Сюэцинь Цао - Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX.
– Ну а второй госпоже Фэнцзе почему не доложили? – снова спросила Таньчунь.
– Не доложила, и ладно, – вмешалась Пинъэр, – я сама скажу госпоже. Можно,, конечно, эту женщину выгнать, если она не знает, приличий, а потом сказать об этом госпоже Ван, когда та вернется. А пока, барышня, решайте сами, что с ней делать!
Таньчунь согласно кивнула и снова углубилась в шахматы. Женщину увели, но об этом мы рассказывать не будем.
Дайюй с Баоюем между тем продолжали беседу.
– Уж очень хитра сестрица Таньчунь, – говорила Дайюй. – Шагу сама не сделает, все на других сваливает. Способностей никаких, а видишь, именно ей поручили ведать хозяйственными делами!
– Ты просто не знаешь! – возразил Баоюй. – Потому и говоришь так. Как раз когда ты болела, Таньчунь отдала сад на откуп служанкам, и сейчас там не сорвешь ни травинки. К тому же она урезала кое-какие расходы, а заявила, что это мы с Фэнцзе сделали. Таньчунь не только хитра, но и расчетлива!
– Не так уж это и плохо, – промолвила Дайюй. – Расходов у нас и в самом деле чересчур много. Я хоть и не ведаю хозяйственными делами, но иногда на досуге подсчитываю, и выходит, что расходов у нас куда больше, чем доходов. Если так и дальше пойдет, мы скоро, пожалуй, не сможем свести концы с концами.
– Как бы то ни было, мы с тобой недостатка ни в чем не будем испытывать, – вскричал Баоюй.
На этом они закончили разговор, и Дайюй пошла в зал искать Баочай, чтобы поболтать с нею.
Баоюй тоже собрался уходить, но тут к нему подошла Сижэнь с овальным подносом в руках, на котором стояли две чашки со свежезаваренным чаем.
– Ты куда? – спросила она Баоюя. – Я подумала, что вам захочется пить, и принесла чай, а ты уходишь. И сестрица Дайюй убежала!
– Вон она! – Баоюй указал пальцем вслед удалявшейся Дайюй. – Можешь ей отнести!
Он взял с подноса чашку, а Сижэнь побежала за Дайюй. Она догнала девушку уже в зале, где та разговаривала с Баочай.
– У меня всего одна чашка, – словно извиняясь, сказала Сижэнь. – Возьмите, а я еще налью.
– Я пить не хочу, – промолвила Баочай, – мне нужно только прополоскать рот.
Она взяла чашку и, набрав в рот чаю, отдала Дайюй.
– Пейте, я еще налью, – с улыбкой сказала Сижэнь.
– Ты же знаешь, что доктор не велел мне много пить, – заметила Дайюй. – Полчашки вполне достаточно, спасибо тебе за заботу!
Она допила чай, поставила на поднос чашку, а Сижэнь пошла к Баоюю за второй чашкой.
– Где Фангуань? – поинтересовался Баоюй. – Что-то ее не видно.
– Не знаю, – ответила Сижэнь. – Только что была здесь, играла в «бой на травинках».
Баоюй побежал к себе и увидел Фангуань – она спокойно спала на кровати.
– Вставай, идем играть! – разбудил ее Баоюй. – Скоро есть пора!
– Вы только и знаете, что пить вино, а меня совсем забыли, – обиженно произнесла Фангуань. – Я целых полдня проскучала! А потом легла спать. Что еще оставалось мне делать?!
– Ладно, вечером выпьем! – пообещал Баоюй. – Когда вернемся. Я прикажу Сижэнь позвать тебя к столу! Согласна?
– Как-то неловко мне с вами пить без Оугуань и Жуйгуань, – заметила Фангуань. – Да и лапша ваша мне не по вкусу. Утром я почти ничего не ела и только что попросила тетушку Лю принести мне чашку супа и полчашки риса. А уж вечером выпью в свое удовольствие, пусть только мне никто не мешает. Дома я могла сразу выпить два-три цзиня лучшего хуэйцюаньского вина, а когда стала актрисой, мне запретили пить, чтобы не испортила голос. За последние несколько лет я ни капли не выпила. И хочу сегодня вознаградить себя за долгое воздержание!
– Это легко устроить! – сказал Баоюй.
В это время тетка Лю принесла Фангуань в коробе чашку куриного супа с фрикадельками из крабов, жареную утку с винной подливкой, соленые гусиные лапки, четыре пирожка с начинкой из тыквы, приготовленной на сливочном масле, и большую чашку горячего ароматного риса.
Чуньянь поставила все это на стол, положила палочки для еды и наполнила чашку рисом.
– Один жир! – проворчала Фангуань. – Есть невозможно!
Она съела чашку отвара с рисом, немного гусиных лапок, а остальное отставила.
Блюда так вкусно пахли, что Баоюй не выдержал, съел пирожок и велел Чуньянь налить ему полчашки супа и положить туда рис; все показалось ему очень вкусным и ароматным.
Глядя на него, Чуньянь и Фангуань только смеялись.
После обеда Чуньянь хотела отослать остатки еды на кухню, но Баоюй сказал:
– Ешь сама, а покажется мало, я велю принести еще!
– Хватит и этого! – ответила Чуньянь. – Только недавно сестра Шэюэ прислала нам два подноса с пирожными, так что я не голодна.
Она съела все, что осталось, кроме двух пирожков, и сказала:
– А это для мамы. Если вечером мне дадите еще чашечки две вина, я буду совсем довольна.
– Оказывается, ты тоже любишь вино? – улыбнулся Баоюй. – Ладно, выпьешь сколько захочешь. Сижэнь и Цинвэнь тоже выпить не прочь, только стесняются. А сегодня есть повод, так что выпьем в свое удовольствие. Кстати, я только что вспомнил, что хотел поручить тебе одно дело. Возьми Фангуань под свою опеку. Она нуждается в заботе. А Сижэнь одной не управиться.
– Не волнуйтесь, я знаю, – успокоила его Чуньянь. – Вы мне только скажите, как быть с Уэр!
– Передай тетушке Лю, чтобы завтра же ее прислала сюда, – приказал Баоюй. – Я сам распоряжусь!
– Вот и хорошо, – засмеялась Фангуань.
Чуньянь велела девочкам-служанкам подать воды для мытья рук и налить чаю, а сама, собрав со стола посуду, передала ее взрослой служанке, вымыла руки и отправилась к тетке Лю.
Между тем Баоюй отправился в сад Благоуханных роз искать сестер. Фангуань с полотенцем и веером в руках последовала за ним.
Как только Баоюй вышел со двора, он увидел Сижэнь и Цинвэнь, они шли, держась за руки.
– Вы куда? – спросил Баоюй.
– За тобой, – ответили девушки. – Стол уже накрыт.
Баоюй сказал, что только сейчас поел.
– Ты как котенок, – засмеялась Сижэнь, – только и делаешь что ешь. Но все равно, хоть ты и сыт, должен составить нам компанию.
– Ты тоже изменница! – произнесла Цинвэнь, ткнув Фангуань пальцем в лоб. – Чуть что, бежишь подкрепляться. Когда вы успели сговориться? А нам ни слова!
– Не сговаривались они, – возразила Сижэнь. – Все получилось случайно.
– Выходит, мы ему не нужны, – промолвила Цинвэнь. – Завтра уйдем, пусть Фангуань ему прислуживает.
– Мы-то можем уйти, – заметила Сижэнь, – а ты нет!
– Именно я и должна уйти раньше всех! – заявила Цинвэнь. – Ведь я ленива, неповоротлива, характер у меня скверный. И вообще я ни на что не гожусь.
– А кто будет чинить плащ из павлиньего пуха, если Баоюй снова его прожжет? – засмеялась Сижэнь. – Ты уж со мной не спорь! Что бы я тебе ни поручила, ты, как говорится, ни разу нитку в иголку не вдела. А ведь я не ради себя, ради Баоюя старалась. Но стоило мне на несколько дней уехать, как ты, совершенно больная, всю ночь напролет трудилась ради него?! В чем же дело?.. Сказала бы прямо! Зачем дурочку из себя строить и насмехаться над другими?
Цинвэнь фыркнула. Так, разговаривая между собой, они вошли в зал, где была тетушка Сюэ, сели за стол и принялись есть. Баоюй положил в чашку немного рису и делал вид, что тоже ест.
За чаем все развеселились, шуткам не было конца.
Служанки побежали в сад, нарвали цветов и трав, сели в кружок и стали играть в «бой на травинках».
– У меня «ива Гуаньинь»! – воскликнула одна.
– А у меня «сосна архата»[148], – ответила другая.
– У меня «бамбук царевны»! – крикнула третья.
– А у меня «банан красавицы»…
– А у меня «пятнистая бирюза»…
– А у меня «лунная роза»…
– А у меня «пион, такой, как в пьесе „Пионовая беседка“.
– А у меня мушмула из пьесы «Лютня».
– Зато у меня «трава сестер»! – неожиданно заявила Доугуань.
Все умолкли, никто не знал, что может идти в сравнение с «травой сестер».
– А у меня «орхидея супругов»! – первая нашлась Сянлин.
– «Орхидея супругов»! – воскликнула Доугуань. – Ничего подобного не слышала.
– Если на стебле один цветок, это простая орхидея, – пояснила Сянлин, – если несколько – душистая. Если два цветка и один ниже другого, это «орхидея братьев», если они на одном уровне – это «орхидея супругов». Вот глядите – на моей ветке два цветка на одном уровне, – разве это не «орхидея супругов»?!
Доугуань нечего было возразить, она встала и с улыбкой произнесла:
– Значит, если на одном стебле два цветка разной длины, то это «орхидея отца и сына»? А когда цветы обращены в разные стороны, это – «орхидея врагов»? Как тебе не стыдно! «Орхидею супругов» ты просто выдумала! Скорее всего потому, что твой милый вот уже полгода с лишним как уехал.
Сянлин покраснела и едва сдержалась, чтобы не ущипнуть Доугуань, но потом решила все обратить в шутку.
– Ох и дрянной у тебя язык! Только и знаешь, что болтать всякий вздор!
