Автор неизвестен Древневосточная литература - Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако»
Так он объяснил, а тот заносчивый мастер чисел не знал, что и ответить на это, помолчал и ушёл восвояси.
Когда он ушёл, пришёл Ягоро, который разводил птиц.
— Простите, что не заходил к вам в последнее время! — сказал он, а преподобный пригласил его в дом:
— Как хорошо, что пришли! Заходите!
Поговорили они о разном, и тут Ягоро заметил клетку для перепелов.
— Преподобный, вы держите перепелов? Это же непростое дело. К тому же, не мне бы, конечно, говорить вам такое, но монаху это как-то не пристало. Не отдадите ли их мне?
— Да, и правда, просто в последнее время все их заводят, вот и я не удержался утром, купил у одного человека, только перепел недавно пойман, к клетке не привык, голоса не подаёт, точь-в-точь клубень батата. Если он вам такой нужен, берите! — ответил Иккю, а Ягоро обрадовался:
— Если так, возьму его! — взял клетку и собрался уходить, но при ходьбе там что-то перекатывалось внутри. Чтобы проверить, на месте ли перепел, он запустил руку в клетку и нащупал там не перепела, а клубень.
— Опять попался я на уловку преподобного! Что за дела! — рассмеялся он, а Иккю сказал:
— Я же говорил, что эта птица голоса не подаёт и похожа на клубень!
Ягоро снова рассмеялся, попрощался и ушёл.
9
О том, как преподобный Иккю ходил в Такасу, что в земле Идзуми
Весной, в третью луну, когда в столице распускаются цветы, не знал Иккю, куда бы ему пойти, а потом решил сходить в землю Сэтцу посмотреть на весенние пейзажи бухты Нанива. Преподобный Иккю не взял с собой никого из учеников, а пустился в дорогу сам и странствовал свободно, подобно облакам и воде, вдоль знаменитой бухты Мицу, любовался морскими видами, видел куликов и чаек, которые разбились по парам и летали у берега меж волнами, искали себе пропитание и устраивали свою жизнь. Воистину, как говорил инок Ноин[391]:
Человеку с тонкой душойПоказать хотелось бы мнеВесенние видыУ переправы Нанива,Той, что в земле Сэтцу.
Кокоро аранХито ни мисэба яЦу но куни ноНанива ватари ноХару но кэсики о
И действительно, всё так и есть, как он написал… С такими мыслями осмотрел Иккю те края и пошёл странствовать дальше, зашёл поклониться в святилище Сумиёси, дошёл до бухты Сакаи в земле Идзуми, захотелось ему сходить в Такасу[392], посмотреть, чем там живут люди с утра до вечера, и отправился он туда. Город Муродзуми в земле Суо, Эгути возле Камисаки славятся своими куртизанками как одни из лучших, но с давних времён известен город Такасу, не уступит ни в чём другим городам! С вечера у каждого дома зажигают огни, не смолкают звуки песен, звон струн цитр-кото, мужчины теряют голову в пылу любовных утех, сгорают от страсти, рискуют самой жизнью своей, и Иккю, хоть и был свободен от пыли мирских страстей, думал о разном и ходил по округе, а потом вспомнил, что когда-то среди здешних дев веселья была и знаменитая Хотокэ-будда, к которой воспылал страстью Киёмори[393], и слышал он, что сейчас там обитает дева по имени Ад. Захотелось ему на неё посмотреть, и он спросил у тамошнего жителя:
— Слышал я о такой деве и что сейчас она вроде бы здесь обитает. Хочу спросить, где её можно найти?
Тот человек отвечал:
— Да, знаю! Известная в здешних местах дева веселья. Вон там дом с белыми стенами, в нём и сможете увидеть деву по имени Ад, о которой спрашиваете. Идёмте, я вас провожу! — с этими словами он повёл Иккю к тому дому.
— Вон, в тёмно-фиолетовой накидке-косодэ, на которой вышиты весенние виды, эта самая Адская дева и есть!
Иккю какое-то время смотрел на неё через оконную решётку, а потом громко произнёс:
Что же это за «Ад»?Сколько б ни слышал раньше,Ужаснёшься, увидев.
Кикоси ёриМитэ осоросикиДзигоку канна
А она тут же ответила:
Все, кто пришёл умереть,Непременно в него упадут.
Си ни куру хито ноОтидзару ва наси
Иккю удивился, оценил её находчивость, обменялся с ней стихами ещё несколько раз, а потом снова ушёл странствовать и в конце концов вернулся в столицу. А дева та, взявшая себе имя Ад, противоположное имени девы Хотокэ в старину, — хоть и женщина, но оказалась намного умнее многих глупых мужчин, и можно бы сожалеть, что человек таких способностей ведёт жизнь куртизанки, а вместе с тем жалеть иных куртизанок не стоит, ведь прославились в веках такие женщины, как Хигаки, Белая дева из Нанива, Эгути-но кими, и много таких примеров, так что о них не нужно переживать и недооценивать их тоже не стоит.
10
О том, как преподобный Иккю сочинял китайские стихи
Однажды преподобный Иккю увидел кукольное представление и сказал:
— Интересное это занятие — управлять куклами. То управляешь государем, украшенным Десятью добродетелями, а то воином или же женщиной из простонародья, воспроизводишь то, как они ведут себя и чем занимаются, сообразно их положению, и они как будто бы начинают жить сами по себе, а зрители воспринимают их как живых людей, смеются над шутками, сочувствуют их обидам, а в трагические моменты вместе с ними проливают слёзы, сострадая их горестям. Если подумать, то это ведь всего лишь куски дерева. Но люди забывают о том, что это деревянные куклы… И жизнь человеческая тоже такова — истину принимаем за вымысел, а вымысел — за истину. Попробую сложить об этом китайские стихи:
Являют себя на подмосткахТо императоры, то простаки,И мы забываем об их деревянной природе,Глупо считая, что это — и есть человек.
Один монах часто приходил в келью Иккю, чтобы получать наставления. Как-то раз он долго не приходил, и Иккю начал о нём беспокоиться. Расспросил знакомого, а тот отвечал:
— Да тот монах ведь уже десять дней как болеет. Простудился, страдает необычайно, пульс у него плохой, и неясно, выживет ли. Один лекарь сказал, что его может вылечить лук. Не хочет он нарушать запрет на пять острых овощей[394] и потому лук не ест.
Иккю, когда об этом услышал, купил лука и отправил тому недужному монаху с такими стихами:
О монах, страдающий тяжкой простудой,Пульс у тебя плохой, вот-вот тебя дух покинет!Сам Татхагата, болея, ел молочную кашу, —Презри те обеты, поешь целебного лука!
Один человек нарисовал портрет Иккю и пришёл к нему в келью:
— Не напишете ли подпись к портрету?
— Это несложно! — отвечал Иккю, взял тушечницу, обмакнул кисть и написал:
Со спокойной душой делает, что велит сердце,И наоборот, в медитации не находит покоя,Под серебряным светильником глядит на луну,Со смехом читает стихи о солнце и небе.
Конец четвёртого свитка «Продолжения рассказов об Иккю»
Список литературы
[Андросов 2008] — Андросов В. П. Буддийская классика древней Индии. — М.: Открытый мир, 2008. — 512 с.
[Дао-Дэ цзин… 2002] — Дао-Дэ цзин. Ле-цзы. Гуань-цзы: Даосские каноны / вступ. ст., пер. с кит., примеч. В. В. Малявина. — М.: ACT, 2002.
[Догэн 2007] — Dogen, Shōbōgenzō. The Treasure House of the Eye of the True Teaching. / Transl. H. Nearman. — Shasta Abbey Press. 2007.
[Дхаммапада 1960] — Дхаммапада / пер. с пали, введение и коммент. В. Н. Топорова. — М.: Восточная литература, 1960. — (Памятники литературы народов Востока. Bibliotheca Buddhica. XXXI).
[Записки… 1970] — Записки от скуки (Цурэдзурэгуса) / пер. с яп., вступ. ст., коммент. и указатель В. Н. Горегляда. — М.: Наука, 1970.
[Линь-цзилу 2001] — Линь-цзилу / вступ. ст., пер. с кит., коммент. и граммат. очерк И. С. Гуревич. — СПб.: Петербургское Востоковедение, 2001.
[Лунь юй 2001] — Конфуций. Лунь юй / пер. с кит., коммент. А. С. Переломова. — М: Восточная литература, 2001.
[Мумонкан 2000] — Мумонкан — застава без ворот: Сорок восемь классических коанов дзэн / Пер. с англ. А. Мищенко, коммент. Р. Х. Блайс. — СПб.: Евразия, 2000.
[Повесть… 1982] — Повесть о доме Тайра: Эпос (XIII в.) / пер. со старояп. И. Львовой; предисл. и коммент. И. Львовой; стихи в пер. А. Долина. — М.: Худ. Лит., 1982.
[Сутра о Цветке Лотоса… 2007] — Сутра о Бесчисленных Значениях, Сутра о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы, Сутра о Постижении Деяний и Дхармы Бодхисаттвы Всеобъемлющая Мудрость / пер. с кит., коммент. А. Игнатович. — М.: Ладомир, 2007.
[Тысяча журавлей 2005] — Тысяча журавлей. Антология японской классической литературы VIII–XIX вв. — СПб.: Азбука-классика, 2005.
[Штейнер 2006] — Штейнер Е. С. Дзэн-жизнь: Иккю и окрестности. — СПб.: Петербургское Востоковедение, 2006.
