Софокл - Трахинянки
ЦЭ, 722 — в одних ркп. ϑανεῖν («умереть»), в других — πανεῖν («вынести» гибель от руки сына); в переводе в любом случае будет: «пасть», «погибнуть».
ЭК. 15 — все ркп. дают чтение στέγουσιν — башни «покрывают», «защищают» город; конъектура, введенная Доу в его издание, — στέϕουσιν «увенчивают». В переводе это слово и создаваемый им образ совсем выпали. А. 295 — почти все ркп. дают чтение λέγειν и только две — ϕράζειν. В широком смысле эти глаголы — синонимы; они различаются между собой примерно как русское «говорить» и «молвить», «изрекать». Вполне возможно, однако, что в русском переводе и тот и другой греческие глаголы окажутся переведенными как «молвить» или «сказать». Поэтому в дальнейшем в примечаниях к отдельным трагедиям отмечаются только такие разночтения и конъектуры, которые способствуют пониманию текста и хода мысли автора, насколько оно может быть отражено в русском переводе.
Остается сказать о принятом в этом однотомнике порядке размещения трагедий. Наиболее естественной была бы хронологическая их последовательность, чему, однако, мешает отсутствие документальных данных о времени постановки пяти трагедий из семи. С другой стороны, и русскому читателю несомненно удобнее пользоваться текстом трагедий, относящихся к одному мифологическому циклу, в порядке развития событий в пределах каждого цикла, и в примечаниях в этом случае можно избежать лишних отсылок к еще не прочитанной трагедии. Поэтому было признано целесообразным поместить сначала три трагедии, восходящие к фиванскому циклу мифов («Царь Эдип», «Эдип в Колоне», «Антигона») и по содержанию служащие одна продолжением другой, хотя на самом деле Софокл такой связной трилогии не писал и поставленная раньше двух остальных «Антигона» (ок. 442 г.) оказывается при размещении по сюжетному принципу после «Эдипа в Колоне», созданного в самом конце жизни поэта. Затем следуют три трагедии на сюжеты Троянского цикла («Аякс», «Филоктет», «Электра») — опять в той последовательности, в какой находятся изображаемые в них события. Последней из сохранившихся трагедий помещены «Трахинянки»; к ним присоединяется обнаруженная в довольно крупных папирусных фрагментах драма сатиров «Следопыты», за которой идут отрывки из других не сохранившихся драм.
Трахинянки
О постановке трагедии не сохранилось никаких документальных данных, и, привлекая самые различные стилистические и исторические критерии,: исследователи расходились в ее датировке в добрых 50 лет: от конца 60-х до середины 10-х годов V в.! В настоящее время преобладает убеждение, что «Трахинянки» принадлежат к числу «ранних» пьес Софокла и близки хронологически к «Антигоне». Одним из важных аргументов для датировки служит сходство между «Трахинянками» и еврипидовской «Алкестидой» в изображении сцены прощания героини со своим супружеским ложем (Т. 915—922 — Алкестида, 175—184). Поскольку дата «Алкестиды» известна (438 г.), то вопрос сводится к тому, кто из двух драматургов обязан другому. Те исследователи, которые отдают пальму первенства Софоклу, считают 438 г. пределом, позже которого «Трахинянки» не могли быть поставлены; те, которые постулируют (на наш взгляд, с достаточными основаниями) приоритет Еврипида, приходят к выводу о постановке «Трахинянок» вскоре после 438 г.
Содержание мифа, положенного в основу сюжета трагедии, было достаточно хорошо известно из литературных источников во времена Софокла. В недошедшем целиком дифирамбе Пиндара (фр. 249 а) объяснялось, почему Геракл попал в Этолию и женился на Деянире: об этом попросил его в подземном царстве ее брат Мелеагр. О необходимости вступить в борьбу с речным богом Ахелоем (см. ниже, 9-17), о попытке кентавра Несса овладеть при речной переправе Деянирой и его гибели от стрелы Геракла шла речь в каком-то произведении Архилоха (фр. 276, 286—288), а позже — в отрывке, который приписывается Вакхилиду (фр. 64). В ранней традиции Деянира была, по-видимому, наделена качествами, сближающими ее с амазонкой (она правила упряжкой коней и упражнялась в военном искусстве — Аполлод I, 8, 1; ср. также схолий к Аполлонию Родосскому I, 1212), но впоследствии эти свойства были забыты под влиянием совсем иного образа, созданного Софоклом.
Для другой сюжетной линии «Трахинянок» (взятие Эхалии, пленение Иолы и роковой подарок, посланный Гераклу Деянирой) наиболее ранним источником была поэма «Взятие Эхалии», написанная в VIII или VII в. неким Креофилом с Самоса или Хиоса (часто его называют близким другом или зятем Гомера, который подарил ему свое собственное сочинение). Здесь взятие Эхалии (традиция локализует ее на Евбее, см. ниже, 74) прямо объяснялось желанием Геракла добыть Иолу {Бернабе с. 159.}; как дальше развивались события, неизвестно, но в псевдогесиодовском «Каталоге женщин» (не позже VI в.) уже содержался рассказ о том, как Деянира послала Гераклу через Лихаса пропитанный зельем хитон; надев его, Геракл вскоре умер. По мнению автора, Деянира оказалась жертвой собственного заблуждения (фр. 25, 17-25). Страсть к Иоле как причину похода против Эхалии и злополучный плащ упоминал в середине V в. и Вакхилид (фр. 16 = дифирамб 2). Наконец, прочным элементом мифологического предания была смерть Геракла на вершине Эты, где в новое время были найдены археологические свидетельства существования там достаточно раннего культа Геракла. Расположенный неподалеку от Эты город Трахин был, таким образом, вполне подходящим местом для предсмертных мук Геракла.
Таким образом, отдельные источники сюжета «Трахинянок» достаточно ясны; однако Софокл был, по-видимому, первым, кто объединил их в одно трагическое событие. Его изложение в более поздних произведениях основывается в целом на софокловской версии, — назовем для примера обширное повествование в «Метаморфозах» Овидия (IX, 1-241, 278—280) и более краткое — у Аполлодора (II, 7, 5-7) или — с некоторыми вариациями — Диодора Сицилийского (IV, 34, 1; 36, 3-5; 37, 5; 38, 1-3; здесь, однако, борьба с Ахелоем не находится в связи с женитьбой на Деянире, и Геракл отправляется из Калидона только три года спустя; в Эхалии он воюет не с Евритом, а с его сыновьями).
Структура трагедии характеризуется достаточной близостью к традиции: за прологом (1-93) и пародом (94-140) следуют четыре эписодия (141—496; 531—632; 663—820; 863—946), замыкаемые четырьмя стасимами (497—530; 633—662; 821—862; 947—970). Первый эписодий включает в себя небольшую астрофическую пшорхему (205—224), четвертый — короткий коммос кормилицы с хором (878—895). Эксод (971 — 1278) начинается с анапестической партии (971—1004), к которой присоединяется ария Геракла с разделяющими строфы гексаметрами Старика и Гилла (1004—1043). Анапестами (1259—1278) трагедия и завершается.
Роли между тремя актерами распределялись следующим образом:
• протагонист — Деянира, Геракл;
• девтерагонист — Гилл, Лихас;
• тритагонист — Кормилица, Вестник, Старик.
Среди трагедий других древнегреческих драматургов к сюжету «Трахинянок» могло иметь отношение «Сожжение Геракла» некоего Спинфара (сохранилось только название — TrGF 1, Э 40. Т. 1). Неизвестному автору принадлежал папирусный отрывок, в котором речь идет тоже о сожжении Геракла на Эте (TrGF 2. Fr. 653). В римской трагедии «Трахинянки» послужили основой для «Геракла на Эте», сохранившегося в собрании пьес Сенеки; авторство его иногда оспаривается, а вся трактовка образа Деяниры, как и следует ожидать при такой дистанции во времени и различии в мировоззрении двух авторов, достаточно далека от софокловской.
Для настоящего издания заново переведены следующие стихи: 48, *83. 89, 140, *147—151, 158—160, 168—170, *188, 263—267, 274, *286, 317, *339, 383 сл. 414, 426, *447 сл. 452, 469, 478, 518, 543 сл. 552, 576 сл. 582—586, 600, 630—632, 661 сл. 664 сл. 671, 678, 698, 700 сл. *725 сл. 794, 816, 821 сл. 825, 835, 843—845, 852—856, 925 сл. 932—935, 939 сл. 949 сл. 959 сл. 1091 сл. 1099,1109 сл. 1122 сл. 113.3-1135 1141 сл. 1172, 1196 сл. 1241, 1243 сл. 1275—1278. Ст. 879—888, пропущенные без достаточных оснований Ф. Зелинским, переведены М. Гаспаровым.
Своему переводу Зелинский предпослал обширную вступительную ремарку, из которой подтверждение в тексте находит только указание на стоящую перед домом статую Аполлона (ст. 209).
Софокл
Трахинянки
Трагедия
(пер. Сергея Шервинского)
Действующие лица
Деянира.
Кормилица.
Гилл.
Хор трахинских девушек.
Вестник.
Лихас.
Старец.
Геракл.
Пролог
Деянира Есть поговорка древняя в народе:О жизни человека не суди,Пока он жив, была ль она счастливой.Но о своей — и не сойдя в Аид —Скажу: она печальна и мрачна.Еще в Плевроне у отца Ойнея[1]Я испытала ужас сватовства,Как ни одна этолянка. МеняСам Ахелой[2] присватал, бог речной.10 Просил отца, являясь в трех обличьях:Тельцом вбегал он, змеем приползалЧешуйчатым, показывался мужемБыкоголовым. С бороды косматойТекли обильно струи ключевые.Готовясь к браку с женихом таким, —Злосчастная, — лишь смерти я молила:О, только бы с ним ложа не делить!Но вовремя, на радость мне, предсталСын знаменитый Зевса и Алкмены.20 Он с Ахелоем в бой вступил и спасМеня. Как шел меж ними поединок,Не мне судить. Не знаю. РассказатьО том свидетель мог бы хладнокровный.А я сидела в страхе, трепетала, —Не принесла б мне горя красота!Но Зевс-Борец послал исход счастливый.Счастливый ли? Став избранной женойГеракловой, живу всечасно в страхе,О нем тревожась. День приносит муку,30 Приносит муку ночь, сменяясь днем.Детей мы народили. Только редкоОн видит их: так пахарь навещаетУчасток дальний в жатву да в посев.Едва вернется, вновь уходит: онРаботает весь век свой на других.Теперь, когда он подвиги окончил,Еще сильней терзаюсь я тревогой.Со дня, как им сражен Ифит[3] могучий,Мы здесь, в Трахинском городе[4], в изгнанье40 Среди чужих живем, — а где ГераклСкитается? Кто знает? Скрылся он,Жестокой скорбью душу мне наполнив.Но чует ныне сердце: с ним беда.Не малый срок, — ведь целых десять лунИ пять еще, как нет о нем известий.Стряслась беда… Он как-то мне оставилДощечку эту… День и ночь молюсь,Чтоб отвратили боги гнев от нас.
Кормилица Царица Деянира, постоянно50 Я вижу, как томишься ты и плачешьО том, что вновь Геракла нет с тобой.Но ежели позволено рабынеСоветовать свободной, я скажу:Ты сыновьями так богата, — что жеИх не пошлешь родителя искать?И первым — Гилла, если об отцеОн в самом деле жаждет доброй вести.Но вот он, резвый, сам домой спешит,И если мой совет был подан впору,60 Его и сына с пользой примени.
Деянира Дитя мое! И от простых людейСовет услышишь мудрый: вот рабыня,А речь ее достойна вольных уст.
Гилл В чем дело, матушка? Скажи, коль можно.
Деянира Ты ничего не знаешь об отце,Где он пропал, — и это, право, стыдно.
Гилл О нет, я знаю, если верить слухам.
Деянира О чем же слухи, сын мой? Где он скрылся?
Гилл Толкуют, будто прошлый год провел70 Он у одной лидиянки[5] в рабах.
Деянира И рабство снес… Чего еще дождемся?
Гилл Но будто службы срок к концу пришел.
Деянира Да где же он, по слухам? Жив иль мертв?
Гилл Еврита[6] град на острове ЕвбееОн осадил… иль хочет осадить.
Деянира А знаешь ли, мой сын, что он оставилОб этом крае мне богов вещанье?
Гилл Какое, мать? О чем оно гласит?
Деянира Что предстоит ему там жизнь окончить80 Иль, на плечи подняв последний подвиг,Остаток дней спокойно провести.В час роковой ужель, дитя мое,К родителю не поспешишь на помощь?Погибнет он — и мы погибли тоже,Спасется он — и мы все спасены.
Гилл Нет, нет, иду! Когда бы знал я раньшеПророчество, отправился б давно.Жизнь мирно шла, и не было причинТак горевать, так за отца страшиться.90 Теперь же я не пожалею силИ об отце всю правду разузнаю.
Деянира Ступай же! Никогда искать не поздно;Благая весть тебя вознаградит.
Парод
