Сюань Лин - Путь к Заоблачным Вратам. Старинная проза Китая
— Но ему оставалось еще тридцать лет жизни! — воскликнул Сыма, на что ворожей ответил:
— Помните, как в свое время канцлер Сяо Хэ трижды выдвигал Хань Синя? Ханьский государь, дабы восславить Хань Синя, велел построить помост в три чжана высотой. Там он вручил воину золотую печать и нарек полководцем. Хань Синь принял с охотой свой титул. Между тем стихи говорят:
Полководец взошел на высокий помост и основы власти потряс.Заглушая совсем императора голос, гремел военный приказ.
Был мелким вассалом, а ныне ему государь отбивает поклон.Потому-то еще на десяток лет прожил меньше на свете он.
— Если государь кланяется своему вассалу, это может, действительно, кончиться бедой, — заметил Сыма. — Но у него было еще двадцать лет жизни!
— А вспомните краснобая Лишэна, который уговорил циского князя Тянь Гуана сдаться княжеству Хань. Тянь Гуан много дней кряду пил вино и веселился вместе с Лишэном, а Хань Синь, воспользовавшись тем, что князь Ци не ожидал подвоха, внезапно напал на него и разгромил. Тянь Гуан решил, что был предан Лишэном, и казнил его, изжарив живьем. А что сделал Хань Синь? Будто забыв, что князь Ци по совету Лишэна решил сам перейти на сторону Хань, он присвоил всю славу себе. Вот почему есть такие стихи:
Один уговаривал циского князя добровольно пойти на мир.Другой нанес внезапный удар, пока продолжался пир.
Славу Лишэна присвоил себе и душу его загубил.И тем еще на десяток лет жизнь свою сократил.
— Объяснение понятно! Но ведь осталось еще десять лет.
— И они сократились, на что также есть причина. Вспомните случай, когда ханьские воины преследовали в Гулине чуского князя Сян Юя. У ханьцев тогда войск было мало, а у чусцев — большая армия. К тому же какой силой отличался Сян Юй: как говорится, он мог сдвинуть гору или поднять треножник{407}. Но известно, что малой армией трудно одолеть многочисленную рать врага, слабый не одолеет сильного. Однако Хань Синю все же удалось в горах Цзюлишань устроить засаду сразу в десяти местах. В сражении его воины убили тысячи тысяч чуских солдат и захватили в плен многих военачальников. Сян Юй остался совсем один, и был у него лишь конь да копье. Тогда он бежал к Черной реке и там у переправы перерезал себе горло.
На это есть стихотворение:
В высоких горах Цзюлишань собрались духи прежних обид.Тысячи воинов смело сражались, и вскоре был каждый убит.
Коварный план предрешил победу — нарушен небесный указ.Сорок лет жизни Хань Синь потерял и раньше срока угас.
— Хань Синь! — обратился Сыма к полководцу. — Будешь ли оправдываться?
Хань Синь не смог ответить гадателю и лишь сказал:
— Правильно, что в свое время Сяо Хэ выдвинул меня в полководцы, но верно и другое — то, что он с помощью коварного плана обманом провел меня во Дворец Вечной Радости, где меня погубили. Таким образом, мои успехи, как и моя жестокая кончина, связаны с этим человеком. Вот почему до сих пор у меня на душе так неспокойно.
— С тобой достаточно! Теперь вызовем Сяо Хэ и допросим его, чтобы все встало на свои места.
В мгновение стража ввела Сяо Хэ.
— Сяо Хэ! — крикнул ему владыка. — Почему явил ты двуличие: сначала выдвинул Хань Синя, а потом его погубил?
— Для этих колебаний есть причина, государь! — ответил Сяо Хэ. — Известно, что вначале судьба Хань Синя сложилась весьма неудачно, хотя и был он сильно талантлив. Об этом узнал ханьский владыка, у которого было мало способных полководцев, так что оба они оказались довольны. Никто, однако, не мог предполагать, что планы ханьского владыки изменятся и он начнет завидовать успехам военачальника! Потом, как известно, вспыхнул мятеж Чэнь Си и ханьский государь отправился в поход. Перед отъездом он приказал супруге быть начеку и пристально за всем следить. Когда владыка уехал, государыня Люй в беседе со мной сказала, что Хань Синь замышляет измену, поэтому следует, мол, его поскорее казнить. Но я ответствовал так:
— Хань Синь — первый вельможа в стране, а бунт его не доказан. Сей приказ я исполнить не решаюсь!
— Ты, как видно, заодно со злодеем? — закричала государыня Люй в ярости. — Если ты его не казнишь, мой супруг, как вернется, предаст тебя суду вместе с изменником.
Испугавшись ее мести, я смирился и придумал план, как вызвать полководца во дворец. Ему сказали, что Чэнь Си разгромлен и ему-де надлежит пожаловать к трону с поздравлениями. Когда он явился, его тотчас схватили и казнили… Сам же я никогда не помышлял об убийстве Хань Синя.
— Да, как видно, смерть Хань Синя объясняется прежде всего просчетом самого ханьского владыки Лю Бана, — проговорил Сыма Мао и приказал судьям на основе всех показаний вынести такой приговор: «В ходе следствия выяснено, что Поднебесная для дома Хань завоевана усилиями Хань Синя, однако его заслуги не были никак отмечены и не получили вознаграждения. За тысячу лет древности не случалось подобной обиды, а посему в круговращении времени следует восстановить попранную справедливость!»
Далее слушалась жалоба Пэн Юэ — князя местности Лян.
— Каков твой проступок? За что государыня Люй казнила тебя?
— Нет за мной никаких преступлений, — сказал Пэн. — В своей жизни я имел лишь одни заслуги. А дело было так. Когда государь ушел в поход на границу, государыня Люй, как известно, большая распутница, спросила однажды евнуха: скажи, мол, кто самый красивый из вассалов ханьского дома.
— Есть один красавец — Чэнь Пин, — доложил евнух.
— А где он сейчас? — спросила она.
— Пошел с государем в поход!
— А кто еще?
— Пожалуй, Пэн Юэ — лянский князь. Облик его прекрасен, и выглядит он как настоящий герой.
Государыня Люй тайно поручила евнуху привести меня во дворец. Я вошел в Зал Золотых Колокольцев, но государыни там не заметил.
— Государыня поручила провести вас во Дворец Великого Доверия, дабы обсудить с вами одно тайное дело, — сказали мне.
Когда я подошел к дворцу, то заметил, что двери его открыты. У лестницы стояла сама государыня Люй, которая провела меня прямо к пиршественному столу…
После двух-трех чарок вина ее обуяла страсть. Чувствовалось, что женщина горела пламенем. В беседе она намекнула о радостях, которые ждут меня на ее ложе, однако, помня, что я всего лишь вассал государя и подчинен этикету, я решительно воспротивился, чем вызвал ее безумную ярость. Она приказала заколоть меня медным шилом, разрезать на мелкие куски и это крошево сварить, а голову выставить на дороге. Она запретила даже схоронить мои бренные останки. Когда вернулся ханьский государь, Люй сказала ему, что я замышлял измену. Разве это не обида?
Услышав речь Пэн Юэ, государыня Люй, которая находилась тут же в зале, заплакала.
— Владыка Яньло! — сказала она обиженно. — Не слушай его! Он представил все по-своему. Всем известно, что в нашем мире мужчины заигрывают с женщинами, а не наоборот. В тот раз я действительно позвала его во дворец, чтобы обсудить одно важное дело. Попав в мои хоромы и увидев богатства, он, как видно, решил, что ему все дозволено, и стал ко мне приставать. А вассал, позволивший себе вольность с женой государя, достоин смерти.
Пэн Юэ перебил женщину:
— Еще в армии чусцев она спуталась с Шэнь Шици… Что до меня, то я даже в мыслях не помышлял о любострастии, ибо был всегда честен и прям!
— Ясно! Этот вопрос обсуждать нечего! — воскликнул Сыма. — Пэн Юэ говорит правду, а женщина лжет. Слушайте мой приговор: «Пэн Юэ — заслуженный и верный подданный, не допускал никакого распутства. Его честность и прямота несравненны. Эти качества он будет являть и в будущей жизни. Как и Хань Синь, он достоин справедливого воздаяния!»
Затем был вызван на допрос Ин Бу, цзюцзянский князь. Едва появившись в зале, он сразу же выступил с жалобой.
— Вместе с Хань Синем и Пэн Юэ мы добились великих заслуг, помогая ханьскому дому завоевывать реки и горы страны. Мы не помышляли ни о каком мятеже, между тем однажды, когда я веселился на берегу реки, предо мной предстал гонец от государыни Люй. Она передала мне в подарок жбан с мясным отваром. Разумеется, я поблагодарил государыню и отведал кушанье, которое оказалось отменным на вкус. Вдруг в бульоне я заметил палец. В сердце моем родилось подозрение. Я спросил у гонца, но тот, замявшись, сказал, что ничего не знает. Рассвирепев, я приказал его пытать, после чего он признался, что угощение, которое прислала государыня, сделано из мяса лянского князя Пэн Юэ. Страшная правда меня потрясла. Не выдержав, я поспешно вскочил и, сунув палец в глотку, извергнул содержимое в реку. И что же? Кусочки мяса тут же превратились в маленьких крабов. До сих пор эти порождения обиды водятся в реке, и зовут их крабы пэнъюэ. В тот момент, не совладав с собой, я повелел казнить гонца. Как только об этом узнала государыня Люй, она тут же послала ко мне своих людей с мечом драгоценным, зельем-вином и куском шелка длиною в три чи. Она дала им наказ — доставить ей мою голову. Вот так я и погиб, не успев никому ничего рассказать. О владыка! Я преклоняю пред тобой колена и прошу по справедливости решить мое дело!
