Жан Фруассар - Хроники
Затем послы вернулись в Валансьенн. Благодаря переговорам и своему золоту, они уговорили герцога Гельдернского, зятя короля Англии, маркграфа Юлихского , архиепископа Кельнского и его брата Валерана, и сеньора Фокмонского приехать в Валансьенн, чтобы провести с ними переговоры в присутствии графа Эно, который был неспособен ехать верхом, и в присутствии его брата Жана. Они повели дела так хорошо, щедро разбрасывая флорины среди князей и прочего народа, что те согласились послать вызов королю Франции и отправиться с королем Англии туда и тогда, когда ему будет угодно, и что каждый будет служить ему вместе с определенным числом воинов, имеющих шлемы с плюмажем. Теперь пришло время, когда мы должны говорить о копьях, мечах и кольчугах. Я говорю вам, что вышеупомянутые сеньоры обещали послам из Англии, что они объединяться с сеньорами по ту сторону Рейна, у которых есть достаточно силы, чтобы привести еще большое число воинов, но они должны будут их снарядить на приемлемые для них средства. Затем эти немецкие сеньоры попрощались и уехали в свою страну, а английские сеньоры остались еще на некоторое время с графом Эно. Они чрезвычайно хотели перетянуть на свою сторону епископа Льежского Рауля, и отправили ему много писем, но он не желал ничего делать против короля Франции, чьим вассалом он был, и которому он поклялся в верности. К королю Чехии они не посылали, так как знали, что он прочно связан с королем Франции, благодаря браку Иоанна, герцога Нормандского, с мадам Боной, дочерью этого короля, и что он никогда ничего не сделает против него.
Глава 29.
Якоб ван Артевельде управляет всей Фландрией.
В то время, о котором я рассказываю, был великий раздор между графом Фландрским и фламандцами, так они не хотели ему повиноваться, а тот не мог рисковать и оставаться во Фландрии, не подвергаясь при этом великой опасности.
В Генте был человек по имени Яков ван Артевельде, который прежде варителем метеглина 2, и который добился такой большой народной любви и власти над фламандцами, что все происходило согласно его воле. Он распоряжался во всей Фландрии, от одного ее конца до другого, и с такой властностью, что никто не желал противодействовать его приказам. Куда бы он не ходил в городе Генте - везде его сопровождало 60 или 80 вооруженных пехотинцев, среди которых было двое или трое его доверенных лиц. Если он встречал какого-нибудь человека, которого ненавидел или подозревал, то того бывало сразу же убивали, так как он приказал тем людям, что пользовались его доверием, подмечать, если он сделает при встрече с кем-нибудь особый знак, и убивать того человека, какого бы ранга он не был, либо сразу же, либо ожидая дальнейших распоряжений. Это случалось очень часто, так что многие лучшие люди были убиты, и он был столь грозен, что никто не осмеливался говорить против таких действий или хотя бы чуть-чуть противоречить ему, но все были вынуждены его радушно принимать.
Когда его вышеупомянутые соратники препровождали его в особняк, то все шли к нему домой на обед, а сразу после него возвращались на улицу перед его домом, где и оставались, производя шум и скандалы, пока ему не было угодно выйти и пройтись вокруг города, проводя время и развлекаясь. И тогда его также сопровождал эскорт, пока он не уходил на ужин. Каждый из этих солдат имел в качестве заработка 4 фламандский грота в день, и эти траты оплачивались им очень правильно каждую неделю. Еще у него были в каждом городе и замке по всей Фландрии наемные сержанты и солдаты, слушавшиеся его приказов и служившие ему в качестве шпионов. Если он вдруг обнаруживали, что кто-то намеревается поднять восстание против него, то они давали ему об этом знать. Как только он узнавал, о том, что кто-то затевает что-то подобное в городе, так сразу он такого изгонял или убивал без промедления, и не было никого, кто бы занимал настолько большое положение, чтобы мог этого избежать. И благодаря столь рано предпринимаемым мерам предосторожности ему удавалось обезопасить себя. В то же время он изгнал из Фландрии всех могущественных рыцарей и оруженосцев и таких горожан из главных городов, про которых он узнал, что они хоть в малейшей степени благосклонны к графу. Он присвоил половину их доходов, отдав другую половину в качестве вдовьей доли их женам и на содержание их детей. Изгнанники, число которых было весьма значительно, большей частью обосновались в Сент-Омере и звались летунами. Сказать по правде, никогда не бывало во Фландрии или в любом другом графстве такого графа, герцога или принца, который имел бы столь полную власть, как Якоб ван Артевельде. Он собирал ренты, винные пошлины и прочие налоги, принадлежащие графу, хотя это и были законные доходы графа в той части графства Фландрия, в которой он мог проживать. Он также ввел чрезвычайные сборы, которыми пользовался и тратил сам, не отдавая никому в этом отчета. Когда он говорил, что нуждается в деньгах, то ему сразу верили. И хорошо было тому, кто верил, так как было рискованно ему возражать. А если он желал занять деньги у какого-нибудь горожанина, то не было никого, кто бы отважился ему отказать.
Английские послы, которые содержались с такой честью в Валансьенне, как вы о том только что слышали, подумали между собой, что добудут своему королю большую помощь и поддержку, чего он так жаждал получить, если смогут добиться содействия фламандцев, которые в это время находились в плохих отношениях с королем Франции и со своим сеньором графом. Они посовещались с графом Эно на этот счет, и тот сказал, что действительно, это будет самая большая помощь, какую они могут получить, но он не видит, каким образом они смогут это сделать, если предварительно не заручаться дружбой Якоба ван Артевельде. Послы ответили, что сделают все, что в их власти, чтобы ее добиться, и вскоре выехали из Валансьенна во Фландрию тремя различными дорогами. Одна их часть отправилась в Брюгге, другая в Ипр, но самая крупная - в Гент, где они тратили такие суммы денег, что казалось, золото и серебро просто улетают из их рук. Они искали дружбы у всех, обещая больше одним, льстя другим, везде, где полагали, что лучше добьются своих конечных целей. Однако, епископ Линкольнский и его товарищи исполнили свою роль в Генте так хорошо, что благодаря красивым речам и прочим способам, они заполучили дружбу Якоба ван Артевельде и пользовались большой популярностью в городе, особенно у одного проживавшего в Генте старого рыцаря, которого там очень любили. Его звали монсеньор ле Куртизьен (Courtisien) 3, он был баннеретом и считался за самого славного рыцаря и опытного в военном деле человека во всей Фландрии, и который всегда правильно и с доблестью служил своим сеньорам. Этот сеньор поддерживал компанию с английскими сеньорами и очень их почитал - ведь любой верный рыцарь должен оказывать почести гостям. За это уважение к англичанам он был преступно обвинен перед французским королем, который тотчас же послал распоряжение графу Фландрскому, приказывая тому, тем или иным способом, достать этого рыцаря и отрубить ему голову. Граф, который не осмелился отказаться от выполнения этого приказа, устроил так, что этот Куртизьен, придя в его дворец, как это ему было предписано, был немедленно арестован и обезглавлен. Это доставило многим бесконечное горе, так как он был сильно любим мелким дворянством этой страны, и возбудило большое недовольство графом. Английские лорды был так активны во Фландрии, что Якоб ван Артевельде несколько раз собирал глав основных городов, чтобы рассмотреть с ними дело, о котором они хлопотали, а также те привилегии и дружбу, которые им предлагал король Англии. После всестороннего обсуждения этот вопрос был вынесен на их окончательное рассмотрение. Главы основных городов дали свое согласие на то, чтобы король Англии и его армия могли проходить через Фландрию, когда ему это будет угодно. Но сами они так сильно обязаны королю Франции, что они не могут досаждать ему или вторгаться в его королевство под угрозой тяжкого штрафа в виде большой суммы во флоринах, и они просили послов на настоящее время удовлетвориться этим ответом. Те вернулись в Валансьенн весьма довольные тем, что сделали. Они часто информировали короля, своего господина, о том, как идут дела, и он послал им большую сумму денег, как для их собственных трат, так и для раздачи сеньорам Германии, чтобы сделать тех более податливыми для любых его целей.
Около этого времени, 6 июня 1337 года, умер славный Гильом, граф Эно. Он был похоронен в церкви кордельеров в Валансьенне. Погребальную службу исполнил епископ Камбре, он же отслужил мессу. Его провожало великое множество герцогов, графов и баронов, так как при жизни он пользовался исключительным уважением людей всех сословий. После этой кончины, графом Эно, Голландии и Зеландии стал его сын Гильом. Он должен был взять в жены дочь герцога Жана Брабантского. Ее звали Жанной, и она была наследницей богатых и ценных земель Бенша (Binch) 4. Мадам Иоанна, ее мать, постриглась и обосновалась в монастыре Фонтенель (Fontenelles) над Шельдой, где она провела остаток дней в благочестии и занимаясь благотворительностью.
