Автор неизвестен - Исландские саги. Ирландский эпос
Когда Диармайд упал на землю, кабан яростно накинулся на него и вспорол ему живот, так что его внутренности выпали наружу.
Но в тот момент, когда банн-гульбайнекпй кабан уже покидал вершину холма, Диармайд О'Дуйвне напряг свои последние силы и сделал победоносный ответный удар копьем (которое, по счастью, оказалось у него в руке) в голову кабана. От этого удара вытекли мозги у кабана, и он замертво свалился на землю. Поэтому место, где все это произошло, называется Местом Бед.
Вскоре после этого пришли сюда ирландские феннии и Финн, сын Кумала, и увидели умирающего Диармайда О'Дуйвне.
— Рад я видеть тебя в таком состоянии, Диармайд! — воскликнул Финн, сын Кумала. — И жаль мне, что все женщины Ирландии не могут увидеть тебя сейчас, ибо твоя удивительная красота обратилась теперь в безобразие и сам ты стал лишь подобием человека.
— Но в твоей власти исцелить меня, о Финн, — сказал Диармайд, — ибо когда тебе был дан на войне великий дар вершить человеческие судьбы, тебе была дана также способность исцелять каждого, кому бы ты ни дал испить глоток воды из своей ладони. И глоток этот сможет вернуть такому человеку молодость и здоровье.
— Ты не заслужил от меня того, чтобы я дал тебе такой глоток, — отвечал Финн.
— Это неправда, — воскликнул Диармайд, — я вполне заслужил его от тебя! Ибо когда ты пришел на веселый пир и пышное празднество в дом Дарка, сына Доннартада, и с тобой были вожди, знатные люди и прославленные воины Ирландии, Кайрпре Лифехайр, сын Кормака, сына Арта, и мужи из Брагмахта, и из Миды, и из Кармна, и самые сильные люди из Темры пришли в Бруйган и, став против тебя, прокричали тебе троекратный вызов и бросили в дом огонь и пылающий хворост; после этого ты встал и хотел уйти оттуда, но я посоветовал тебе остаться на пышном пиру, где нас развлекали и угощали очень гостеприимно. А затем я покинул дом Дарка, где вы весело пировали, и погасил пожар, обведя Бруйган тремя мертвыми кругами. И, проводя каждый круг, я убивал по пятьдесят вражеских воинов. А расправившись с ними, я вошел в дом, не получив ни раны, ни царапины. И ты был рад и счастлив, о Финн, и похвалил меня за храбрость, проявленную мною в тот вечер, — продолжал Диармайд, — и тогда-то я попросил тебя за оказанную тебе услугу дать мне испить глоток воды из твоей ладони, когда мне это понадобится. И ты обещал мне исполнить мою просьбу. Но лишь сегодня я обращаюсь к тебе за нею и прошу тебя исполнить обещанное, ибо за все это время не было случая, чтобы я нуждался в твоей помощи, о Финн!
— Это не так, — возразил Финн, сын Кумала, — ты не заслужил от меня ничего хорошего, и я не обязан делать тебе добро и давать испить глоток из моей ладони. Ты думаешь, я забыл тот вечер, когда ты пришел со мной в Темру и в присутствии всех великих мужей Ирландии увел от меня Грайне, в то время как ты сам был моим стражем и в ту ночь должен был охранять Грайне?
— Не на мне лежит вина за это, о Финн, — промолвил Диармайд, — ибо Грайне сама избрала меня. Она наложила на меня зарок, и я не мог избавиться от него ни за какие сокровища мира и не мог поступить иначе, о Финн. А все твои возражения — это ложь, и ты отлично знаешь, что я заслужил от тебя это исцеление и ты должен дать мне испить глоток воды из твоей ладони. Разве ты забыл тот день, когда Миодах, сын Колгана, устроил для тебя пир в Бруйгане-ан-Хаортайне. Миодах, сын Колгана, владел не только Бруйганом-ан-Хаортайне, что находился на морском берегу, но и Бруйганом на острове. В Бруйган на острове он пригласил верховного короля и трех королей острова Туйле, и там они порешили срубить тебе голову.
Празднество было устроено в Бруйгане на морском берегу, и Миодах, сын Колгана, пригласил тебя явиться туда с семью отрядами фенниев, чтобы порадовать собравшихся в Бруйгане-ан-Хаортайне. И ты отправился туда, о Финн, и многие вожди фенниев пошли с тобой попировать в Бруйгане-ан-Хаортайне.
Миодах же приказал нескольким простым людям с острова Туйле спрятаться под скамьей, где тебе было приготовлено место, с тем чтобы, как только ты сядешь на нее, прижать твои ноги к земле и скрутить тебе руки.
Так и было сделано.
Как только верховному королю стало известно, что ты связан, он немедля послал предводителя одной своей сотни, чтобы он срубил тебе голову и принес ему.
Но в это время ты крепко закусил свой палец, о Финн, и это колдовство открыло тебе истину.
Как раз в это мгновение я прибыл в Бруйган-ан-Хаортайне, и как только я вошел в дом, ты сразу же увидел меня н, сделав мне знак приблизиться, рассказал, что верховный король и три короля острова Туйле, находящиеся в Бруйгане на острове, послали одного из своих людей в Бруйган-ан-Хаор-тайне и что вскоре он явится сюда, чтобы срубить тебе голову.
Когда я узнал все это, я взял тебя под защиту своей силы и храбрости и охранял твою жизнь, пока не забрезжил рассвет следующего дня, и тогда я стал у твердыни Бруйгана, чтобы защищать ее.
И неделю я пробыл там, когда увидел приближающегося к крепости предводителя сотни и сопровождавших его людей верховного короля. Я сразился с ним, и он вскоре пал с отрубленной головой, после чего я перебил поодиночке всех явившихся с ним людей. Затем я взял с собой голову предводителя сотни и отправился с нею в Бруйган на острове, где пировали верховный король и три короля острова Туйле, услаждая себя хмельным вином и крепким медом. Я срубил им головы и, бросив их в мешок, взял в левую руку драгоценный золотой кубок, полный старого меда, что стоял перед верховным королем, а в правой руке я загнал свой острый меч и, рубя им направо и налево, стал прокладывать себе обратный путь.
Моя отвага вывела меня из Бруйгана на острове и привела в Бруйган на берегу, куда я принес свою военную добычу.
Я положил перед тобой мертвые головы, протянул тебе драгоценный кубок, добытый моей храбростью и силой, и окропил тебя и твоих фенниев красной кровью убитых королей, а затем помазал ею все те места, где ты был связан, и этим возвратил тебе твою былую силу, вновь придал крепость твоим онемевшим рукам и твердость твоим затекшим ногам.
И в тот раз я снова попросил у тебя глоток воды, и ты пообещал дать мне испить ее из твоей ладони.
Немало трудностей бывало у тебя и ирландских фенниев за то время, что я находился среди вас, начиная с первого дня моего прихода к фенниям. И в этих трудностях я не раз подвергал опасности свое тело и готов был пожертвовать жизнью ради тебя, о Финн. И потому ты не должен поступать со мною так вероломно и предательски. Много великих воинов и благородных героев пали от твоей руки, о Финн, и не один еще будет убит тобою.
Великие беды обрушатся на фенннев, и эти беды истребят их самих и не пощадят их потомков.
И не за тебя я болею душою, о Финн, а за Ойсина, и Осгара, и за других моих славных боевых товарищей. Скажу тебе на прощание, о Ойсин, что останешься ты один и будешь оплакивать погибших фенниев. А ты, Финн, еще не раз пожалеешь обо мне, так как тебе будет недоставать моей твердой руки и верной поддержки.
Тогда воскликнул Ойсин:
— О Финн, хоть ты мне по крови ближе, чем Диармайд О'Дуйвне, я не пощажу тебя, если ты не дашь испить Диармайду глоток воды из твоих ладоней. И клянусь, что, как бы ни была сильна твоя рука и велика твоя власть в мире, я не допущу, чтобы ты учинил такое предательство Диармайду О'Дуйвне, и заставлю тебя без задержки принести ему в ладонях глоток воды.
— Но я не знаю ни одного родника на этой горе, — сказал Финн.
— Это не так, — возразил Диармайд О'Дуйвне, — ибо в десяти шагах от тебя струится родник самой чистой и прозрачной воды в мире.
Тогда Финн отправился к роднику и опустил ладони своих обеих рук в его прозрачную холодную воду; но не прошел он и половины обратного пути к Диармайду О'Дуйвие, как раздвинул пальцы и пролил воду на землю. А потом сказал, что не мог донести воду.
— Клянусь, — сказал Диармайд, — что ты сам, по своему собственному желанию, пролил воду.
Финн второй раз отправился к роднику и вновь погрузил ладони своих рук в его прозрачную холодную воду, но не прошел он и половины обратного пути, как снова раздвинул пальцы и пролил воду на землю, ибо подумал он в это время о Грайне.
Когда Диармайд увидел, что вода опять пролита, он испустил тяжкий вздох, полный боли и страдания.
— Клянусь моей рукой, о Финн, — воскликнул Осгар, — если ты сразу же не принесешь Диармайду воду, то неизвестно, кто из нас первым навсегда покинет вершину этого холма — ты или я!
Финн вновь в третий раз пошел к роднику, ибо слова Осгара заставили его сделать это, и на этот раз он не пролил воду, а донес ее в своих ладонях до Диармайда, но шел он к нему так медленно, как только мог, и когда добрался до Диармайда, тот уже распрощался с жизнью.
Тогда у всех ирландских фенниев, находившихся там, вырвались три тяжких и глубоких вздоха печали, которые потрясли воздух.
