Автор неизвестен - Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅)
– Когда госпожа Старшая и госпожа Третья вас угощали, вы почему-то не противились, а я поднесла, отказываетесь, – не унималась Цзяоэр. – Значит, не хотите меня уважить.
– Дорогая моя госпожа Вторая! – умоляла гостья. – Честно говорю, я больше не могу.
– Ну уж осушите последний кубок, сударыня, – попросила Юэнян. – Больше неволить не будем.
Пинъэр взяла кубок и, поставив его перед собой, продолжала беседовать с хозяйками.
– А твоя госпожа что там делает? – спросила Юйлоу стоявшую в сторонке Чуньмэй. – Ступай позови ее. И матушку Пань тоже. Скажи, Старшая госпожа просит выпить чарку с госпожой Хуа.
Чуньмэй вышла, но скоро вернулась.
– У матушки Пань все тело ломит, спать легла, а моя госпожа пудрится. Сейчас придет.
– Где ж это видано, чтобы хозяйка гостей бросала, а? – заметила Юэнян. – Извольте радоваться… к себе ушла. Сколько раз на дню можно пудриться! Как ни хватись, все пудрится да румянится. Всем бы хороша, а ведет себя как ребенок.
В это время появилась Цзиньлянь. Одета она была в цвета алоэ кофту из шаньсийского шелка, которую украшали дикие утки с ветками тростника в клювах. Стоячий атласный воротничок, расшитый по краю цветами, блистал белизною. На кофте выделялись пуговицы в виде хризантем с сидящими на них золотыми пчелками. На отделанной тесьмою юбке с подвесками был изображен вздымающий волны морской конек. Из-под юбки виднелись ярко-красные атласные туфли на высокой белой подошве и пестрые штаны. На голове покачивались сапфировые подвески и сверкал жемчужный ободок. Она нарядилась как Юйлоу. Только Юэнян была в ярко-красной атласной кофте с прозрачным бирюзовым шарфом и в зеленой шелковой юбке. Ее высокую прическу держал отороченный соболем ободок.
Разодетая Цзиньлянь, слегка покачиваясь, приблизилась к столу. Юйлоу сразу заметила у нее золотую шпильку со знаком долголетия.
– Хороша ж ты, голубушка! – пошутила Юйлоу. – Этим днем тебя на свет произвели, а ты прячешься, гостей бросаешь! Кто тебя только воспитывал?
Цзиньлянь рассмеялась и шутки ради толкнула Юйлоу.
– Гляди, разошлась! – продолжала Юйлоу. – А ну-ка, поднеси чарочку госпоже Хуа.
– Я с госпожой Третьей пила, – возразила Пинъэр. – С меня хватит.
– То не в счет, – сказала Цзиньлянь. – Выпейте, что я поднесу.
Цзиньлянь засучила рукава и стала наливать большой кубок. Пинъэр отказалась пить и поставила кубок на стол.
Из спальни вышли госпожа У Старшая и сопровождавшая ее Юэнян.
– А где же матушка Пань? – спросили они.
– Она легла. У нее тело ломит, – объяснила Цзиньлянь. – Звала – не идет.
– Это вы, сударыня, подарили ей ко дню рождения шпильку? – спросила гостью Юэнян, заметив у Цзиньлянь золотую, со знаком долголетия, шпильку. – Какая работа! Где вы такие заказывали? И нам бы надо заказать.
– Если вам нравятся, сударыня, – сказала Пинъэр, – я вам подарю. У меня есть еще несколько пар. Таких здесь не найти. Их только придворные ювелиры изготовляют. Это мой покойный родственник привез.
– Я пошутила, – ответила Юэнян. – Нас вон сколько сестер. Всех не одаришь.
Пока они пировали и веселились, солнце стало клониться к западу. Из спальни Сюээ появилась тетушка Фэн. На лице ее от хмельного играл румянец.
– Домой собираешься? – торопила она Пинъэр. – Пойду носилки приготовлю.
– Оставайтесь, госпожа Хуа, – просила Юэнян. – А тетушка Фэн пусть в паланкине возвращается.
– Дом пустует. Лучше как-нибудь в другой раз погощу.
– Какая вы настойчивая, сударыня, – вмешалась Юйлоу. – Не хотите нас уважить? Почему бы вам не отослать паланкин? Будь с нами хозяин, он вас никуда бы не пустил.
Наконец хозяйкам удалось уговорить Пинъэр.
– Вы меня так упрашиваете, – сказала она, отдавая ключи тетушке Фэн, – что мне даже неудобно стало перед вами, сударыни. – И, обернувшись к старой Фэн, наказала: – Отправляйся в паланкине, а завтра за мной приедешь. Смотрите, заприте как следует ворота. Вели Инчунь, – зашептала она на ухо, – отпереть в спальне расписанный золотом сундук. Там из коробочки пусть достанет четыре пары шпилек со знаком долголетия, а ты мне их завтра захвати, ладно? Я их сударыням поднесу.
Тетушка Фэн кивнула головой и попрощалась с Юэнян. Хозяйка предложила ей пропустить чарочку.
– Я у госпожи Четвертой выпила и закусила. Завтра рано утром прибуду, – ответила Фэн и, на все лады поблагодарив хозяйку, ушла, но не о том пойдет речь.
Ли Пинъэр от вина отказалась, и Юэнян пригласила ее наверх выпить чаю в компании госпожи У Старшей.
Неожиданно слуга Дайань внес свернутый ковер, а за ним, отдернув занавес, вошел Симэнь и воскликнул:
– Кого я вижу! У нас госпожа Хуа!
Пинъэр тут же встала. Они обменялись приветствиями. Юэнян велела Юйсяо раздеть хозяина.
– Сегодня в загородном монастыре Нефритового императора служили панихиду по случаю дня рождения Патриарха[12], – обращаясь к супруге У Старшего и Пинъэр, объяснял Симэнь. – И в этом году как раз подошла моя очередь ее заказывать. Если б не было полуденной трапезы, я бы давно приехал, а то потом пришлось идти в келью к настоятелю отцу У Даочжэню, там со счетами долго провозились. Вот и задержался допоздна. – И, обратившись к Пинъэр, спросил: – А вы, сударыня, у нас останетесь?
– Уж мы ее так упрашивали, – сказала Юйлоу, – никак не хочет.
– Я об одном беспокоюсь – дома никого нет.
– Напрасно волнуетесь! – заверил ее Симэнь. – Ночная охрана теперь усилена и бояться нечего. А что случится, я его сиятельству Чжоу напишу – сразу примет меры. Что ж это у вас такой унылый вид, сударыня? Вас вином угощали?
– Как ни упрашивали госпожу, никак не хочет чарку выпить, – сказала Юйлоу.
– Эх вы, и упросить не можете! Погодите, я сам поднесу. Увидите, сколько еще выпьет!
– Мне больше не выпить, – говорила Пинъэр, но уходить не собиралась.
Симэнь велел заново накрыть стол. Вскоре появились ожидавшие приезда хозяина кушанья, овощи, фрукты и деликатесы.
Госпожа У от вина отказалась и, воспользовавшись случаем, удалилась в спальню Цзяоэр. Пинъэр села на почетное место. Симэнь пододвинул стул и занял место хозяина. Юэнян устроилась на кане и протянула ноги к жаровне. Цзиньлянь и Юйлоу разместились сбоку. Когда все уселись, наполнили чарки – не малые, а большие – серебряные с разводами. Чарка за чаркой и, как говорится, за чаем свидятся, за вином сойдутся. У Пинъэр уже опустились брови, и едва поднимались веки.
Да,
Весенним персиком алеет цвет ланит,И страстью огненной красотки взор манит.
Юэнян заметила, как сразу сблизились Симэнь и Пинъэр. Их разговор становился все откровеннее, и Юэнян пошла проведать сноху, оставив их втроем. Они пили до третьей стражи. У Пинъэр слипались глаза. Она не могла стоять на ногах и, держась за Цзиньлянь, вышла по нужде, Симэнь качаясь, побрел в комнату, где сидела Юэнян.
– Где она ночевать будет? – спросил он хозяйку.
– Кого поздравить пришла, у той и заночует.
– А мне к кому идти?
– Иди куда хочешь. А может, с ней останешься?
– Как можно?! – засмеялся Симэнь, и велел Сяоюй помочь ему раздеться. –Я тут лягу.
– Как тебе не стыдно! – заругалась Юэнян. – А где же невестушка ляжет? Лучше меня на грех не наводи!
– Ну, ладно, ладно, – успокоил ее Симэнь. – Я к Юйлоу пойду.
Он отправился к Юйлоу, а Цзиньлянь повела Пинъэр к себе, где они легли рядом с матушкой Пань.
Утром Пинъэр присела около зеркала и занялась прической. Чуньмэй подала ей воды умыться и помогла одеться. Горничная была очень смышлена и расторопна, и Пинъэр сразу догадалась, что Симэнь имел с ней близкие отношения. Гостья подарила ей головные украшения. Чуньмэй сейчас же показала их Цзиньлянь.
– Сколько мы вам хлопот причинили! – благодарила гостью Цзиньлянь.
– Ну что вы! Ваше счастье, что у вас такая милая горничная.
Утром Цзиньлянь провела Пинъэр и матушку Пань в сад, наказав Чуньмэй открыть калитку. Они осмотрели весь сад.
– Когда господин Симэнь собирается приступить к перестройке? – спросила Пинъэр, приметив появившуюся в задней стене небольшую дверцу.
– Геоманта уже приглашали[13]. Должно быть, во второй луне приступит, – отвечала Цзиньлянь. – После земляных работ начнется постройка. Ваш бывший дом и наш соединятся. Впереди насыплют искусственную гору, соорудят крытую галерею, а дальше разобьют большой парк, в глубине которого будет выситься терем Любования цветами. Он соединится с моим флигелем.
Рассказ Цзиньлянь запал в душу Пинъэр. Появилась Сяоюй. Ее послала Юэнян пригласить всех к чаю. Вошли в главное здание. Рядом с Юэнян сидели в ожидании гостьи Цзяоэр, Юйлоу и госпожа У Старшая.
Во время чаепития со сладостями появилась тетушка Фэн. Ее пригласили за стол. Она вынула из рукава старый платок, в который были завернуты четыре парных золотых шпильки со знаками долголетия на каждой и протянула их Пинъэр, а та поднесла сначала Юэнян, а за ней Цзяоэр, Юйлоу и Сюээ. Каждая получила по две шпильки.
