«Планы сражающихся царств» (исследование и переводы) - Ким Васильевич Васильев
«Планы Сражающихся царств»
«Яньский военачальник, [прочтя послание], сказал: "С почтением выслушал приказ"». Поэтому он прекратил военные действия, перевернул колчан и отступил.
Итак, речи Лу [Чжун]-ляня сняли осаду с царства Ци, избавили народ от гибели» (цз. 4, стр. 54-б).
«Записи историографа»
«Яньский военачальник, прочтя послание Лу [Чжун]-ляня, плакал три дня. Не видя выхода, он не мог ни на что решиться. Пожелай он вернуться в Янь, так [между ним и правителем] некогда произошла размолвка, и он боялся наказания. Пожелай он выбрать капитуляцию перед [армией] Ци, так на его совести было убийство множества пленных из этого царства, и он боялся позора, которому бы подвергся после капитуляции. С глубоким вздохом он воскликнул: "Лучше я сам подниму на себя меч, чем это сделает кто-то другой!" Вслед за тем он покончил с собой. В Ляочэне началась смута, чем и воспользовался Тянь Дань, который перебил [гарнизон] Ляочэна» (цз. 83, стр. 3820).
Это несходство отметил еще Янь Кэ-цзюнь (1762-1843). Он полагал, что Сыма Цянь в данном случае следовал за «Лу Чжун-лянь цзы», сочинением, распространенным в эпоху Хань, а Лю Сян заимствовал материал из какого-то другого источника[53]. Конечно, первая часть этого утверждения кажется весьма умозрительной, ибо текст «Лу Чжун-лянь цзы» был утрачен еще в средние века. Однако то обстоятельство, что Сыма Цянь и Лю Сян воспроизвели в данном случае пассажи, написанные в разных целях и с совершенно различных позиций, не вызывает сомнения.
Использование Сыма Цянем и Лю Сяном несхожих во многом вариантов описаний одних и тех же событий весьма отчетливо можно проследить также на примере с предысторией знаменитой битвы между чжаоской и циньской армиями под Чанпином (260 г. до н. э.)[54]. Суть дела такова: в результате кампании 262 г. до н. э. царство Цинь полностью отрезало военно-административный округ Шандан[55] от остальных земель царства Хань, и последнему ничего не оставалось, как передать циньцам эту территорию, чтобы добиться мира; ханьский ван направил туда нового наместника, который одновременно с открытой подготовкой к капитуляции тайно предложил чжаоскому вану взять Шандан под свою опеку; предложение было вскоре принято, но чжаоская оккупация Шандана привела к войне между царствами Чжао и Цинь. «Записи историографа» и «Планы Сражающихся царств» повторяют друг друга почти дословно, когда описывают тайный сговор между шанданским наместником и чжаоским ваном, а также обсуждение вопроса о присоединении Шандана чжаоскими сановниками и начало оккупации, однако вводные части этих повествований совершенно различны.
«Планы Сражающихся царств»
«Циньский ван сказал принцу Та: "Некогда в деле под Яо[56] [царство] Хань выставило свою среднюю армию, чтобы в союзе с другими правителями напасть на Цинь. Хань граничит с Цинь. [Протяженность ханьских] земель не достигает и тысячи ли. Однако [Хань] неоднократно доказывало, что с ним нельзя заключать союза. Совсем недавно Цинь воевало с Чу близ Лань-тяня[57]. Хань послало отборные войска на помощь Цинь. Война оказалась неудачной для Цинь, поэтому [Хань] переметнулось на сторону Чу. Его союзнические клятвы некрепки, а в выборе союзников оно руководствуется лишь выгодой. Хань для меня подобно внутренней болезни. Я хочу покарать его. Что ты скажешь на это?" Принц Та ответил: "Если ты, ван, пошлешь войска против Хань, то оно будет охвачено страхом. В этом случае можно и без войны добиться больших [земельных] приобретений". Ван сказал: "Хорошо!". Вслед за тем подняли войска. Одна армия дошла до Инъяна[58], другая до гор Тайхан. [Царство] Хань было испугано. Янчэн-цзюнь был послан в Цинь с извинениями. Он попросил [разрешения] передать [Цинь] земли Шандана, чтобы добиться мира... Вслед за тем [ван] послал Фэн Тина [в Шандан], чтобы он сменил [прежнего наместника] Цзинь Чжуна. На тридцатый день своего наместничества Фэн Тин тайком послал гонца к чжаоскому вану с просьбой» (цз. 6, стр. 55-б-58-б).
«Записи историографа»
«На 4-м году правления [Сяочэн-]ван увидал себя во сне одетым в платье из двухцветной материи, которое застегивалось сзади; приснилось ему еще, что он взлетел на драконе в небо, но не достиг его и упал; приснились ему груды золота и яшмы, подобные горам. На следующий день ван призвал придворного гадателя по имени Гань, чтобы тот растолковал [увиденный им сон]. Гадатель сказал: "То, что на тебе было платье из двухцветной материи, которое застегивалось сзади, означает разрушение. Ты взлетел на драконе в небо, но не достиг его и упал. Это означает, что ты будешь обладать внешними [признаками успеха], но не получишь реальных плодов его. То, что ты видел груды золота и яшмы, подобные горам, означает печаль". Через три дня прибыл гонец от наместника Шандана, принадлежащего дому Хань» (цз. 43, стр. 2708-2709).
Итак, в «Планах Сражающихся царств» повествование открывается исторической справкой о том, каким образом ханьский Шандан превратился вдруг в объект соперничества владений Цинь и Чжао. Тема политического коварства Фэн Тина в «Планах Сражающихся царств» пронизывает все повествование и находит весьма яркое завершение в следующей концовке, отсутствующей у Сыма Цяня: после того как было достигнуто секретное соглашение с царством Чжао, Фэн Тин бежал из Шандана в столицу и здесь он заявил ханьскому вану.
"Чжао, прослышав, что Хань не в силах удержать Шандан, послало войска, чтобы аннексировать его". [Тогда] Хань обратилось к Цинь: "Чжао подняло войска, чтобы аннексировать Шандан". Циньский ван разгневался, повелел Гунсунь Ци и Ван И вести свои армии на Чанпин для встречи с чжаосцами».
Сыма Цянем в «Записях историографа» был, по-видимому, привлечен в данном случае самостоятельный источник, неизвестный составитель которого стремился придать повествованию иную направленность. В начале повествования здесь приведен рассказ о дурных предзнаменованиях, якобы полученных чжаоским ваном перед приездом гонца из Шандана. Таким образом, все дальнейшие события представляются реализацией этих дурных предзнаменований, на которые не было обращено должного внимания.
Вообще в этой версии на первый план выдвинута мысль о том, что чудовищное по своим размерам поражение чжаоской армии под Чанпином было предопределено опрометчивыми и корыстными действиями чжаоского вана, пожелавшего воспользоваться затруднениями соседа и с помощью тайной сделки приобрести Шандан.
Наконец, в ходе сопоставления параллельных материалов из «Записей историографа» и «Планов Сражающихся царств» выясняется, что Сыма Цянь, привлекая те же тексты, которые впоследствии вошли в состав рассматриваемого памятника, вносил в них разного рода фактические и стилистические исправления. Бесспорность этого обстоятельства становится очевидной, если сравнить, как оба источника
