 90, французские слуги, что находились между бугром и мостом, увидели их и, сильно испугавшись, сказали: «Пойдем прочь, давайте спасаться и спасать наших коней». Поэтому они бежали прочь, предоставив своим хозяевам выкарабкиваться из этого положения, кто как сможет. Когда сэр Джон Чандос с развернутым знаменем подъехал к французам, которых он думал легко одолеть, он начал с высоты коня ругать их, говоря: «Вы слышите, французы! Вы - озорные воины, вы совершаете в свое удовольствие набеги днем и ночью, вы берете города и замки в Пуату, сенешалем которого я являюсь. Вы без моего дозволения берете деньги с бедных людей, как будто бы это ваша собственная страна, но, клянусь Богом, это не так. Мессир Луи, мессир Луи, вы и Карне - вы большие господа. Уже свыше полутора лет я стараюсь встретиться с вами. Теперь, слава Богу, я это сделал и выскажу вам свое мнение. Теперь вы испытаете на себе, кто сильнее в этой стране. Мне часто говорили, что вы очень хотите меня увидеть, теперь у вас есть это удовольствие. Я - Джон Чандос. Хорошенько на меня посмотрите, и если будет угодно Богу, мы сейчас докажем справедливость ваших великих подвигов, о которых столько говорят». Сэр Джон приветствовал их такими или подобными словами. Он не желал бы видеть никого кроме них, и он очень хотел с ними сразиться.
Мессир Луи и Карне построили плотный отряд, поскольку хотели сражаться. Лорд Томас Перси и англичане на другой стороне моста ничего не знали о том, что произошло, так как мост посередине был очень высок и мешал им видеть поверх его. В то время, пока сэр Джон Чандос так насмехался над ними, Бретон вытащил свой меч и не смог удержаться от того, чтобы не начать бой. Он ударил английского оруженосца по имени Симкин Доденхейл (Simkin Dodenhale) и ударил его своим мечом в грудь так сильно, что сбил его с коня на землю. Сэр Джон Чандос, который услышал шум перед собой, повернулся и увидел своего оруженосца на земле и человека, бьющего его. Это разъярило его еще больше прежнего, и он сказал своим людям: «Мессиры, что вы собираетесь делать? Как вы терпите, что этого человека убивают? Спешивайтесь, спешивайтесь», и немедленно он оказался на ногах, так же как и весь его отряд. Симкин был спасен, и бой начался.
Сэр Джон Чандос, который был сильным и храбрым рыцарем и хладнокровным во всех своих предприятиях, приказал нести перед собой знамя в окружении своих людей, вместе с дощечкой с его именем поверх герба. Сам он был одет в длинную мантию, спускавшуюся до земли, и украшенную его гербами, вышитыми на белом щелке - серебряное поле с красным заостренным столбом. Один герб был на груди, а другой на спине. Так он проявил свое решение принять участие в этом, несколько безрассудном деле, и в таком виде, с мечом в руках, он двинулся пешим на врага.
Этим утром был иней, который сделал землю скользкой, так что пока он шел, его ноги запутались в мантии, которая была слишком длинной, и он споткнулся. В это время оруженосец по имени Жак де Сен-Мартен (сильный и опытный человек) нанес ему удар копьем, который поразил его в лицо ниже глаза, между носом и лбом. Сэр Джон Чандос не видел, откуда наносится удар, так как потерял глаз с этой стороны еще 5 лет тому назад, на пустошах Бордо, во время преследования оленя. Вдобавок к несчастью, сэр Джон не опустил забрала, так что, спотыкаясь, он еще и напоролся на копье и помог ему пронзить себя. Копье, которым был нанесен удар сильной рукой, поразило его столь серьезно, что проникло до самого мозга, а затем оруженосец его выдернул.
Огромная боль пронзила сэра Джона, так что он упал на землю и дважды перевернулся в сильной агонии, как те, кто получают смертельные раны. В самом деле, получив удар, он больше не произнес ни слова. Увидев это несчастье, его люди словно обезумели. Его дядя, сэр Эдуард Клиффорд, поспешно вышел вперед и перешагнул через тело (поскольку французы попытались завладеть им) и защищал его самым доблестным образом и наносил такие точные удары своим мечом, что никто не осмеливался к нему приблизиться. Два других рыцаря, а именно, сэр Джон Чамбо (Chambo) и мессир Бертран де Кассилье (Cassilies) были как безумные, видя своего хозяина лежащим на земле.
Бретонцы, которых было больше, чем англичан, были очень обрадованы, когда увидели их вождя распростертым на земле и очень надеялись, что он смертельно ранен. Поэтому они двинулись вперед, крича: «Ей-Богу, английские сеньоры, вы все останетесь с нами, ведь теперь вы не сможете бежать». Англичане показали изумительные воинские подвиги, как для того, чтобы выйти из того опасного положения, в котором они оказались, так и для того, чтобы отомстить за своего командира, сэра Джона Чандоса, которого они видели находящимся в столь плачевном состоянии. Личный оруженосец сэра Джона приметил этого Жака де Сан-Мартена, который нанес удар. Он напал на него с такой яростью и метнул в него его свое копье так, что оно прошло через оба его бедра, а затем копье он выдернул. Однако, несмотря на это, Жак де Сен-Мартен остался в строю. Теперь, если бы лорд Томас Перси, который достиг моста первым, узнал бы о том, что происходит у него впереди, то люди сэра Джона Чандоса получили бы значительное подкрепление. Но было суждено иначе, ибо, не слыша больше бретонцев, с тех пор как он видел их приближающимися большим отрядом к мосту, он решил, что они отступили. Поэтому лорд Томас и его люди продолжили свой путь, держа дорогу на Пуатье, не ведая о том, что произошло.
Хотя англичане дрались столь отважно у моста Люссак, но, в конце концов, они не смогли противостоять силе бретонцев и французов, но были разбиты, и большая их часть попала в плен. Сэр Эдуард Клиффорд держался твердо и не оставил тела своего племянника. Если бы французы имели своих коней, то он бы ушли отсюда с честью и довезли бы своих добрых пленников, но я как я ранее говорил, их слуги бежали вместе с конями. Такие же слуги англичан, тоже отступили и покинули поле боя. Поэтому они оказались в очень плохом положении, что очень их раздосадовало, и они говорили между собой: «Это плохая часть дела. Поле - наше, и все же мы не можем вернуться из-за ошибки наших слуг. Не пристало нам, в доспехах и усталых, идти пешими по этой стране, которая вся против нас, а ведь мы находимся в более чем 6 лье от ближайшей нашей крепости. Кроме того, у нас есть наши раненные и убитые, которых мы не можем оставить здесь». Оказавшись в таком положении, не зная, что делать, и послав двух или трех бретонцев, без доспехов, чтобы поискать и найти своих слуг, они заметили идущих на них мессира Жискара д`Англа, мессира Луи де Аркура, сеньоров де Партене, де Таннейбуто, д`Аржантона , де Пинана, мессира Жака де Сюржере (de Surgeres) и других. У них было целых 200 копий, и они искали французов, так как получили сведения, что те выехали на вылазку, а затем заметили следы их коней. Поэтому они шли вперед с развевающимися на ветру развернутыми знаменами, и ехали, не соблюдая строя.
Как только бретонцы и французы их увидели, то сразу опознали в них своих врагов, баронов и рыцарей Пуату. Поэтому они сказали англичанам, назвав каждого поименно: «Вы видите, что к вам на помощь идет отряд воинов. Мы знаем, что не сможем выстоять против него. Вы - наши пленники, но мы отпустим вас на свободу при условии, что вы позаботитесь о нашем отряде. А сами мы сдадимся вам в плен, так как нам больше по сердцу сдаться вам, нежели тем, кто сюда идет». Те ответили: «Да будет Божья воля». Так англичане обрели свою свободу. Вскоре подошли пуатевинцы с копьями наперевес, выкрикивая свои воинские кличи, но бретонцы и французы, отойдя в сторону, сказали: «Эй! Остановитесь, монсеньоры, мы уже пленники». Англичане подтвердили правдивость этого, прибавив: «Это так, они принадлежат нам». Карне стал пленником мессира Бертрана де Кассиля, а мессир Луи де Сен-Жульен - сэра Джона Чамбо. Не было никого, у кого бы не было бы хозяина.
Горе охватило этих пуатевинских баронов и рыцарей, когда они увидели своего сенешаля, сэра Джона Чандоса, лежащим столь печальным образом на дороге и не который был не в состоянии говорить. Они начали оплакивать свою потерю, говоря: «Цвет рыцарства! О, сэр Джон Чандос! Да будет проклят тот, кто выковал то копье, что ранило тебя, и что так подвергло опасности твою жизнь». Те, кто стояли вокруг самым нежным образом оплакивали его, и он это слышал и отвечал стонами, но не мог произнести ни слова. Они ломали себе руки и рвали на себе волосы, издавали крики и стенания, особенно те, кто относились к его дому.
С сэра Джона Чандоса его слуги очень аккуратно сняли латы, сложили все щитки, и пешими доставили его в Мортемер (Mortemer), ближайший укрепленный пункт к тому месту, где они находились. Другие бароны и рыцари вернулись в Пуатье, уводя с собой своих пленников. Я слышал, что Жак Мартен, который ранил сэра Джона Чандоса, так сильно пострадал от своих ран, что умер в Пуатье. Этот славный рыцарь прожил только один день и ночь. Путь Господь смилостивится над его душой! Ведь за сотни лет никогда не было среди англичан человека более учтивого, более совершенного во всех добродетелях и обладавшего большими достоинствами, чем он.
