Гуляка и волшебник. Танские новеллы (VII-IX вв.) - Антология
— Лошади сильно устали. Отдохнем пока здесь, я в этом не вижу беды.
Она взяла коня своей госпожи под уздцы и повела его к дому. А потом шепнула Цую:
— Станете просить молодую госпожу в жены, меня берите свахой. Согласны?
Цуй просиял от радости. Он опустился на колени и, кланяясь до самой земли, стал просить служанку помочь ему. Старуха успокоила его:
— Не тревожьтесь, дело сладится непременно. Как раз через пятнадцать дней наступит благоприятный день. Вы, господин, ждите здесь и позаботьтесь, чтоб все было наготове для свадебной церемонии. Да припасите вина и закусок. Старшая сестра моей госпожи занемогла, и мы каждый день ездим в Логу навещать ее. Сейчас нам пора ехать. Вы же все обдумайте на свободе, а в назначенный день мы с невестой будем здесь.
Они уехали. Цуй, как было условлено, начал готовиться к счастливому событию. Прошло пятнадцать дней, и девушка приехала со своей старшей сестрой, Сестра держалась с необыкновенным достоинством, невольно вселявшим уважение. Она проводила девушку в дом жениха и там оставила ее.
Матушка Цуя жила на родине и не знала, что сын взял в дом жену. Цуй ничего ей не сообщил. Она прознала об этом через одну служанку. Увидев молодую жену, мать нашла ее уж слишком красивой.[196] А тут через месяц случилось, что какой-то неизвестный человек принес невестке лакомство необычайного вкуса и аромата.
Вскоре Цуй начал замечать, что матушка стала к нему холодней, не раз спрашивал он о причине ее неудовольствия. Наконец мать призналась ему:
— Ты мой единственный сын, и я надеялась, что ты проживешь свои дни в мире и покое. Но вот ты взял в дом жену небывалой, невиданной красоты. Никто никогда не изображал такой красавицы ни кистью, ни резцом. Уж верно, она — лиса-оборотень и погубит тебя. Чует мое сердце беду.
Вернувшись домой, Цуй нашел жену в слезах. Плача, она сказала:
— Я была вам верной женой и надеялась служить вам до самой смерти. Никогда не думала я, что госпожа, ваша матушка, посчитает меня лисицей-оборотнем. Завтра утром мы расстанемся.
Цуй отер слезу, он не мог говорить.
На следующий день привели ее коня, она села на него и тронулась в путь. Цуй тоже сел на коня, чтоб проводить ее. Скоро достигли они Западных гор. Узкая тропинка привела их в долину. Они поехали по этой долине и примерно ли через десять оказались возле горной реки. На берегах ее благоухали цветы, на деревьях росли плоды столь диковинные и чудесные, что никакими словами о них не расскажешь. Показалась чья-то богатая усадьба. Дом поражал своим великолепием. Служанки толпой выбежали встречать господ. Ныло их не менее сотни. Они поклонились и сказали:
— Господин Цуй, дальше пути вам нет. Извольте оставаться здесь.
Служанки провели девушку в глубину дома, а Цуя оставили за воротами. Не прошло и мгновения, как одна из служанок появилась снова и передала от лица старшей сестры следующие слова:
— Господин, вы должны уйти, потому что старая госпожа, ваша матушка, не хочет этого брака. Все кончено, вы не должны больше видеться.[197] Но сестра моя была вашей женой, и потому я разрешаю вам войти в мой дом, чтобы проститься с нею.
Служанка провела Цуя во внутренние покои. Долго старшая сестра упрекала его, но голос ее звучал мягко. Склонившись в поклоне, Цуй с покорностью сносил упреки.
Наконец она замолчала. Все сели за трапезу. В конце ее было подано вино. Затем позвали музыкантов, и прекрасная мелодия рассыпалась тысячью переливов. Когда музыканты кончили играть, старшая сестра сказала младшей:
— Господину Цую пора возвращаться. Что ты подаришь ему на память?
Девушка достала из рукава ларчик из белого нефрита[198] и протянула его Цую. Он принял ларчик и начал прощаться. Оба они зарыдали. Цуй с тяжелым сердцем покинул дом и пустился в обратный путь. Долина кончилась, он оглянулся, но взору его предстали лишь бесконечные нагромождения скал и глубокие пропасти. Горы словно сомкнулись, тропинка исчезла. В безутешном горе вернулся он домой. С тех пор каждый раз, когда брал он в руки нефритовый ларчик, в сердце его проникала глубокая печаль.
Однажды постучал в ворота, прося подаяния, буддийский монах из дальних краев. Он сказал:
— К вам, господин, попала редкой ценности вещица, не покажете ли вы ее мне?
Цуй ответил:
— Я бедный ученый, откуда возьмется в моем доме что-либо ценное?
Но монах стоял на своем.
— Разве не встретилась вам девушка необычайной красоты? И разве не подарила она вам нефритовый ларчик? Бедный странник, я прозрел его присутствие в вашем доме, потому что он излучает небесный эфир «ци».
Тогда Цуй вынул нефритовый ларчик и показал монаху. Монах купил его за миллион монет и начал прощаться. Цуй спросил монаха:
— Кто она была, эта девушка?
— Вы, господин, взяли себе в жены третью дочь самой владычицы Западных гор Сиванму. Зовут девушку Юй-фэн. Она и ее сестра — прославленные красавицы в мире бессмертных, что уж говорить о мире людей! Как жаль, что она так недолго была вашей женой. Если бы вы прожили с ней хотя бы один год, вам и всей вашей семье было бы даровано бессмертие.
Воскрешение
[199]
В середине годов «Юаньхэ» дочь Ци Туя, управителя области Жао, выдали замуж за одного молодого человека по имени Ли Моу, родом на Лунси. Ему предстояло держать экзамен на степень цзиньши, а жена в это время была на сносях. Родных у него не было, и он решил отправить свою жену к ее отцу.
Молодая женщина перешла жить в восточный флигель позади дома. Но в ту же ночь
