без автора - Тысяча И Одна Ночь. Книга 1
И хозяин дома услышал шум и крик у ворот и сказал кому-то из слуг: "Посмотри, что случилось". И слуга вышел и вернулся к своему господину и сказал: "Господин, у ворот больше десяти тысяч человек, и мужчин и женщин, и они кричат: "Увы, убитый!" - и показывают на наш дом". И когда кади услышал это, дело показалось ему значительным, и он разгневался и, поднявшись, вышел и открыл ворота. И он увидел большею толпу и оторопел и спросил: "О люди, в чем дело?" И мои слуги закричали ему: "О проклятый, о собака, о кабан, ты убил нашего господина!" И кади спросил: "О люди, а что сделал ваш господин, чтобы мне убить его?.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Тридцать первая ночьКогда же настала тридцать первая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что кади спросил: "Что сделал ваш господин, чтобы мне убить его? Вот мой дом перед вами".
И цирюльник сказал ему: "Ты сейчас бил его плетьми, и я слышал его вопли". - "Но что же он сделал, чтобы мне убить его, и кто его ввёл в мой дом, и куда, и откуда?" - спросил кади. И цирюльник воскликнул: "Не будь скверным старцем! Я знаю эту историю и все обстоятельства. Твоя дочь любит его, и он любит её, и когда ты узнал, что он вошёл в твой дом, ты приказал твоим слугам, - и они его побили. Клянусь Аллахом, или нас с тобою рассудит только халиф, или выведи к нам нашего господина, чтобы его родные взяли его раньше, чем я войду и выведу его от вас и ты будешь пристыжен".
И кади ответил (а он говорил словно взнузданный, и его окутал стыд перед людьми): "Если ты говоришь правду, входи сам и выведи его".
И цирюльник одним прыжком вошёл в дом; и, увидев, что он вошёл, я стал искать пути к выходу и бегству, но не нашёл его раньше, чем увидел в той комнате, где я находился, большой сундук. И я влез туда и закрыл над собой крышку и задержал дыхание. А цирюльник вошёл в комнату и, едва войдя туда, снова стал меня искать и принялся соображать, в каком я месте, и, повернувшись направо и налево, подошёл к сундуку, где я был, и понёс его на голове, - и все моё мужество исчезло. Цирюльник торопливо пошёл; и поняв, что он не оставит меня, я открыл сундук и выбросился на землю и сломал себе ногу. И ворога распахнулись, и я увидел у ворот толпу.
А у меня в рукаве было много золота, которое я приготовил для дня, подобного этому, и для такого дела, как это, - и я стал сыпать это золото людям, чтобы они отвлеклись им. И люди стали хватать золото и занялись ими, а я побежал по переулкам Багдада направо и налево, и этот проклятый цирюльник бежал за мной, и куда бы я ни входил, цирюльник входил за мною следом и говорил: "Они хотели огорчить меня, сделав зло моему господину! Слава Аллаху, который помог мне и освободил моего господин? из их рук! Твоя неосмотрительность все время огорчала меня; если бы Аллах не послал меня тебе, ты бы не спасся от беды, в какую попал, и тебя бы ввергли в бедствие, от которого ты никогда бы не спасся. Сколько же ты хочешь, чтобы я для тебя жил и выручал тебя? Клянусь Аллахом, ты погубил меня своею неосмотрительностью, а ты ещё хотел идти один! Но мы не взыщем с тебя за твою глупость, ибо ты малоумен и тороплив".
"Мало тебе того, что случилось, - ты ещё бегаешь за мною и говоришь мне такие слова на рынках!" - воскликнул я, и душа едва не покинула меня из-за сильного гнева на цирюльника. И я вошёл в хан, находившиеся посреди рынка, и попросил защиты у хозяина, и он не пустил ко мне цирюльника. Я сел в одной из комнат и говорил себе: "Я уже не могу расстаться с этим проклятым цирюльником, и он будет со мною и днём и ночью, а у меня нет духу видеть его лицо!"
И я тотчас же послал за свидетелями и написал завещание своим родным, и разделил свои деньги, и назначил за этим наблюдающего, и приказал ему продать дом и земли, и дал ему указания о больших и о малых родичах, и выехал, и с того времени я странствую, чтобы освободиться от этого сводника. Я приехал и поселился в вашем городе и прожил здесь некоторое время, и вы пригласили меня, и вот я пришёл к вам и увидел у вас этого проклятого сводника на почётном месте. Как же может быть хорошо моему сердцу пребывать с вами, когда он сделал со мною такие дела и моя нога из-за него сломана?"
И после этого юноша отказался есть; и, услышав его историю, мы спросили цирюльника: "Правда ли то, что говорит про тебя этот юноша?" И он отвечал: "Клянусь Аллахом, я сделал это с ним вследствие моего знания, разума и мужества, и если бы не я, он бы, наверно, погиб. Причина его спасения - только во мне, и хорошо ещё, что пострадала его нога, но не пострадала его душа. Будь я многоречив, я бы не сделал ему добра, но вот я расскажу вам историю, случившуюся со мною, и вы поверите, что я мало говорю и нет во мне болтливости в отличие от моих шести братьев.
Рассказ цирюльника о самом себе (ночь 31)
Я был в Багдаде во времена аль-Мустапсира биллаха, сына аль-Мустади биллаха, и он, халиф, был в то время в Багдаде. А он любил бедняков и нуждающихся и сиживал с учёными и праведниками. И однажды ему случилось разгневаться на десятерых преступников, и он велел правителю Багдада привести их к себе в день праздника (а это были воры, грабящие на дорогах). И правитель города выехал и схватил их и сел с ними в лодку; и я увидел их и подумал: "Люди собрались не иначе как для пира, и они, я думаю, проводят день в этой лодке за едой и питьём. Никто не разделит их трапезы, если не я!" И я поднялся, о собрание, по великому мужеству и степенности моего ума и, сойдя в лодку, присоединился к ним, и они переехали и высадились на другой стороне. И явились стражники и солдаты правителя с цепями и накинули их на шеи воров, и мне на шею тоже набросили цепь, - и не от мужества ли моего это случилось, о собрание, и моей малой разговорчивости, из-за которой я промолчал и не пожелал говорить? И нас взяли за цепи и поставили перед аль-Мустансиром биллахом, повелителем правоверных, и он велел снести головы десяти человекам. И палач подошёл к нам, посадив нас сначала перед собою на ковре крови, и обнажил меч и начал сбивать голову одному за другим, пока не скинул голову десятерым, а я остался. И халиф посмотрел и спросил палача: "Почему ты снёс голову девяти?" И палач воскликнул: "Аллах спаси! Что бы ты велел сбить голову десяти, а я обезглавил бы девять!" Но халиф сказал: "Я думаю, ты снёс голову только девяти, а вот этот, что перед тобой, - это десятый".
"Клянусь твоей милостью, - ответил палач, - их десять!"
И их пересчитали, - говорил цирюльник, - и вдруг их оказалось десять. И халиф посмотрел на меня и спросил: "Что побудило тебя молчать в подобное время? Как ты оказался с приговорёнными и какова причина этого? Ты старец великий, но ума у тебя мало". И, услышав речи повелителя правоверных, я сказал ему: "Знай, о повелитель правоверных, что я - старец-молчальник, и у меня мудрости много, а что до степенности моего ума, моего хорошего разумения и малой разговорчивости, то им нет предела; а по ремеслу я цирюльник. И вчерашний день, ранним утром, я увидел этих десятерых, которые направлялись к лодке, и смешался с ними и сошёл с ними в лодку, думая, что они устроили пир; и не прошло минуты, как появились стражники и наложили им на шею цепи, и мне на шею тоже наложили цепь, и от большого мужества я промолчал и не заговорил, - и это не что иное, гак мужество. И нас повели и поставили перед тобой, и ты приказал сбить голову десяти; и я остался перед палачом, но не осведомил вас о себе, - и это не что иное, как великое мужество, из-за которого я хотел разделить с ними смерть. Но со мной всю жизнь так бывает: я делаю людям хорошее, а они платят мне самой ужасной отплатой".
И когда халиф услыхал мои слова и понял, что я очень мужествен и неразговорчив, а не болтлив, как утверждает этот юноша, которого я спас от ужасов, - он так рассмеялся, что упал навзничь, и потом сказал мне: "О Молчальник, а твои шесть братьев так же, как и ты, мудры, учены и не болтливы?" - "Пусть бы они не жили и не существовали, если они подобны мне! - отвечал я. - Ты обидел меня, о повелитель правоверных, и не должно тебе сравнивать моих братьев со мною, так как из-за своей болтливости и малого мужества каждый из них ста! калекой: один кривой, другой слепой, третий расслабленный, у четвёртого отрезаны уши и ноздри, у пятого отрезаны губы, а шестой - горбун. Не думай, повелитель правоверных, что я болтлив; мне необходимо все изложить тебе, и у меня больше, чем у них всех, мужества. И с каждым из них случилась история, из-за которой он сделался калекой, и я расскажу их все тебе.
Рассказ о первом брате цирюльника (ночь 31)
Знай, о повелитель правоверных, что первый из них (а это горбун) был по ремеслу портным в Багдаде, и он шил в лавке, которую нанял у одного богатого человека. А этот человек жил над лавкой, и внизу ею дома была мельница. И однажды мой горбатый брат сидел в лавке и пил, и он поднял голову и увидал в окне дома женщину, подобную восходящей луне, которая смотрела на людей. И когда мой брат увидел её, любовь к ней привязалась к его сердцу, и весь этот день он все смотрел на неё и прекратил шитьё до вечерней поры. Когда же настал следующий день, он открыл свою лавку в утреннюю пору и сел шить, и, вдевая иголку, он всякий раз смотрел в окно. И он опять увидел ту женщину, и его любовь к ней и увлечение ею увеличились. Когда же наступил третий день, он сел на своё место и смотрел на неё, и женщина увидела его и поняла, что он стал пленником любви к ней. Она засмеялась ему в лицо, и он засмеялся ей в лицо, а затем она скрылась от него и послала к нему свою невольницу и с нею узел с красной шёлковой материей.
