Исландские Саги - Сага о Хрольве Пешеходе
бросились вперед. Они устремились туда, где сражались Грим, Торви и Кнут. Вся
земля там была уже изрыта. Бой этот завершился тем, что Кнут погиб, а Торви
получил столько ран, что не мог пошевелиться. Грим сильно устал, но мог сразить
еще много воинов. Хрольв и Стевнир одновременно нанесли ему удары, но Грим ушел
в землю, словно под воду.
Теперь надо рассказать о том, как в это же время Стурлауг со своими людьми
сражался на другом фланге. Каждый из противников стремился пробиться сквозь ряды
врага, нанося сильные удары мечом и копьем. Множество воинов пало тогда.
Стурлауг наносил удары направо и налево своим мечом-саксом Вефрейи и рубил им
так, что тому, кто получал удар, уже не требовалось перевязывать раны. Его сын
Эйрек отважно следовал за отцом и убил много врагов. Торд Лысина с острова
Хлёсей смело бросился на Стурлауга. Хотя его лысая голова и не была ничем
защищена, а удары мечами и топорами так и сыпались на него, он не был даже
ранен, так как мечи скользили по лысине. Поэтому он спокойно продвигался вперед.
Сорок норвежцев, воинов Стурлауга, набросились на Торда, но он отважно
защищался.
В другом месте Стюр Сильный и Бруси Рубаха до Пят бились с Хаддом и Гардом,
Биргиром и Сёльви. Четверо напали на двоих. Пришлось им биться изо всех сил.
Схватка была жестокой и жаркой, хотя подробно и не рассказывают о том, как они
бились. Их бой закончился тем, что Стюр и Бруси погибли. Однако они убили Хадда
и Гарда, отрубили обе руки у Сёльви и сильно ранили Биргира. Сёльви бросился на
одного врага и ударил его головой в грудь так сильно, что вогнул ребра внутрь, и
тот испустил дух. После этого Сёльви убил еще одного воина, прокусив ему горло,
и наконец сам упал мертвым, сраженный копьем. Он умер достойно, как и подобает
воину.
Лодин и Атли вдвоем напали на Геллира. Их схватка была жестокой, ведь Геллир был
свирепым человеком. Они нанесли ему много ран. Геллир ударил Атли алебардой.
Алебарда попала ему по шлему и, расколов его, вонзилась в мозг. Лодин, желая
отомстить, мечом пробил доспехи Геллира и сильно ранил его в бедро. Ответным
ударом Геллир разрубил Лодину ключицу и поразил его затем в самое сердце, так
что Лодин рухнул замертво. В этот момент Эйрек, сын Стурлауга, нанес Геллиру
смертельный удар.
Тут сошлись в схватке Тьёснир и Стурлауг. Они обменялись ударами, но ни один не
был ранен. Стурлауг разрубил щит Тьёснира, хотя сам отступил перед сильными
ударами. Мёндуль, увидев это, положил стрелу на тетиву и пустил ее в Тьёснира.
Она вошла ему в глаз по самое оперение. Тьёснир схватил стрелу и вырвал ее
вместе с глазом. Стурлауг воспользовался этим, ударил его в поясницу и разрубил
его пополам.
Стурлауг увидел, какой большой вред нанес его войску Торд. Часть воинов была
перебита, другие готовы бежать. Стурлауг бросился к Торду. Тот двинулся ему
навстречу. Они бились долго и жестоко, пока наконец Стурлауг не нанес Торду
смертельный удар. Он попал по голове, и меч его, как всегда, не подвел. Удар был
такой силы, что Стурлауг раскроил Торду и голову, и туловище пополам, так что
обе половины рухнули на землю. Стурлауг вложил в этот удар столько силы, что его
меч-сакс вылетел у него из рук и вошел в землю, так что больше его не видели. Об
этом происшествии книги рассказывают по-разному. В саге о Стурлауге и во многих
других сагах рассказывается, что Стурлауг умер дома в Хрингарики от какой-то
болезни и был погребен в кургане. Но здесь говорится, что после гибели Торда из
земли вышел Грим Эгир, нанес Стурлаугу сзади сильный удар в спину и разрубил его
пополам. Впрочем, мы не знаем, как было на самом деле.
Его сын Эйрек увидел это, так как был рядом. В гневе он ударил Грима мечом по
плечу. Раздался такой звук, будто меч попал по камню. Он не причинил Гриму
вреда. Грим повернулся лицом к Эйреку и изверг на него яд такой жаркий, что тот
сразу же рухнул замертво. Это зрелище вызвало ужас у всех людей. Жестокая битва
продолжалась, и погибло уже много воинов.
Когда Хрольв узнал о случившемся, он сильно разгневался. Он без устали рубил
мечом Хреггвида, сильно и ожесточенно, круша всех, кто вставал на его пути.
Иногда одним ударом он укладывал двух или трех воинов сразу и шел вперед, словно
пересекал бурный поток.
Битва продолжалась весь день, пока не стало так темно, что невозможно было
сражаться дальше. Тогда конунг Эйрек велел поднять щит мира, и сражение
прекратилось. Он отправился в город со своим людьми, а Хрольв пошел в свой
лагерь, чтобы перевязать раны тем, чью жизнь еще можно было спасти. Хрольв и
Стевнир потеряли в бою так много людей, что из всего войска у них осталось не
больше двух тысяч человек, большинство из которых были тяжело ранены. В войске
Хрольва поднялся ропот. Уставшие после трудного дня воины легли спать и вскоре
заснули.
32
Пока все спали, Хрольв тихо поднялся, пошел к Дульцифалу и оседлал его. Он ехал
до тех пор, пока не добрался до кургана Хреггвида. Светила луна. Хрольв слез с
коня и поднялся на курган. Он увидел, что конунг Хреггвид сидит под курганом и,
глядя на луну, поет:
Радуется Хреггвид
Славному походу
Отважного Хрольва
В его владения.
Этот воин
Отмстит за Хреггвида
Эйреку конунгу
И всем его людям.
Радуется Хреггвид
Cмерти Грима,
И Торда тоже
Дни сочтены.
Будет войско
Моего врага
Повержено Хрольвом
Все без остатка.
Радуется Хреггвид,
В жены себе
Хрольв возьмет
Деву Ингигерд.
Станет в Хольмгарде
Князем править
Сын Стурлауга.
Кончена песнь.
Хрольв подошел к Хреггвиду и обратился к нему как подобает. Конунг благосклонно
ответил на его приветствие и спросил, как его дела.
— Мне кажется, — ответил Хрольв, — что вы и так все хорошо знаете, хотя я еще
ничего не сказал. Тяжело пришлось нам в этом сражении, и мы понесли большие
потери. Дайте добрый совет, который помог бы нам.
Хреггвид сказал:
— Я думаю, что все будет хорошо. Ты отомстишь за меня, и победа будет на твоей
стороне, хотя сейчас тебе это и кажется невероятным. Вот тебе два бочонка.
Возьми их. Из одного напои всех своих воинов, когда они проснутся утром, а из
другого, поменьше, выпей сам вместе со Стевниром. После этого между вами не
будет раздоров. Я должен тебе сказать, что, когда Стевнир увидел красоту моей
дочери Ингигерд, он захотел взять ее в жены. Он не хочет уступить ее ни своему
отцу Торгнюру, ни тебе. Я же хочу, чтобы она досталась тебе. И когда вы выпьете
из одного бочонка, Стевнир сам откажется от нее. А еще я хочу дать тебе этот
пояс и нож, равных которым не сыскать во всех Северных странах. Отдай их тому,
кому ты, как считаешь, больше всего обязан. Теперь мы расстанемся и никогда
больше не увидимся. Закрой курган, как я тебе раньше сказал, и передай поклон
моей дочери Ингигерд. Я хочу, чтобы тебе во всем сопутствовала удача, как прежде
мне. Прощай, и пусть все будет так, как ты захочешь.
После этого Хреггвид вошел в курган, и Хрольв закрыл его, как просил Хреггвид.
Потом он сел на Дульцифала и поскакал обратно. Когда Хрольв уже подъезжал к
своему лагерю, навстречу ему вышел Стевнир в полном боевом облачении. Он был
очень разгневан.
— Плохо поступил ты, Хрольв, — сказал он, — что ходил к кургану Хреггвида. Ты
хочешь славы себе одному и думаешь, что тебе достанется дочь конунга Ингигерд.
Но еще неизвестно, как оно будет.
— Не за славой ездил я, — отвечает Хрольв, — хоть этой ночью провел в седле
больше времени, чем ты. И не для того я ездил, чтобы получить дочь конунга. Ее
получит тот, кому это суждено.
Потом он рассказал Стевниру о своей поездке к кургану и показал ему два бочонка.
Они сели на землю и отпили из одного, и сразу же почувствовали, что от этого
напитка у них прибавилось сил. Стевнир перестал держать зло на Хрольва и сказал,
что тот больше достоин руки Ингигерд.
— По справедливости она должна достаться тебе, а не моему отцу, ведь он уже
совсем стар.
Затем они вернулись в лагерь, легли спать и проспали до утра.
Рано утром Хрольв поднял людей и напоил всех воинов из большого бочонка. Испив
напитка, никто уже не чувствовал своих ран, даже те, кому прежде казалось, что
они не смогут больше сражаться. Тот, кто раньше помышлял о бегстве, теперь
больше всех призывал к бою. Мёндуль заглянул в бочонок, поблагодарил и сказал:
— Я не стану пить это пиво, но от него все бесстрашно пойдут в бой, и оно
поможет нам биться весь день до самого вечера. И всем потом будет что
