Сюэцинь Цао - Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I — XL.
— Ну, чего ждешь? — снова обрушился Цзя Чжэнь на сына. — Живо садись на коня и езжай домой за служанками, которые там остались. Старая госпожа и барышни здесь, пусть едут прислуживать!
Цзя Жун бросился со двора, крича на ходу, чтобы подавали коня, а про себя возмущался: «Все бродили без дела, а досталось мне одному!»
— У тебя что, руки связаны? — заорал он на слугу. — Коня не можешь подать!
Ехать в город Цзя Жуну не хотелось, он подумал было послать вместо себя слугу, но не решился и поскакал сам.
Цзя Чжэнь между тем собрался войти в дом, как вдруг заметил стоявшего рядом даоса Чжана, который с улыбкой обратился к нему:
— Мне, собственно говоря, как монаху, можно бы находиться в помещении. Но поскольку там укрылись от жары барышни, я не посмел войти без вашего дозволения, господин! Может быть, госпожа что-нибудь пожелает или захочет пройтись, так вы передайте ей, что я буду ждать здесь.
Когда-то даос Чжан был одним из доверенных лиц Жунго-гуна, но Цзя Чжэнь знал, что сам покойный император называл его Бессмертным из великого царства грез и пожаловал ему должность главы даосского управления. А нынешний государь возвел его в сан Праведника, достигшего совершенства, потому ваны, гуны и правители отдаленных провинций величали его святым. Разумеется, и Цзя Чжэнь относился к даосу с почтением. К тому же Чжан часто бывал во дворцах Жунго и Нинго, где встречался с матушкой Цзя и барышнями.
— Ведь здесь все свои, — сказал ему Цзя Чжэнь. — А вы просите у меня дозволения войти? Попробуйте-ка еще раз завести подобные речи, я вас за бороду оттаскаю! Идемте!
Цзя Чжэнь привел даоса к матушке Цзя и промолвил с поклоном:
— Почтенный наставник Чжан пришел справиться о вашем здоровье, госпожа!
— Пусть подойдет, — ответила матушка Цзя.
Цзя Чжэнь подвел даоса. Тот хихикнул и произнес:
— О всевидящий Будда! Как я рад видеть вас, госпожа! Надеюсь, вы все в добром здравии и наслаждаетесь счастьем? Позвольте пожелать счастливой жизни всем вашим барышням! Давно я не приходил к вам во дворец справляться о здоровье! Кстати, госпожа, выглядите вы лучше, чем раньше!
— А ты как себя чувствуешь, святой отец? — с улыбкой осведомилась матушка Цзя.
— Вашими милостями пока здоров, — смиренно отвечал даос— А как чувствуют себя ваши домашние? Как поживает Баоюй? Недавно — двадцать шестого числа — я устроил торжество в честь дня рождения великого вана, Объявшего небо. Людей было немного, все чинно и скромно, но Баоюй не пришел, хотя я послал ему приглашение, сказали, что он отлучился из дома.
— В тот день его и в самом деле не было дома, — подтвердила матушка Цзя и приказала позвать Баоюя.
Но тут он сам появился, быстро подошел к даосу и справился о его здоровье. Даос облобызал юношу, в свою очередь осведомился, как тот себя чувствует, а затем обратился к матушке Цзя:
— Младший брат, как я вижу, пополнел!
— Это только так кажется, — возразила матушка Цзя. — На самом деле он слабый и хилый. Отец заставляет его учиться сверх всякой меры, даже до болезни довел!
— Недавно мне довелось читать стихи младшего брата, — продолжал даос Чжан, — выше всякой похвалы. Не понимаю, почему отец жалуется на его лень? Ведь младший брат достиг совершенства… И внешностью, и манерами, и речью своей он так напоминает покойного Жунго-гуна!
Глаза даоса увлажнились, а матушка Цзя печально произнесла:
— Да! Я вырастила нескольких сыновей и внуков, но ни один не похож на моего покойного мужа так, как Баоюй!
— Молодые господа и не представляют себе, каким был покойный Жунго-гун, — произнес даос Чжан. — Пожалуй, даже ваши сыновья плохо его помнят! — Даос громко рассмеялся и добавил:
— Недавно я видел в одной семье девушку пятнадцати лет, настоящую красавицу, и подумал, что неплохо бы просватать ее за Баоюя. Девушка умна, хорошо воспитана, к тому же богата, лучшей пары и не сыщешь. Не знаю только, каково ваше мнение, почтенная госпожа! Если согласны, я готов устроить это дело.
— Недавно один монах сказал, что мальчику суждено жениться, когда он будет постарше, — ответила матушка Цзя. — Вот подрастет, тогда и потолкуем. А пока разузнай все хорошенько об этой девушке. Дело не в богатстве, главное — чтобы собой была хороша. А если бедная, дадим ее родителям денег. Ведь очень трудно подыскать невесту и красивую, и с хорошим характером.
Фэнцзе, находившаяся тут же, упрекнула даоса:
— Ты, отец Чжан, так и не удосужился сделать талисман для моей дочки, а недавно набрался смелости и прислал ко мне людей просить кусок желтого атласа! Я не хотела давать, да побоялась тебя обидеть!
Даос ответил со смехом:
— Я, видно, ослеп и не заметил, что вы здесь. Талисман давно готов! Еще третьего дня я собирался прислать его вам, но, узнав, что к нам собирается госпожа, в суматохе забыл об этом… Талисман лежит перед статуей Будды, сейчас принесу.
Он побежал в главный зал храма и тут же вернулся, неся поднос с красным шелковым узелком. Даос развязал узелок, вытащил талисман и передал кормилице Дацзе, а сам изъявил желание взять девочку на руки.
— Ты бы так принес талисман, зачем понадобился поднос? — засмеялась Фэнцзе.
— Как же можно? У меня руки не такие чистые, как поднос, — ответил Чжан.
— Когда ты явился с подносом, я испугалась! — воскликнула Фэнцзе. — Думала, ты собираешься просить у нас подаяние!
Тут все громко расхохотались, даже Цзя Лянь не мог сдержать улыбку.
— Ах ты, мартышка! — покачала головой матушка Цзя, обернувшись к Фэнцзе. — Неужели не боишься угодить в ад, где болтунам отрезают язык?
— Нас, господ, это не касается, — сказала Фэнцзе. — Но хотелось бы знать, почему он все время твердит, что надо совершать побольше добрых дел? А если не совершать, разве меньше проживешь?
— Не для подаяния взял я поднос, — ответил Чжан. — Мне хотелось попросить у брата Баоюя его чудесную яшму, которую желают посмотреть пришедшие из далеких краев мой собрат по вероучению, его ученики и ученики его учеников.
— И стоило из-за этого беспокоиться! — воскликнула матушка Цзя. — Взял бы да и отвел к ним Баоюя, пусть любуются его яшмой сколько хотят!
— Поймите, почтенная госпожа, — возразил даос Чжан. — Благодаря вашим заботам я в свои восемьдесят лет здоров, и ступить лишний шаг для меня ничего не стоит. Зачем же утруждать брата Баоюя? Да еще в такую жару! Людей соберется много, и духота будет невыносимая.
Тут матушка Цзя приказала Баоюю снять яшму и положить на поднос. Чжан с благоговейным трепетом завернул ее в шелковый платок и вышел, подняв высоко поднос и неся его перед собой.
Тем временем матушка Цзя осмотрела монастырь и поднялась на башню. Здесь ее встретил Цзя Чжэнь и доложил:
— Отец Чжан принес яшму.
Даос с подносом в руках подошел к матушке Цзя и с улыбкой сказал:
— Благодаря вашей доброте все смогли посмотреть чудесную яшму брата Баоюя, за что выражают вам благодарность и свое глубочайшее почтение. К сожалению, ни у кого из моих братьев по вероучению не оказалось на сей случай достойных подарков, и они решили поднести вам в знак уважения ритуальные вещи, помогающие им проповедовать свое учение. Ничего особенного здесь нет, но если вы позволите, пусть брат Баоюй выберет себе то, что ему по душе, а остальное, если ему будет угодно, раздаст людям.
Матушка Цзя поглядела на поднос. На нем грудой лежали золотые украшения в форме полудиска, яшмовые украшения в форме полукольца, жезлы «исполнения желаний», пластинки с пожеланием благополучия, и все это было инкрустировано драгоценными каменьями, с тонкой чеканкой и отполировано до блеска. Всего на подносе лежало около сорока или пятидесяти предметов.
— Зачем ты обманываешь! — упрекнула даоса матушка Цзя. — Откуда возьмутся у монахов такие дорогие вещи? Этих подарков я никак принять не могу!
— Ведь они хотят выразить вам свое уважение, — смиренно произнес даос Чжан. — Я просто не посмел им помешать! Если вы откажетесь принять эти дары, почтенная госпожа, меня сочтут недостойным быть членом братства даосов.
Пришлось матушке Цзя согласиться, и она распорядилась принять дары.
— Конечно, нельзя отказываться, раз отец Чжан так просит, — сказал Баоюй матушке Цзя. — Но мне эти вещи ни к чему, и лучше всего раздать их бедным.
— Это, пожалуй, справедливо, — согласилась матушка Цзя.
Но даос Чжан запротестовал:
— Конечно, очень дорогих вещей здесь нет и мне понятно желание брата Баоюя совершить доброе дело, но кто знает, в чьи руки попадут эти вещи! Не осквернят ли их? Если уж вы непременно хотите помочь бедным, дайте им денег!
— Хорошо, — уступил Баоюй, — вечером я сам это сделаю.
Он позвал слуг и распорядился унести подарки, после чего даос Чжан удалился.
Между тем матушка Цзя и все остальные поднялись на главную башню, где и расположились, а Фэнцзе — на восточную, предоставленную в ее распоряжение. Служанки разместились поблизости, на западной башне, на случай, если понадобятся.
