Ланьлинский насмешник - Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй
– Значит, ты не согласен? – спросил монах.
– Не будем больше вести пустые разговоры, отец наставник, – заключил У Второй. – Того и гляди чужеземцы нагрянут, а вы нас задерживаете. Время торопит, не знаешь, доживешь ли до вечера.
– Раз не отдаете, тогда пойдемте со мной в обитель, – предложил монах. – Заночуете, а утром пораньше выйдете. Поздно уж в дорогу пускаться. А войска, не беспокойтесь, сюда не дойдут.
– В какую обитель? – спросила Юэнян.
– А вон в ту, что у дороги, – указал он пальцем и повел путников.
Они оказались у монастыря Вечного блаженства. Юэнян узнала обитель, в которой ей довелось как-то побывать. На этот раз настоятель и добрая половина братии покинули монастырь. В нем оставалось лишь несколько иноков – приверженцев учения чань, которые, поджав ноги, неподвижно сидели в зале для медитаций в заднем приделе храма.
Перед Буддою горел огромный глазурный светильник. Из курильницы струился фимиам. День клонился к закату.
Только поглядите:
У развилки дорог светильник ярко горит. Аромат вьется дымкой и раздается колокола звон из храма Девяти светил[1790]. Ясного месяца диск висит в небесах. Редкие звезды мерцают на чистом небосклоне. В воинском полку – чу! – на расписном рожке играет горнист. На башнях часовых в клепсидрах считают мерно время падающие капли. Туман окутал все кругом. Во мглу погружены веселья терема и террасы. Густою пеленой укрыты рынки и базары. У богачей в домах зашторенные плотно окна. Под пологи расшитые красавицы идут. Свой кабинет ученый покидает.
У Юэнян, а вместе с нею брат, Дайань, Сяоюй и Сяогэ остались ночевать в монастырских кельях. Их узнали послушники и накормили беженцев. Наставник Пуцзин сел, поджав скрещенные ноги подошвами вверх, на лежанку в зале для медитаций и, ударяя в деревянную рыбу, творил молитвы. Юэнян с Сяогэ и Сяоюй легли на кровать. Отдельно расположились дядя У и Дайань.
Сильно уставшие путники вскорости крепко заснули. Только Сяоюй не брал сон. Она встала и, приоткрыв дверь кельи, вышла. Ее внимание привлек погруженный в молитву наставник Пуцзин. Пошла третья ночная стража, а он все молился.
Потянуло с запада холодным ветром, луна над самым горизонтом подернулась густою мглой. Затихли людские голоса и тишина опустилась над очагами. Померк, едва мерцал большой светильник перед изваянием Будды. От глубокого сострадания сжималось сердце наставника Пуцзина при виде чужеземного нашествия, невообразимых бедствий народа и неисчислимых жертв на полях сражений в Поднебесной. И явилось у него желание свершить великое благодеяние. В молитве, обращенной к Будде, он творил заклинания из «Канона о пресечении возмездий»,[1791] ходатайствовал перед Досточтимым Владыкою об устроении неприкаянных душ, молился о прекращении меж людьми вековой вражды и о всех до сих пор пребывающих в преисподней, дабы пали преграды и даровано им было перерождение.
Когда монах Пуцзин сто десять раз повторил псалмы о спасении, подул со свистом зимний ветер, пробирал леденящий холод, и явились десятками внять слову наставника искалеченные и обезображенные. Шли обгоревшие с обугленными черепами, с лицами в грязи и вздыбленными волосами, с переломанными или отрубленными руками. У одних были выпущены кишки или вырваны сердца, у других —отрублены ноги или головы, третьи были закованы в колодки или выделялись рубцами от петли на шее. Двумя рядами встали они перед монахом.
– Смертные! Когда же прекратится меж вами взаимная вражда? Когда вы перестанете мстить друг другу? – обратившись к ним, вопрошал наставник в медитации. – Так внемлите же слову моему, и пусть каждый из вас после прозрения вернется на землю в перерождении.
Псалом-гатха гласит:
Ни с ближним, ни с дальним, с нужной, без нужды, —Я увещеваю: не нужно вражды.Однажды озлобясь, накликаешь бед,А их не избыть и за тысячу лет.Кто местью снедаем, кто с камнем в руке, —Себя тот погубит, как снег в кипятке.Кто местью снедаем, злу злом отвечает, —Как волк, скорпиона когда-то встречает.Охваченных злобой, ослепших сердецЯ видел не раз безотрадный конец.Враждуя, поверьте, не снесть головы.Но вижу теперь я: в раскаянье вы.Враждебность стихает, как пламени шум,Прозрения свет озаряет ваш ум.С глубокою верой во славу УченьяМолюсь я за грешных, снискать им прощенье.Пусть больше не будет ни злобы, ни мщенья,Да будет даровано перерожденье.Войдите же в круговращение жизни,Вражду позабыв на полуночной тризне.
Искалеченные поклонились наставнику в знак благодарности и удалились. Подсматривавшая их Сяоюй не нашла в толпе ни одного знакомого.
Немного погодя к наставнику вошел рослый мужчина – человек солидный, внушительной наружности. Он был в полном боевом облачении со стрелой, пронзившей ему сверху грудь.
– Командующий Чжоу Сю, – представился он. – Пал на поле брани с чужеземцами. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет Шэнь Шоушанем, вторым сыном Шэнь Цзина.
Не успел он договорить, как явился холеный мужчина в белых одеяниях.
– Богатый горожанин Симэнь Цин их уездного центра Цинхэ, – назвался он. – Умер от кровоистечения. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет Шэнь Юэ, вторым сыном богатого горожанина Шэнь Туна.[1792]
Сяоюй узнала в нем своего хозяина, но охваченная страхом, не решилась открыть рта.
За Симэнем вошел окровавленный с отрубленной головой, которую он нес в руках.
– Чэнь Цзинцзи, убитый Чжан Шэном, – отрекомендовался он. – Помолитесь за меня и походатайствуйте, отец наставник, прошу вас. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет сыном в роду Вана.
Вслед за ним явилась женщина. Она тоже несла голову в руках. Вся грудь у нее была залита кровью.
– Я – урожденная Пань, жена У Чжи, младшая жена Симэнь Цина, – сказала она. – Была убита насильником У Суном. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет дочерью в роду Ли.
За нею вошел низкорослый человек со смуглым лицом.
– У Чжи, – представился он. – Отравлен женою Пань по наущению старухи Ван. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Сюйчжоу, чтобы в перерождении явиться на свет сыном деревенского жителя Фаня.
После него вошла еще одна женщина, с желтым лицом и впалыми щеками. Она истекала кровью.
– Я – урожденная Ли, жена Хуа Цзысюя, младшая жена Симэнь Цина, – представилась она. – Умерла от обильного истечения кровей. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет дочерью квартального Юаня.
Потом появился мужчина.
– Хуа Цзысюй, – сказал он. – Был доведен до смерти женою. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет сыном тысяцкого Чжэна.
Вошла женщина, шея у которой была затянута ножными бинтами.
– Я – урожденная Сун, жена слуги Лайвана из дома Симэнь Цина, – заявила она. – Покончила с собой, повесившись. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет дочерью в роду Чжу.
Вслед за ней появилась другая женщина – бледная и похудевшая.
– Пан Чуньмэй, жена командующего Чжоу, – представилась она. – Умерла от истощения плотскими усладами. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет дочерью семейства Кун.
Вошел раздетый волосатый мужчина, весь исполосованный до крови.
– Чжан Шэн, – сказал он. – Запорот до смерти. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет сыном бедняка Гао с улицы Великого процветания.
За ним последовала женщина с веревкой на шее.
– Сунь Сюээ, младшая жена Симэнь Цина, – назвалась она. – Повесилась. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в предместье Восточной столицы, чтобы в перерождении явиться на свет дочерью бедняка Яо.
Потом явилась тоже женщина, еще совсем молодая. Шея у нее была обмотана ножными бинтами.
– Симэнь Старшая, дочь Симэнь Цина, жена Чэнь Цзинцзи, – представилась она. – Повесилась. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в предместье Восточной столицы, чтобы в перерождении явиться на свет дочерью сыщика Чжун Гуя.
Вошел малый.
– Чжоу И, – Сказал он. – Запорот. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в предместье Восточной столицы, чтобы в перерождении явиться на свет Гао Лючжу, сыном Гао.
