Сказка о Хасибе и царице змей - Феана Феано
И стали камешками весело играть,
Да неизвестные напевы напевать,
И всю-то ночь они резвились, молодые…
Наутро вновь Булукия соком тем натёр
Стопы усталые и дальше поспешил.
Он шёл и днями, и ночами, уж без сил,
А нет ни острова, ни холмика. А взор
Его без радости лишь море видит вкруг…
И он от голода сырую рыбу стал
Хватать из волн… и есть живую.
В смерть устал,
А сесть нельзя…
И тут объял его испуг…
Что не дойдёт на этот раз до суши он,
Но вспомнил снова он Аллаха и взмолился,
Да тут же остров впереди и появился!
Булукия в радости до острова… бегом…
И вот упал на землю твёрдую в слезах,
И сном уснул крепчайшим, спал подряд три дня.
Затем проснулся поутру, встаёт заря!
Он во все стороны взмолился:
— О, Аллах!
Спасибо вечному Творцу, что спас меня!
Что дал мне силы, укрепив Собою веру,
Что мне позволил одолеть святую меру,
Я Семь Морей прошёл, и вот она — Земля!
Здесь многочисленны деревья, а потоки
Все полноводны, упоительно чисты.
Тут вырастают сладкосочные плоды,
Что и не вянут, и не ведают о сроке…
Зима ли, лето — непонятно всё уму…
Вдруг видит яблоня, красавица такая!
Он потянулся, чтоб сорвать плоды, хватая,
Но тут какой-то человек кричит:
— Убью!
Не приближайся ты, пришелец, и не тронь,
Уйди от дерева!
Булукия назад….
На человека смотрит робко… пряча взгляд…
А великан грозит, в глазах его — огонь.
И рост не меньше сорока локтей, таких,
Что у людей бывали в древние века.
И хоть Булукия испугался чужака,
Но подошёл к нему в сомнениях своих:
— Желаю здравствовать! Скажи мне, почему
Не разрешил сорвать плодов ты этих мне?
— Да оттого, что сын Адама ты. Тебе,
Твоим потомкам, не дано!
Всё потому,
Что твой отец забыл совет, запрет Аллаха,
Он, не послушавшись, от дерева плоды
Поел запретные. Не сможешь есть и ты…
Так великан сказал творению из праха…
Но вновь Булукия к нему:
— Что ты такое?
Чей это остров, и какое тебе имя?
А тот ответил:
— Мое имя Шарахия,
Я охраняю остров Сахру на прибое.
Царь Сахру добр, и ты не бойся всё ж меня.
Потом принёс еды немного и ушёл.
Булукия голод утолил и в путь побрёл.
Так десять дней скитался в поиске жилья…
ВСТРЕЧА С ЦАРЕМ САХРУ
Среди лесов и гор заметил он долину…
Услышал крики и удары, шум тревожный,
Он подошёл к долине шумной осторожно,
И увидал сраженья страшного картину.
Верхом на конях вороных сражались воины,
И кровь лилась меж ними — красная река.
Он растерялся и смотрел издалека…
А всё побоище вздымалось словно волны…
Но вот заметили его, сраженье стихло,
К нему приблизились престранные созданья,
Все удивляясь на него, без пониманья…
Один из всадников спросил:
— Ответь, из чьих ты?
— Я из сынов Адама, звать меня Булукий.
— Пришёл откуда ты? Куда идёшь, к чему?
— С пути я сбился, Мухаммада я ищу,
Я от любви к нему блуждаю, от разлуки…
— Мы никогда ещё не видели сынов
Адама грешного, — сказал один из них.
И тут Булукия спросил:
— А вы из чьих?
Зачем сражение идёт, в конце концов?
— Жилище наше — это Белая земля,
А мы из джиннов. Каждый год Аллах великий
Нас посылает на сражение, а дикий
Народ злых джиннов зло творит, войну ведя…
Что ненавистна нам. Царя зовут же Сахр.
Он за горою Каф на дальнем расстоянье,
В семьдесят пять годов земного проживанья.
Пойдём к нему, пусть подивится наш монарх.
И вот идут они в далёкие жилища,
Но, между тем, всего за день уже дошли.
Пред взглядом путников раскинулись вдали
Шатры бесчисленные, чудо полотнища
В шелках и бархате, а в центре — великан:
Шатёр царя пурпурным шёлком весь увит.
Вот привели к царю Булукию, стоит
Худой, голодный, словно год не ел, не спал…
На самом деле, после долгого пути,
Так обветшала вся одежда у него,
Что он на нищего похожим стал давно,
Едва держался, еле ноги мог нести…
А царь взглянул в него, и слугам повелел
Одеть и вымыть гостя прежде, а затем
К обеду снова привести для царских тем,
Чтоб побеседовать.
И тот повеселел…
Ведут уж слуги гостя прямо ко столу.
Туда приносят блюда мощные, златые,
На них семидесяти видов заливные!
Такое пиршество, неведомо числу…
Царь Сахр сидит на главном троне золотом,
Что изумрудами сияет на углах,
На меньших тронах, утопающих в шелках,
Цари всех джиннов восседают за столом,
А мудрецы воссели слева от царя,
А с ними шейхи, и эмиры, и вельможи,
Все в украшениях, что вовсе не похожи
На те, что видела когда-либо земля.
Булукия землю целовал перед царём,
Так было принято у них, а царь
