Автор неизвестен - Европейская старинная литература - Исландские саги. Ирландский эпос

— Снилось мне, — говорит Гисли, — что явились к нам люди. И это был Эйольв, а с ним множество других. И мы сошлись, и я знал, что была у меня с ними схватка. Вперед бросился один из них со страшным воем, и я будто разрубил его пополам. И почудилось мне, будто голова у него волчья. Тут напали на меня всем скопом. А в руках у меня будто был щит, и я долго отбивался.

Тогда Гисли сказал вису:

 — Чудилось мне, сюда Рано враги нагрянули. Бился я храбро и рьяно, Но были неравными силы. Скальда красная кровь Руки твои обагрила. Я приготовил из трупов На радость воронам трапезу.

И еще он сказал:

— Напрасно надеялись недруги Сразу со мною расправиться, Тщетно рубили мечами — Щит был защитою воину. Гибель мне принесли — Числом пересилили скальда, Но я сражался без устали, Бесстрашно бился с врагами.

И еще он сказал:

 — Ранен я был, но раньше Сразил утешителя ворона[81]. Накормлены пищею Мунина[82] Были коршуны крови[83]. Острый клинок разрубил Бедро у дробителя гривен[84]. Наземь врага повергнув, Славу герои упрочил.

Вот идет к концу лето, а снов у Гисли не только не меньше, но, пожалуй, и больше. Как-то раз Гисли снова метался ночью во сне, и Ауд снова спросила, что ему привиделось. Гисли сказал вису:

— Снова все тот же сон Снится мне, Снотра злата[85]. Видел я: ран водопады[86] Вкруг меня низвергались. Я обагрил оружье, Отражая вражьи удары. Теперь ожидаю без страха Скорого града дротов[87].

И он сказал еще вису:

— Видел я сон: владыка Льдины луны ладьи[88] Мне окровавил плечи, О Гна огня океана[89]. Скальд осужден расстаться С жизнью и с милой женою, Но смерть положит предел Годам невзгод и печалей.

И еще он сказал:

— Видел я сон: властитель Пламени влаги сечи[90] Палицей ратной рубашки[91] Тяжко меня изранил. Обе руки отрублены Напрочь у Бальдра брани[92], Шлема основу[93] разрезал Меч по самые плечи.

И он сказал еще вису:

— Видел я сон: стояла Сьёвн монет[94] надо мною, Были влажны ресницы Ньёрун камней[95] благородной, Раны мои обмывала Хлин пожара приливов[96]. Кто сновиденья такого Смысл понять не сумеет!

Гисли проводит все лето дома, и пока все спокойно. Потом наступает последняя ночь лета. Как рассказывают, Гисли не мог уснуть, и никто не спал. А погода стояла такая: было очень тихо, и выпал очень сильный иней. Гисли говорит, что ему хочется уйти из дому в свое укрытие к югу в скалах и попытаться там уснуть. Вот идут они все трое, и женщины в длинной одежде, и одежда оставляет следы на заиндевелой земле. Гисли держит палочку и режет руны, и стружки падают на землю. Они приходят к укрытию. Гисли ложится и пробует заснуть, а женщины сторожат. Тут погружается он в сон, и снится ему, что в дом залетели какие-то птицы и исступленно бьются. Они были крупнее белых куропаток и зловеще кричали и барахтались в крови. Тогда Ауд спросила, что ему снилось.

— И на сей раз не были хорошими мои сны.

Гисли сказал вису:

— Странные слышатся звуки От крова у крови земли[97], — Снова сплетатель песен[98] С Нанною льна в разлуке, — Это две куропатки В схватке кровавой бьются. Знаю, нагрянет скоро Ссора костров Одина[99].

И только Гисли сказал вису, слышат они голоса. Это пришел Эйольв и с ним четырнадцать человек. Оли уже побывали в доме и видели следы, которые как бы указывали им путь. Завидев людей, Гисли и женщины забираются на скалу, туда, где им лучше будет обороняться. У женщин в руках по дубинке. Эйольв со своими подходят снизу. Эйольв сказал Гисли:

— Мой тебе совет, больше не убегай, чтобы не приходилось гоняться за тобою, как за трусом. Ведь ты слывешь большим храбрецом. Давно мы с тобой не встречались, и хотелось бы, чтобы эта встреча была последней.

Гисли отвечает:

— Нападай же на меня, как подобает мужу, ибо я больше не побегу, и твой долг напасть на меня первым, ведь у тебя со мною больше счетов, нежели у твоих людей.

— Мне не нужно твоего позволения, — говорит Эйольв, — чтобы самому расставить людей.

— Вернее всего, — говорит Гисли, — что ты, щенок, вовсе не посмеешь померяться со мною оружием.

Эйольв сказал тогда Хельги Ищейке:

— Ты бы стяжал великую славу, если бы первым поднялся на скалу навстречу Гисли, и долго жила бы память о таком геройстве.

— Я уже не раз подмечал, — говорит Хельги, — что как только доходит до дела, ты не прочь спрятаться за других. Но раз уж ты так меня подбиваешь, будь по-твоему. Но и ты смелее иди за мною, не отставай, если только ты не совсем баба.

Вот Хельги наступает с той стороны, где ему кажется вернее, и в руке у него большая секира. Гисли был снаряжен так: в руке — секира, у пояса — меч и сбоку — щит. Он был в сером плаще и подпоясался веревкой. Хельги устремляется вперед и взбегает на скалу, прямо на Гисли. Тот мигом поворачивается навстречу Хельги, заносит меч и рубит его наотмашь по поясу и перерубает надвое, и обе части падают со скалы.

Эйольв подбирается с другой стороны, но тут его поджидает Ауд и бьет его по руке дубиной, так что вся рука у него обмякла и он покатился со скалы.

Тогда Гисли сказал:

— Давно я знал, что у меня хорошая жена, и все же не знал, что такая хорошая. Но ты оказала мне худшую помощь, чем думала, хоть и был твой удар на славу: я бы отправил второго следом за первым.

Тогда двое влезли наверх и держат Ауд и Гудрид, так что работы им хватает. Теперь наступают на Гисли двенадцать. Они лезут на скалу, а он обороняется и камнями и оружием, так что эта оборона прославила его имя.

Вот бежит на него один из людей Энольва и говорит Гисли:

— Уступи-ка мне доброе оружие, что у тебя в руках, а в придачу и жену твою Ауд!

Гисли отвечает:

— Завоюй их в честном бою! Иначе не бывать твоими ни моему оружию, ни моей жене!

Эйольв наносит Гисли удар копьем, но Гисли ответным ударом срубает у копья наконечник. И удар был так силен, что секира налетела на камень и у нее отскочило острие. Тогда он швыряет секиру и хватается за меч и бьется мечом под прикрытием щита. Они рьяно на него нападают, но он защищается хорошо и мужественно. Вот они сошлись в жестокой схватке. Гисли убил еще двоих, а всего погибло уже четверо. Эйольв побуждает людей собрать все свое мужество и наступать.

— Нам сильно достается, — говорит Эйольв, — но это все пустяки, если наши усилия окупятся.

И вдруг, когда никто этого не ждал, Гисли поворачивается, сбегает со скалы прямо на утес под названием Одинокий и начинает обороняться оттуда. Это застало их врасплох. Они видят, что дело их плохо: четверо погибли, а остальные ранены и измучены. Их натиск ослаб. Тогда Эйольв с удвоенной силой подстрекает людей к бою и сулит им золотые горы, только бы они одолели Гисли. Люди у Эйольва были все как на подбор — стойкие и неустрашимые.

Свейном звали человека, который первым полез на утес навстречу Гисли. Гисли сразил его мечом, и раскроил ему череи до плеч, и сбросил его с утеса. И люди недоумевают, когда же придет конец убийствам от руки этого человека. Тогда Гисли сказал Эйольву:

— Хочу я, чтобы дорого тебе достались те три сотни серебра, что ты взял за мою голову. А еще я хочу, чтобы ты был рад отдать и другие три сотни, только бы нам с тобой не встречаться. Потеря стольких людей покроет тебя позором.

Вот они советуются, как теперь быть, и ни за что на свете не хотят отступать. Они нападают на него с двух сторон, и вместе с Эйольвом впереди двое, один по имени Торир, а другой — Торд, оба родичи Эйольва. Они были удальцами из удальцов. И они наступают теперь упорно и рьяно, и им удается нанести ему копьями несколько ран. Но он отбивается с большой отвагой н мужеством. Им так доставалось от его камней и ударов мечом, что не было среди нападавших ни одного, кто бы не получил раны.

Вот кидаются в бой Эйольв и его родичи. Они видят: дело идет о чести их и достоинстве. Они разят его копьями, так что у него вываливаются внутренности, но он подхватывает их в рубашку н прикручивает к себе веревкой. Тут сказал Гисли, что им недолго осталось ждать.

— Наступает конец, которого вы хотели.

И он сказал вису: