Филострато. Охота Дианы - Джованни Боккаччо
По нашей глупости, тогда как надо,
Чтобы любовь была ей как награда.
26
Пока еще ты не осуществил
Свое желанье, и оно покуда
Под кровом тайны, я б предположил,
Что каждому влюбленному не худо
Уметь разумно проявлять свой пыл
Или слегка смирять его остудой,
Не покрывая срамом имя той,
Кому и честь, и стыд не звук пустой.
27
И в то же время знаю: каждой даме
Любимой быть угодно, страх стыда
Здесь не помеха; если ж со скорбями
Покончить можно раз и навсегда,
То было б глупо, молвим между нами,
Не покуситься на нее тогда.
Сама захочет, ведь она вдовица,
Я не поверю, если взбеленится.
28
Я вижу, что разумно поступлю,
Обоим вам доставив наслажденье,
Равно в вас утешение вселю
И всё устрою втайне, без сомненья,
В том случае душою покривлю,
Коль устранюсь, не проявлю раденья,
Служа тебе; ты будешь прозорлив,
Сии дела от посторонних скрыв».
29
Троил Пандара выслушал с вниманьем,
Как будто не бывало грусти в нем,
Казалось, наполнялся ликованьем,
Любовным пуще воспылав огнем.
Он встретил те слова его молчаньем
И, обратившись, так сказал потом:
«О ней ты молвишь, в этом нет сомнений,
Но я тем больше вижу затруднений».
30
А если пыл угаснет, что таю
В груди я, ведь не замечал ни разу,
Что знает дама про любовь мою?
Вдруг не поверит твоему рассказу,
Обрушит гнев на голову твою,
И неудача нас постигнет сразу?
Не станет даже слушать, ибо честь,
Как говоришь ты, в сердце дамы есть.
31
Еще, Пандар, скажу тебе я прямо:
Не думай, что намеренье мое
Насильно овладеть прекрасной дамой,
Лишь коли даст согласие свое;
Меня полюбит – это будет самой,
Высокой самой милостью ее!
Иного не прошу ни на полушку».
И от стыда уткнулся он в подушку.
32
Пандар, смеясь, такую молвил речь:
«В твоих словах нет ничего дурного.
Умею я глаголами зажечь
И убеждать умею, право слово.
Мне действовать позволь и не перечь,
Я с честью выходил не из такого!
Все на меня труды падут сперва,
Тебе же после – сладость торжества».
33
Проворно спрыгнув со своей кровати,
Его обнял, расцеловал Троил,
Клянясь, что и разбивши вражьи рати,
Такого б счастья он не ощутил,
Как если бы достиг ее объятий.
«Пандар мой, ты всегда мне другом был,
Ты мудр, и предаюсь в твои я руки,
Ты знаешь, как мои окончить муки».
Пандар открывает Крисеиде любовь Троила, и она, ответствуя, уверяет, что полюбит его.
34
Пандар, что жаждал услужить скорей
Товарищу, любимому премного,
Его оставил по нужде своей
И Крисеидина достиг чертога.
Та, лишь завидя, как подходит к ней,
Привет учтивый шлет ему с порога,
Он ей в ответ, и за руку берет,
И в комнату с собой ее ведет.
35
Там разговоры, шуточки сначала,
Смешки, непринужденные слова
И то, что по обычаю пристало
Всем, кто повязан узами родства.
Кто хочет, и во что бы то ни стало,
Добиться своего, тот всё сперва
Испробует; так и Пандар наш ныне
Покоил взоры на своей кузине.
36
С улыбкой Крисеида говорит:
«Что на меня так пристально взираешь,
Кузен, иль внове для тебя мой вид?»
Пандар на это: «Превосходно знаешь,
И зрел тебя, и, чаю, предстоит,
Но, мнится, красотою ты сияешь
Сейчас вдвойне, хвалу послать богам
Должна ты, став прекраснейшей из дам».
37
И Крисеида: «В чем здесь подоплека?
Почто теперь я краше, чем дотоль?»
Пандар задорно во мгновенье ока:
«Да потому что лик твой дивен столь,
Что дамам в целом мире нету прока
С ним состязаться; выслушать изволь:
Я не совру, есть человек на свете,
Кого сверх мер черты пленили эти».
38
Пунцовым стал у Крисеиды лик,
Как утренняя роза-чаровница,
От слов Пандара стыд в нее проник.
И говорит кузену молодица:
«Не смейся, лучше прикуси язык,
Мне угождать влюбленным не годится,
Со мной им счастья будет не дано,
Мне больше полюбить не суждено».
39
«Довольно, хватит, – ей Пандар сердито, —
Скажи мне только: ведаешь про то?»
А та ему: «Не полюблю, пойми ты,
Пока жива, другого ни за что.
Однако у двери моей закрытой
Нередко ходит, вижу, кое-кто;
Меня ли он высматривает, то ли
Другую ищет, мне не всё равно ли?»
40
«А кто это?» – Пандар ее спросил.
И Крисеида: «Я не знаю, или
Ты знаешь больше? Ты бы сообщил
Об этом, братец». Речь не о Троиле,
А о другом – Пандар сообразил
И тотчас продолжал в таком же стиле:
«Не тот, кого ты видела, совсем,
Другой, и не замеченный никем».
41
«И кто же это, что, меня увидя,
Так воспылал?» – спросила дама вдруг.
«Мой свет, – Пандар промолвил Крисеиде, —
С тех пор как человек в сей мира круг
Вселён богами, я, по жизни идя,
Не верю, что бывал подобный друг,
Как он, такой же любящий и скромный,
Что и не скажет про свой пыл огромный.
42
Он благороден и благочестив,
До чести жаден и из
