Автор неизвестен - Европейская старинная литература - Исландские саги. Ирландский эпос
Вскоре ядовитый пес настиг их в месте, которое зовется Лик-Дувайн в Слиав-Луахра.
Ядовитый пес с быстротой молнии подскочил на воздух и растерзал бы Грайне, если бы Диармайд не схватил его за задние лапы и с такой силой ударил о скалу, что мозги вытекли из его ядовитого черена и брызнули через пасть и уши.
После этого Диармайд взял в руки свои лук и стрелы, натянул могучими пальцами тетиву, прицелился в первого из трех военачальников и поразил его своей стрелой в самое сердце. Так же поступил он во второй раз и поразил второго военачальника и с третьим сделал то же.
И когда пришельцы увидели, что их славные вожди и военачальники падают без сопротивления и умирают у них на глазах, великий страх охватил их, и обратились они в бегство. А Диармайд преследовал их яростно, гневно и беспощадно, рубя и избивая, так что ни одному из них не удалось скрыться ни в дремучем лесу, ни в зеленой траве, ни в голубой воде, и не остался в живых ни один воин, который мог бы поведать об этом чудесном подвиге Диармайда. Ибо кроме Дейрдре-ан-Дуйв-Шлейве — женщины, посланницы Финна, сына Кумала, которая витала и кружила над Диармайдом, пока он поражал пришельцев, — никто не избежал смерти, и все они обратились в груду мертвых тел.
Вскоре затем Финн, сын Кумала, увидел Дейрдре-ан-Дуйв-Шлейве, возвратившуюся к нему и едва державшуюся на ногах от усталости, с присохшим к гортани языком и запавшими глазами.
— Великую и печальную весть принесла я тебе, о Финн, сын Кумала. Кажется мне, что одна я избежала смерти.
И она рассказала ему о том побоище, которое учинил им Диармайд, сын О'Дуйвне, и о том, как были умерщвлены три ядовитых пса.
— Мне самой едва удалось спастись, — сказала Дейрдре-ан-Дуйв-Шлейве.
— Куда направился сын О'Дуйвне? — спросил ее Финн, сын Кумала.
— Этого я не знаю, — ответила она, — ибо никто из оставшихся в живых не мог мне сказать этого.
Когда Финн, сын Кумала, услыхал эту печальную весть и узнал, что зеленые феннии были разгромлены Диармайдом, он воззвал громогласно к ирландским фенниям, и они выступили и шли самыми кратчайшими дорогами, пока не достигли того холма, где лежали три связанных вождя, жалких и побежденных Дпармандом, сыном О'Дуйвне.
И когда Финн увидел их поверженными в прах, это было великой мукой для его сердца.
Тогда обратился Финн к сыну своему Ойсину и сказал ему:
— О Ойсин, ради меня освободи от пут этих трех вождей и облегчи их страдания.
— Нет, — ответил ему Ойсин, — я не сделаю этого, ибо Диармайд просил меня не освобождать от пут ни одного воина, которого он связал.
— О Осгар, тогда развяжи их ты ради меня, — обратился Финн к Осгару, сыну Ойсина.
— Нет, — ответил Осгар, — я скажу тебе, что могу лишь еще крепче связать их, но не развяжу ни одного воина, которого связал Диармайд.
И Дубтах, сын Лугайда, так же как и Конан, отказался выполнить просьбу Финна, сына Кумала, подобно Ойсину и Осгару.
Но недолго они говорили об этом, ибо три вождя умерли от своих тяжких мук, не снеся тех пут, которые были наложены на них Диармайдом.
Тогда приказал Финн, сын Кумала, вырыть в Охан-Креве три глубоких и широких могилы для трех умерших вождей.
И были поставлены на эти могилы три каменных надгробья, а на них высечены имена вождей. После этого были торжественно исполнены все похоронные обряды. И великая тяжесть и печаль легли тогда на сердце Финна, сына Кумала.
А затем Финн и его феннии покинули это место. И ничего не известно о них до тех пор, пока не достигли они Альмайна Лагенского.
Теперь вернемся вновь к Диармаиду и Грайне. Они направились по дороге, что пролегала южнее горных хребтов Слиав-Луахра и через Уй-Хонайль-Гаура, а оттуда поворачивала на север к Сиону, а затем снова на юг к Рос-да-Шойлах, который ныне зовется Луймиах.
В тот вечер Диармайд застрелил из лука дикого оленя, и они поели его мяса и запили его прозрачной, чистой и холодной водой из источника, а затем легли отдохнуть и спали, пока ласковый утренний свет не пробудил их от ночной дремы.
Муадаи поднялся очень рано и, обратившись к Днармайлу, сказал ему, что теперь он должеи покинуть его.
— Тебе не следует так поступать, — отвечал ему Диармайд, — ибо все, о чем я просил тебя, ты исполнял без пререканий, и я доволеи тобою.
Но Муадаи попросил Диармайда не противиться его уходу, и, попрощавшись с ним и с Грайне, он на заре покинул их в том месте.
Печальными и грустными были Диармайд и Грайне, лишившись своего верного и преданного слуги.
И после этого они двинулись прямо на север к Слиав-Эхтга, к Уй-Фиахрах.
Когда они достигли этого последнего, Грайне почувствовала большую усталость, но она приободрилась и пошла рядом с Диармайдом.
Когда вошли они в густой и дремучий лес, Диармайд соорудил в нем шалаш для себя и для Грайне.
В тот вечер он подстрелил еще одного дикого оленя, и они вдоволь поели его мяса и запили его чистой, холодной и прозрачной водой из ручья. А затем уснули на ложе, которое приготовил Диармайд из березовых листьев и мягкого кустарника.
На следующее утро Диармайд поднялся очень рано и пошел к страшному великану Скарвану Лохланнаху.
Они долго беседовали, и Диармайд сумел договориться с ним. Он получил от великана позволение охотиться в его владениях и ловить рыбу. Но Диармайд дал ему слово воина, что он никогда не прикоснется к плодам с дерева жизни Дувроса.
Вернемся теперь к Финну, сыну Кумала, и его фенниям.
Они возвратились в Альмайи Лагенский. Но едва они прибыли туда, как увидели отряд в пятьдесят воинов, который приближался к Альмайну. Впереди них шли два высоких и стройных воина, храбрых и бесстрашных, которые превосходили остальных своей силой и храбростью.
Тогда обратился Финн, сын Кумала, к своим фенниям и спросил их:
— Кто из вас знает, что это за войско и кто эти два прекрасных воина?
— Мы не знаем их, о Финн, — ответили феннии, — и не можем сказать тебе, кто два эти воина.
— Я тоже не могу сказать этого, — произнес Финн, сын Кумала, — но все же мне думается, что они мои враги.
Во время этого разговора отряд воинов приблизился к Финну и приветствовал его.
Финн ответил им тем же, а затем спросил их, кто они, из каких земель, для чего прибыли сюда и враги они ему или друзья.
Они ответили ему, что они поистине его враги, ибо их отцы убили Кумала, сына Арта, сына Френмора О'Байсгне, в битве при Кнухе.
— Наши отцы тоже пали в той битве. Но теперь мы пришли просить тебя о мире.
— Как же вы родились, раз ваши отцы были тогда убиты? — спросил их Финн.
— Мы были в чреве наших матерей, — отвечали они, — а нашими матерями были две женщины из Туата Де Дананн, и мы думаем, что теперь настало время занять нам места наших отцов среди фенниев.
— Я возведу вас на места ваших отцов, — ответил им Финн, сын Кумала, — но прежде вы должны дать мне выкуи за моего отца!
— Нет у нас с собой ни золота, ни серебра, ни разных сокровищ или еще каких-либо богатств, вроде табунов быстроногих коней или стад доброго скота, которое мы могли бы отдать тебе как выкуи за твоего отца, о Финн.
— Не требуй от них выкупа, о Финн, — сказал Ойсин, — они потеряли своих отцов в той битве, и пусть это будет тебе выкупом за него.
— Думается мне, — сказал Финн, — что, если кто-либо убьет меня, ты легко удовлетворишься самым малым выкупом, о Ойсин. Но выкуп, которого потребую я, будет не из легких.
— Какой же выкуи хочешь ты получить, о Финн? — спросил Ангус, сын Арта, сына Морне.
— Я ничего не желаю, кроме головы одного воина или горсти плодов с дерева жизни Дувроса.
— Я дам вам добрый совет, потомки Морне, — сказал Ойсин. — Возвращайтесь туда, откуда вы пришли, и никогда не просите мира у Финна, пока вам дорога жизнь, ибо нелегкое дело принести Финну ту голову, которую он потребует у вас. Знаете ли вы, чью голову требует от вас Финн как выкуи за смерть своего отца?
— Нет, мы не знаем этого, — отвечали они.
— Голову Диармайда, сына О'Дуйвне — вот чью голову хочет получить Финн, сын Кумала, — сказал Ойсин. — Но будь вас двадцать тысяч воинов в полном вооружении, Диармайд, сын О'Дуйвне, не позволит вам срубить свою голову, и вам не удастся принести ее Финну.
— А что это за плоды с дерева жизни, о которых говорил Финн, сын Кумала? — спросили они.
— Нет на всей земле ничего такого, что было бы труднее достать, чем эти плоды, — сказал им Ойсин. — Я расскажу вам о них.
Между двумя женщинами племени Туата Де Данани — Айфе, дочерью Мананнана, сына Лера, и Айне, другой дочерью Мананнана, сына Лера, — возник спор.
Айфе была влюблена в Лугайда, сына сестры Финна, сына Кумала, а Айне была влюблена в Лера из Сит-Финнхайда. И стала каждая из них говорить, что ее возлюбленный сильнее. И из этого спора произошло великое состязание между воинами племени Туата Де Данани и ирландскими фенниями. И местом для этого состязания избрали прекрасную долину Лох-Лейн-Линн-Флианлах.
