Сюэцинь Цао - Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ.
– Я сама это сделаю, – проговорила госпожа Ван. – А ты еще раз все хорошенько разузнай!
Цзя Лянь уже собрался уходить, как вдруг вбежала перепуганная служанка тетушки Сюэ. Она даже не поздоровалась с госпожой Ван, а сразу вскричала:
– Наша госпожа велела вам передать: у нас опять случилась беда!
– Какая беда? – спросила госпожа Ван.
– Беда, беда! – только и могла вымолвить служанка.
– Глупая! – рассердилась госпожа Ван. – Чем кричать, объяснила бы толком!
– Господин Сюэ Кэ отлучился из дома, а тут случилось несчастье! Моя госпожа просит вас прислать кого-нибудь из господ ей помочь.
Госпожа Ван разволновалась:
– Говори же, в конце концов, зачем вам господа? В чем надо помочь?
– Умерла наша невестка Цзиньгуй! – выпалила служанка.
Госпожа Ван даже плюнула с досады и сказала в сердцах:
– Туда ей и дорога! Стоило из-за этого поднимать шум!
– Умри она как все люди – еще бы ничего! – проговорила служанка. – А то ведь опять невесть что натворила! Прошу вас, госпожа, пошлите людей, пусть помогут распорядиться!
Госпожа Ван сердилась, и в то же время ей было смешно.
– Служанка совсем свихнулась! – произнесла она. – Братец Цзя Лянь, не слушай ты эту дуру, пойди сам погляди, что там случилось!
Служанка услышала, что ее обозвали дурой, и, рассердившись, убежала.
Между тем тетушка Сюэ пребывала в смятении и, как только служанка вернулась, спросила:
– Ну что, пришлет кого-нибудь госпожа Ван?
– Да разве дождешься от родственников помощи? Мало того что госпожа никого не послала, так еще дурой меня обозвала, – ответила служанка.
– Это моя сестра, а что сказала жена ее сына?
– Уж если ваша сестра знать вас не хочет, что говорить о дочери? – воскликнула служанка. – Я даже не стала к ней обращаться.
– Сестра – это сестра, а дочь роднее! Неужели она отказала бы мне в помощи?!
– Да, да! Вы правы! – спохватилась служанка. – Я сейчас к ней пойду!
В это время вошел Цзя Лянь, справился о здоровье тетушки Сюэ, выразил ей соболезнование и сказал:
– Я только что от тети и там узнал, что умерла жена вашего сына. От служанки мы толку не добились, тетя взволновалась, послала меня разузнать, в чем дело, и, если нужно, помочь. Скажите, чем я могу быть вам полезен?
У тетушки Сюэ от волнения слезы высохли, и она сказала:
– Извините, второй господин, за беспокойство. Я же говорила, сестра у меня очень добрая. Старая карга – моя служанка – не смогла толком ничего объяснить, и чуть не получилось недоразумения. Садитесь, пожалуйста, второй господин, я сейчас все расскажу! – И, немного помолчав, добавила: – Я к вам послала служанку только потому, что невестка моя умерла дурной смертью.
– Может быть, она покончила с собой из-за мужа? – высказал предположение Цзя Лянь.
– Это было бы прекрасно, – воскликнула тетушка Сюэ. – Она так все время скандалила, что мы не знали, куда деваться! Узнав, что Сюэ Паню грозит смертная казнь, Цзиньгуй немного поплакала а затем как ни в чем не бывало стала наряжаться да прихорашиваться. Я пыталась поговорить с ней, но она меня обругала. Однажды, не знаю почему, невестка потребовала, чтобы Сянлин жила с ней. Я ей говорю: «Зачем тебе Сянлин, если ты отказалась от Баочань? К чему терзать девочку, раз ты ее не любишь?» Но она и слушать не стала, и пришлось мне переселить Сянлин к ней. Сянлин как раз болела, но слова не сказала, бедняжка, безропотно покорилась. А невестка переменилась вдруг к девочке, стала с ней ласкова и добра. Я только радовалась. А Баочай говорит: «Боюсь, неспроста это». Я тогда не придала значения ее словам. Пока Сянлин болела, невестка сама все готовила и кормила ее. Но, видимо, несчастная судьба у Сянлин. Однажды, когда Цзиньгуй подавала ей отвар, Сянлин ненароком опрокинула чашку и обварила ей руки. Я думала, уж теперь-то девушке не поздоровится. Ничуть не бывало. Цзиньгуй слова бранного не сказала, даже не рассердилась, подмела осколки, вытерла пол, и все между ними осталось по-прежнему. Вчера вечером Цзиньгуй позвала Баочань и велела ей приготовить две чашки супа, сказав, что будет есть вместе с Сянлин. Спустя некоторое время слышу, поднялся шум; закричала Баочань, а потом, пошатываясь, вышла Сянлин, призывая на помощь. Я поспешила туда и вижу: у невестки кровь из носа идет, а сама она, схватившись руками за грудь, бьет ногами и катается по полу. Я до смерти напугалась! Зову ее – не отвечает, подергалась немного и скончалась. Я сразу поняла, что она отравилась.
Баочань, рыдая, набросилась на Сянлин с кулаками, обвиняя девочку в том, что она отравила свою госпожу. Но я-то была уверена, что Сянлин не виновата. Да и как она могла отравить Цзиньгуй, если не вставала с постели?! Однако Баочань продолжала твердить свое. Ах, второй господин! Что мне оставалось делать? Я вынуждена была приказать старухам связать Сянлин и передать под присмотр Баочань, а слугам велела запереть ворота. Едва дождались мы с Баоцинь утра, и, как только открыли ворота в вашем дворце, я сразу послала служанку сообщить о случившемся сестре. Второй господин! Вы человек умный, скажите, как быть?
– В семье Ся уже знают об этом? – спросил Цзя Лянь.
– Пока нет, – ответила тетушка Сюэ, – прежде чем сообщать, я хотела выяснить обстоятельства дела!
– По-моему, первым долгом следует известить власти, – сказал Цзя Лянь. – Разумеется, все мы подозреваем Баочань, но ведь никто не поймет, почему вдруг она отравила свою хозяйку. Обвинять Сянлин значит выгораживать преступницу.
Тут появились женщины-служанки из дворца Жунго, и разговор прервался.
– Пришла вторая госпожа Баочай, – доложили служанки.
Цзя Лянь не стал избегать встречи, как полагалось по этикету, ибо много раз видел Баочай в детстве.
Баочай поздоровалась с матерью, поклонилась Цзя Ляню, а затем направилась во внутренние комнаты, где жила Баоцинь. Тетушка Сюэ вошла следом за нею и рассказала о случившемся.
– Зачем вы, матушка, приказали связать Сянлин? Ведь это значит, что вы считаете ее виновной! – сказала, выслушав мать, Баочай. – Если суп, как вы говорите, готовила Баочань, то связать следовало ее. А потом допросить. Кроме того, необходимо сообщить о случившемся властям и семье Ся.
Рассуждения дочери показались тетушке Сюэ вполне разумными, и она поделилась ими с Цзя Лянем.
– Вторая сестрица права, – согласился Цзя Лянь. – Я сообщу в ведомство наказаний, пусть расследуют дело. Но если отпустить Сянлин и связать Баочань, не избежать неприятностей.
– Я, собственно, приказала связать Сянлин не потому, что считаю ее виновной. Но она могла покончить с собой оттого, что ее несправедливо подозревают, и я почла за лучшее связать ее и передать под присмотр Баочань.
– И все же этим вы сыграли на руку Баочань, – заметил Цзя Лянь.
– В таком случае освободите Сянлин и свяжите Баочань. Ведь только они знают, что в действительности произошло. А своим людям прикажите успокоить Сянлин!
Тетушка Сюэ приказала отпустить Сянлин, а Баочай послала женщин помочь служанкам связать Баочань. Когда они вошли, Сянлин горько плакала, а Баочань посмеивалась. Но, узнав, что ее собираются связать, подняла страшный шум. Однако служанки из дворца Жунго, не обращая внимания на ее вопли, крепко ее связали.
Тем временем в семью Ся послан был человек сообщить о случившемся.
Семья Ся переехала в столицу недавно. Положение их пошатнулось, и мать желала быть поближе к дочери. В семье кроме Цзиньгуй был еще непутевый приемыш, который промотал все свое наследство и постоянно ездил за подачками в семью Сюэ.
Цзиньгуй была легкомысленной и дня не могла обойтись без плотских утех. Поэтому, потерпев неудачу с Сюэ Кэ, она стала подумывать о своем названом брате. Он был еще невинным юнцом, и Цзиньгуй решила его соблазнить. Всякий раз, приезжая домой, с ним заигрывала, задабривала его. Вот и сейчас, когда приехал слуга из семьи Сюэ, молодой человек подумал: «Интересно, что он привез?» Но, узнав, что барышня отравилась, стал метаться и причитать. Мать Цзиньгуй разразилась рыданиями.
– Почему, попав в их семью, моя девочка вдруг отравилась?
Она хотела ехать к дочери вместе с сыном, но никак не могла дождаться, пока подадут коляску.
Семья Ся принадлежала к купеческому сословию, но сейчас, когда они разорились, где уж было думать о соблюдении приличий и этикета.
Таким образом, приемный сын пошел вперед, а мать в сопровождении старухи служанки последовала за ним.
Добравшись до места, где стояли наемные коляски, старуха Ся влезла в одну из них и приказала ехать как можно скорее.
Едва коляска остановилась у дверей дома Сюэ, старуха, ни с кем не поздоровавшись, бросилась в комнаты и запричитала: «Дитя мое родное!»
Цзя Лянь в это время уехал в ведомство наказаний, и дома оставались тетушка Сюэ, Баочай и Баоцинь. Ошарашенные, смотрели они на ворвавшуюся в дом женщину и слова не могли вымолвить.
