Сиасет-намэ. Книга о правлении вазира XI столетия Низам ал-Мулька - Низам аль-Мульк
Рассказ. У того же Исмаила сына Ахмеда был такой обычай; в дни, когда холод был особенно сильный, а снегу много, он в одиночестве садился верхом на коня, выезжал на площадь и, сидя верхом на коне, был там до полуденного намаза. Он говорил: „Может, кто из челобитчиков идет ко двору, имея нужду, а у него нет ни пропитания, ни места, где остановиться; по причине снега и ветра он не сможет нас увидать, затруднительным покажется ему добраться до нас, а когда узнает, что мы находимся здесь, подойдет, представит свое дело и уйдет с миром“.[39] Многое рассказывают подобного этому о тех предосторожностях, что предпринимали |18| ради того света.
Глава четвертая.
Об амилях, о постоянном разузнавании дел вазиров и гулямов.[40]
Амилям, которым дают должность, следует внушать, чтобы они хорошо обращались с людьми бога, преславного и всемогущего, не брали бы сверх законного налога, предъявляли бы свои требования учтиво, в хорошем виде, и пока у них рука не достигнет до урожая, пусть ничего у них не требуют; так как если потребуют прежде времени, создадут народу невзгоды и если придут во время сбора урожая,[41] то по необходимости они будут продавать за полдирхема, из-за этого станут лишенными всего, бродягами. Если кто из народа окажется в затруднении, будет нуждаться в воде или семенах, надо ему дать в долг, облегчить его бремя, чтобы он остался на месте, не ушел бы из своего дома в скитания.[42]
Рассказ по этому поводу. Я слыхал такое: во времена Кубада, царя, был в мире в течение семи лет голод, прекратилось изобилие,[43] ниспосылаемое небесами. Кубад приказал амилям, чтобы они продавали имеющийся в наличии хлеб и зерно, частью же раздавали бы в виде милостыни, помогали бы беднякам через бейт ал-мал и казнохранилища. Таким образом во всем его государстве за эти семь лет не умерло ни одного человека от голода.[44] А все потому, что он налагал взыскания на чиновников.
Надо постоянно разузнавать о делах амилей.[45] Если у них все идет так, как мы упоминали, пусть должность будет сохранена за ними, если нет, следует замещать их достойными лицами. Если он возьмет у людей что-либо лишнее, следует это у него отнять и возвратить обратно людям, а если у него есть что-либо из имущества, пусть возьмут для примера другим, дабы не чинили своеволия. Другой раздел:[46] следует также разузнавать о делах вазиров, ведут ли они дела подобающим образом или нет, так как благо и злополучие государя и его государства связано с вазиром. Вазир |19| хорошего поведения и рассудительности — государство благополучно, войско и народ довольны, спокойны, зажиточны, а сам государь — со спокойным сердцем; а когда плохого поведения, в государстве порождается такая разруха, что нельзя сказать; государь всегда в смятении, встревожен, владения — в смуте.
Рассказ. Рассказывают этакое: был у Бахрам Гура вазир, звали его Раст Равиш. Бахрам Гур препоручил ему все государство, ему доверился, и чтобы о нем ни говорили — никого не слушал, а сам занимался день и ночь увеселениями, охотой и вином. Этот Раст Равиш сказал человеку, который был наместником[47] Бахрам Гураг „Народ от великой нашей справедливости стал невежа, обнаглел. Если их не наказывать, боюсь, не проявилась бы разруха, а государь занят вином, не осведомлен о делах людей и народа. Ты примени к ним суровое обращение, прежде чем проявится разруха! знай, что наказания должны быть двух родов: злых уменьшать в числе, у добрых же хватать достояние; всякого на кого я скажу „забирай“, ты бери“. Итак, у всякого, кого наместник хватал и сажал, Раст Равиш брал взятку, а затем приказывал наместнику: „освободи его!“ Хватали всюду и всякого, у кого было имущество, лошадь, гулям, красивая рабыня, поместье или хорошая деревня. Народ обнищал, разбрелись все именитые, ничего не собиралось в казнохранилище. А когда таким образом прошло некоторое время, у Бахрам Гура объявился враг. Бахрам Гур хотел было одарить свое войско, снарядить и послать на врага, — пришел в казнохранилище, ничего не увидал. Спросил об именитых людях, начальниках города. Сказали: „Уж столько-то лет, как такие-то и такие-то разорились, ушли в такую-то страну“. Сказал: „Почему?“ Отвечали: „Не знаем“. Никто страха ради не мог вымолвить слова о вазире. Бахрам Гур раздумывал весь тот день и всю ту ночь, не уяснялось ему, откуда это разорение. Огорченный, он сел ранней зарей на другой день на коня и отправился один в пустыню. Так он ехал, задумавшись, пока солнце не поднялось высоко. Проехал семь фарсангов и не заметил. Было знойно, он почувствовал жажду, захотел напиться |20| воды, поглядел в поле, увидел, что идет дымок. Сказал: „Наверное там люди“, и направился к тому дымку. Приблизившись, он увидал стадо отдыхающих овец, раскинутую палатку и повешенную собаку. Удивился, подъехал к палатке. Вышел человек, приветствовал его, помог сойти с лошади, принес ему кое-что поесть, а не догадался, что перед ним Бахрам. Бахрам сказал: „Ну-ка, сперва поведай нам, что произошло с собакой. Пусть мы узнаем об этом прежде, чем вкусим хлеб“. Молодец сказал; „Этот пес пользовался моим полным доверием в отношении овец. Я ценил его качества: он мог схватиться с десятью волками. Боясь этого пса, волки не ходили вокруг овец. Неоднократно мне приходилось по делам уходить в город, возвращаться на другой день, пес водил овец на пастбища и благополучно приводил обратно. Так было некоторое время. Однажды, пересчитывая овец, я заметил недостачу; так в течение нескольких дней я замечал, что число овец убывало. Воров здесь никогда не было. Никак не могу сообразить, отчего овец становится меньше? Стадо мое стало таким малочисленным, что когда пришел амил, что собирает садакэ[48] и потребовал у меня по прежнему обычаю садакэ, я был вынужден отдать на уплату садакэ всех оставшихся в моем стаде овец. Теперь я пастушествую для того амиля. А пес-то слюбился с волчицей, стал ее дружком, а я и не предполагал такое дело? Однажды мне случилось пойти в поле за топливом. На возвратном пути поднялся на возвышенность, вижу: пасется овечье стадо, по направлению к нему трусит волк. Я присел за кустом и, притаившись, наблюдал. Пес увидел волчицу, подбежал, замахал хвостом; волчица спокойно остановилась, пес забежал сзади, слюбился, затем отошел в сторону и заснул; волчица же, вскочив в середину стада,
