Автор неизвестен Народные сказки - Японские народные сказки
— Правду ли ты говоришь, хозяин, или шутишь?
— Верное мое слово. Хоть сейчас отдам за тебя любую из моих дочерей, — поручился ему богач.
А отец его и мать места себе от тревоги не находили: «Что-то долго наш сынок не возвращается! Уж не случилось ли с ним чего-нибудь в пути?»
Вдруг зазвякали за воротами колокольчики. Вернулся сынок веселый-развеселый, на одной клячонке сам едет, двух других погоняет. Собрала мать поужинать. За ужином стал сынок-улитка рассказывать:
— Отдает за меня хозяин одну из своих дочерей.
Родители так и ахнули: может ли это быть?! Но потом рассудили: сын у них не простой, а чудесный, с таким все может случиться.
— Ну что ж, — говорят, — пошлем к хозяину сваху. Тогда узнаем, правду ли он сказал.
Послали свахой тетушку сынка-улитки. Не стал богач отнекиваться, позвал обеих дочерей и спрашивает у них:
— Которая из вас согласна идти замуж за улитку?
Старшая так ногами и затопала:
— Что же я, безумная какая или последняя на свете, чтобы взять себе в мужья погань ползучую, гада водяного?! Да по мне — помереть лучше!
А младшая ласково молвила:
— Не огорчайся, отец. Уж если обещал ты выдать меня замуж за улитку, то я согласна.
На том и порешили. Поспешила сваха к батраку с радостной вестью. Вскоре доставили приданое на семи лошадях, да еще носильщики принесли сундуки и корзины на семи шестах. А уж ручной клади и не счесть было.
Не нашлось в бедной хижине места для такого богатства, и построил для него отец невесты особую кладовую.
В доме батрака одни голые стены. Некого было и на свадьбу позвать. Встречали невесту только свекор со свекровью да тетушка-сваха. Всего-то гостей пришло — одна лишь соседняя старуха.
Видят родители, досталась им невестка красивая и приветливая. Порадовались они, что сынку-улитке такое счастье выпало. Стала невестка служить старикам, как преданная дочь. И на поле она работала не покладая рук. Хорошо зажили старики.
По обычаю, молодая должна была вскоре после свадьбы навестить родной дом. Выбрали восьмой день четвертого месяца, когда справляется праздник Будды Целителя[114], чтимого в той деревне. Вишневые цветы только-только начали распускаться.
Вот пришел назначенный день. Хотелось молодой полюбоваться на праздник. Набелилась она, нарумянилась, достала из сундука самое свое нарядное платье и так стала хороша, что ни одной небесной деве с ней не сравниться.
Вот нарядилась она и говорит своему мужу-улитке:
— Пойди и ты со мной поглядеть на праздник!
— Ну что ж, пожалуй, пойду. Денек нынче выдался хороший. Засиделся я дома зимою, приятно будет на свет поглядеть.
Спрятала молодая улитку в узел своего нарядного пояса и отправилась на праздник, а по дороге с мужем беседует. Кто ни пройдет мимо, всякий на нее оглянется: «Такая красивая девушка, а сама с собой говорит и смеется. Видно, помутился разум у бедняжки!»
Пришла молодая к священным воротам перед храмом Будды Целителя. Вдруг говорит ей улитка:
— Эй, послушай, дальше ворот мне ходу нет. Ты иди себе в храм, а я тебя тут подожду, на меже рисового поля.
— Изволь, но будь осторожен, чтобы не приметил тебя какой-нибудь ворон. Я скоро вернусь, — сказала молодая жена и пошла вверх по склону холма к пагоде. Помолилась там и спешит обратно. Смотрит: пропал муж-улитка, нигде его не видно.
Испугалась жена, ищет там и сям, не может найти. Уж не напал ли на него злой ворон? Может, раздолбил его скорлупку своим крепким клювом? Или, может, упал ее дорогой муженек в воду на рисовом поле? Ведь там улиток видимо-невидимо.
Вошла молодая жена в воду по колено, вынимает она из воды одну улитку за другой, на какую ни поглядит, все не та! Бросит ее обратно и достанет другую.
Ищет жена и поет:
Улитка, улитка,Муж мой дорогой!Где ты, где ты?Скорее отзовись!Может, злой воронОтыскал тебя?Тук-тук по скорлупкеКлювом застучал:Тёккура-моккура!Тёккура-моккура!
Лицо у нее грязью забрызгано, рукава и подол намокли, а она все шарит руками в воде. Вот уже и стемнело. Начали люди по домам расходиться. Глядят на молодую жену, жалеют:
— Ах, горе, такая красавица — и ума лишилась!
Долго искала жена, да все понапрасну! «Теперь, — думает, — все кончено! Нет больше в живых моей дорогой улиточки. Брошусь я в самую глубокую яму вниз головой и утоплюсь». Только собралась она в яму кинуться, как кто-то ее окликнул:
— Стой, погоди, что ты делаешь?
Оглянулась она. Стоит перед ней прекрасный собой юноша, на глаза широкая шляпа надвинута, за поясом флейта.
Рассказала ему молодая жена все, что с ней случилось.
— Хочу я, — плачет она, — в яме утопиться. Зачем мне жить, если я своего дорогого мужа-улитку потеряла?
— Ну, если так, — говорит ей юноша, — не о чем тебе печалиться. Ведь я и есть тот, кого ты ищешь.
Не поверила ему жена: быть того не может!
— Немудрено, что ты не признала меня. Послал меня моим родителям бог на рисовых полях, оттого и родился я полевой улиткой. Но сегодня в награду за твою верность и любовь возвращен мне человеческий облик.
Пошли молодые домой. Не наглядится муж на свою пригожую жену, и ей тоже по сердцу прекрасный юноша! Обрадовались старик со старухой: ни в одной повести о старых временах, ни в одной сказке такого счастья еще никогда никому не выпадало!
Окружил сынок-улитка своих старых родителей почетом и заботой, а тетушку-сваху выдал замуж в хорошую семью. Не позабыл и нищую старуху-соседку, что на свадьбе была.
Всех счастьем оделил!
51. Счастливая соломинка
В старину, в далекую старину жил один бедный юноша. За что он ни брался, во всем терпел неудачу.
Пошел он помолиться богине Каннон[115] в тот ее храм, что находится в селении Хасэ провинции Ямато. С утра до вечера и с вечера до самого утра просил он богиню: «Помоги мне, сжалься надо мною, пошли мне счастье в жизни!» Много ночей провел он в храме, но богиня ни разу не явилась ему во сне и не подала никакого знака. Но юноша все не уходил. Кончилась у него еда, вышли все деньги.
Приметили монахи, что он ничего не ест, и стали меж собой совещаться:
— Нехорошая слава про нас пойдет, если мы дадим человеку умереть на наших глазах. И храм будет осквернен.
Начали они кормить юношу. Так прошло еще много дней. Однажды на рассвете юноша вдруг увидел желанный сон. Из глубины святилища вышла сама богиня и сказала ему:
— Долго ли ты будешь, упрямец, докучать мне неотступными просьбами? Все вы, люди, одинаковы: просите себе готовое легкое счастье не по заслугам. Ты много грешил в своей прежней жизни, за это и терпишь. Напрасны все твои моления. Но мне жаль тебя. Одно, самое маленькое счастье я все же вправе тебе послать. Упустишь его, пеняй на себя. Помни же: первая вещь, что тебе в руки попадется, когда ты выйдешь утром из храма, это и есть твое счастье. Другого не будет.
Проснулся юноша и опрометью бросился из храма. Не терпится ему добыть свое счастье. Но впопыхах споткнулся он о камень у ворот и упал лицом в пыль. Встал юноша с земли и вдруг видит, что невзначай зажал в руке соломинку. Так вот он, дар богини Каннон!
Сжалось сердце у юноши, но нравом был он упрям и соломинку все же не бросил.
Подумал юноша, подумал и пошел в столицу. День стоял весенний, теплый. Откуда ни возьмись, прилетел шмель, вьется над самой головой юноши. Чтобы хоть как-нибудь рассеять свое горе, поймал он шмеля и привязал травинкой к соломинке. Гудит и бьется шмель, а юноша с соломинкой в руках идет себе дальше.
Вдруг попалась навстречу ему богатая повозка, запряженная быком, а вокруг нее скачут конные слуги. Это ехала в храм знатная госпожа со своим маленьким сыном.
Соскучился мальчик и выглянул из-за занавесок. Заметил он шмеля на соломинке и поднял крик:
— А-а, хочу вот это, дайте, дайте, дайте!
Тут один из конных слуг подскакал к юноше и говорит:
— Нашему молодому господину понравилась твоя соломинка. Не подаришь ли ты ему на забаву?
— Соломинка моя не простая, ее послала мне в дар сама богиня Каннон, — отвечает юноша. — Но не могу я отказать ребенку. Возьмите ее.
Услышала эти слова госпожа.
— Спасибо тебе, — говорит. — Но чем мне тебя отблагодарить? Вот разве что у тебя, может, в горле пересохло от пыли, так на, возьми.
Завернула она в белую бумагу три апельсина и подала юноше. «Что ж, — думает он, — для начала неплохо. Много времени не прошло, а уж одна-единственная соломинка обратилась в три апельсина».
Пошел юноша дальше по дороге, а солнце поднимается все выше и выше. Вдруг видит он: лежит у обочины молодая женщина. Возле нее растерянно слуги суетятся:
— Вот ведь беда какая! Захотелось нашей госпоже пить, вконец сомлела. Эй, прохожий! Нет ли тут где-нибудь поблизости воды?
