Юань Кэ - Мифы древнего Китая
Например, в главе «Сяояою» книги Чжуан-цзы есть описание превращений рыбы кунь и птицы пэн. Без глубокого анализа этого отрывка всякий считает его только притчей, а не мифом. На самом же деле он напоминает один из древних мифов. Или описания страны Хуасюйши из главы «Хуан-ди» в трактате Ле-цзы и Чжунбэйго из главы «Вопросы Тана»,- всё это красивые мифы, однако философская обработка делает их сухими и неинтересными.
Но всё-таки поэты и философы сохранили немало осколков мифов. Какой богатый материал оставил нам Цюй Юань в «Элегии отрешённого», «Девяти напевах», «Дальнем путешествии» - этих красивых стихах и поэмах! Особенно его «Вопросы к небу» с их удивительной фантазией, поднимающейся в небо и спускающейся на землю, объемлющей всё, что только есть в мире. Как жаль, что, ограниченный стихотворной формой, да к тому же только вопросами, поэт оставил нам произведение, которое трудно толковать. Если первый комментатор «Чуских строф» Ван И, живший 1800 лет назад, уже сам не избежал произвольных толкований и во многом опирался на собственные домыслы, то последующие поколения привнесли ещё больше спорного и неясного, придерживаясь совершенно неверных толкований. Однако если мы потратим время и изучим их, то всё-таки сможем отыскать в общих чертах ключ к ним, и уже немало учёных добились успехов на этом поприще. Если не считать «Бесед и суждений», записанных учениками Конфуция, где, кроме фразы «не говорить о чудесных силах и всяких духах», действительно не найдёшь ничего, связанного с мифологией, то в таких сочинениях философов, как Мо-цзы, Чжуан-цзы, Хань Фэй-цзы, «Вёсны и осени Люя», Хуайнань-цзы, Ле-цзы, можно найти немало мифов. Даже из таких конфуцианских трактатов, как Мэн-цзы или Сюнь-цзы, можно извлечь осколки некоторых древних легенд. Сюнь-цзы в главе «Фэйсян» при описании святых правителей и мудрых сановников древности даёт много материала для мифолога. Конечно, больше всего мифов сохранилось в даосских трактатах Хуайнань-цзы и Ле-цзы. Хотя последнее сочинение есть подделка цзиньских авторов (III - V вв. н.э.), оно не очень далеко отстоит от древности. Тогда ещё немало мифов бытовало в народе и попадалось в записях; их-то и включили в трактат Ле-цзы, возможно, обработав, но едва ли придумав полностью (ведь те, кто подделывал книги, должны были добиться доверия современников, и если бы они придумывали от себя, то никто бы им не поверил), поэтому нам следует доверять мифологическим элементам Ле-цзы, как имеющим определённую ценность.
3. «Книга гор и морей» как наиболее богатый древний источник материалов по мифологии. Рисунки и текст «Книги гор и морей». Необходимость глубокою и тщательного изучения текста памятника.
Единственным сохранившимся до наших дней сочинением, содержащим значительное количество материалов по древнекитайским мифам, является Шаньхайцзин - «Книга гор и морей», состоящая из восемнадцати цзюаней. Раньше она приписывалась императору Юю и Бо И, в действительности автор её неизвестен. Она создавалась разными людьми в различные времена. Её центральная часть «Уцзаншань цзин», можно с уверенностью сказать, является произведением эпохи Восточного Чжоу; «Хайнэйвай цзин», включающая восемь глав, создана, по-видимому, в период Чунь-цю - Чжаньго; «Хуан цзин» из четырёх глав и «Хайнэй» из одной главы, должно быть, написаны в начале династии Хань. Мифы, рассказанные в этом произведении, хотя и представляют собой разрозненные отрывки, однако сохранили свой первоначальный облик.
«Уцзаншань цзин», иначе называемая просто «Книга гор» - «Шань цзин», содержит в себе описания растений и животных, знаменитых гор и величайших рек Китая, а также населявших их злых и добрых духов. Достоверность всех многообразных сведений, сообщенных в ней, сейчас уже проверить невозможно. Благодаря тому что после каждого раздела следует моление духам с упоминанием петухов, яшмы, зерна и т.д., можно заключить, что это была, по-видимому, книга заклинаний, которой пользовались шаманы.
Разделы «Книга о том, что в морях и за морями» и «Книга пустынь», иначе вместе называемые просто «Хай цзин» - «Книгой морей», содержат описания различных удивительных перевоплощений духов и описания внешнего облика и обычаев народов далёких стран. Их стиль в общем одинаков с «Книгой гор», а текст не отличается такой связностью. Как могло так случиться? Думаю, что ответ на этот вопрос можно найти, исследуя связи между рисунками и текстом в «Книге гор и морей».
Первоначально, в древние времена, в «Книге гор и морей» имелись иллюстрации, которые, по всей вероятности, делались к важнейшим местам книги, и поэтому её еще называли «Изображения гор и морей». В качестве доказательства этого можно привести слова из стихотворения поэта IV в. Тао Цяня: «...рассматриваю "Изображения гор и морей"». Однако связи между иллюстрациями и текстом в «Книге гор» и «Книге морей» различны, и это требует дополнительного исследования. По-видимому, «Книга морей» первоначально состояла из рисунков, потом появился текст, причём он служил лишь пояснением к рисункам. «Книгу гор», напротив, следует рассматривать как книгу, первоначально состоявшую из связного текста, в которую лишь впоследствии были включены иллюстрации. Наилучшим доказательством этого является то, что в современном тексте «Хайнэйвай цзин» мы часто встречаем выражение «и юэ» («также говорят»): «Юй-шицзе жила к северу от него, она была человеком с чёрным телом, с двумя головами, на каждой из которых было по змее: на левом ухе - зёленая змея, а на правом - красная».
«Также говорят: в десяти днях пути на север жили люди с чёрными телами и человеческими лицами, у каждого на голове было по черепахе» («Хайвай дун цзин»). «Тао-цюань похожа на собаку, зелёная, ест людей, начиная с головы; Цюн-ци напоминает тигра, но с крыльями, поедает людей, начиная с головы; они прикрываются [от него] волосами, живут к северу от Тао-цюаня. Также говорят: начинает с ног» («Хайнэй бэй цзин»).
Когда Лю Сю редактировал это сочинение, уже было два или более различных текстов, с разными рисунками и соответственно с разными пояснениями; например «змея» вдруг превратилась в «черепаху», а выражение «ест людей, начиная с головы» превратилось в «начинает с ног». Но эти расхождения были незначительны. Би Юань, который в середине XVII в. комментировал «Книгу гор и морей», писал: «Рисунки к "Хайвай цзину" и "Хайнэй цзину" и есть [то, что было изображено] на треножнике [императора] Юя». Это в общем верно, когда мы говорим о ранних временах - об изображениях, распространённых в начальные годы периода Борющихся царств, однако позднее уже появились совершенно очевидные расхождения. Би Юань далее отмечал: «Рисунки с объяснениями в последующих пяти разделах "Дахуан цзина", должно быть, и есть те рисунки, которые распространялись во времена династии Хань». Многие с этим согласны, однако если мы сравним «Хай цзин» и «Нэй цзин», то увидим два различных объяснения столь значительных расхождений в тексте. Би Юань по поводу этих различий постоянно замечает: «Это, по-видимому, поясняет то-то из такого-то раздела "Вайхай"». «Это, по-видимому, поясняет то-то из такого-то раздела "Нэйхай"».
С нашей точки зрения, дело отнюдь не в пояснениях, а в том, что рисунки, распространявшиеся в начале династии Хань, сильно отличались от тех, которые были раньше. А поскольку текст создавался в соответствии с рисунком, то естественно, что эти две книги приобрели различный вид. Однако так как в «Книге гор» тексты больше чем в остальных частях соответствуют изображениям, мы можем предположить, что сначала появился текст, а только затем рисунки к нему.
«Книга морей», сохранившаяся до наших дней, дает очень много материалов по древнекитайской мифологии и является настоящей сокровищницей для исследователей мифов древнего Китая. Так как в ней за основу были взяты рисунки, а текст - лишь пояснение к ним, то неизбежно встречаются расплывчатость и недосказанность. Например, в разделах «Хайнэй» и «Хуан цзин» «Книги морей» мы читаем:
«На горе Змеиной шаманки - Шэу есть человек, держащий в руке бокал (?). Он стоит лицом к востоку. Эта гора ещё зовётся Черепашьей - Гуйшань. Си-ван-му сидит на возвышении, в волосах у неё украшение шэн. К югу от неё три синие птицы, что приносят ей пищу. Они живут к северу от Кунь-луньсюй. Есть человек по имени Тайхан-бо, он держит в руках копьё... ("Хайнэй бэй цзин").
За Восточным морем большая пустыня. Это страна Шао-хао. От Шао-хао родился Чжунь-сюй. Он выбросил его цитру и гусли. Есть гора Сладкая - Ганьшань. Из неё течёт Сладкая река - Ганьшуй и берёт начало Сладкий источник - Ганьюань. К юго-востоку от большой пустоши есть гора Пимудицю. За Восточным морем посреди большой пустыни стоит гора Даянь, откуда выходит солнце и луна...» («Дахуан дун цзин»).
Действительно, этот текст соответствует рисункам, каждый из абзацев самостоятелен, и они совершенно не связаны между собой. В самом последнем разделе, «Хайнэй цзине», мы обнаруживаем, что области, рассматриваемые в ней, обозначены произвольно, без какой-либо последовательности: с востока на запад, с запада на юго-запад, на юг, на север. В тексте много непонятного, недосказанного, например в «Хайвай нань цзин» говорится: «Государство трёх племён мяо находилось на восток от реки Чишуй, Красная вода, население его походило на людей». По этому описанию трудно представить, каким был в действительности их облик. А в «Хайвай дун цзин» говорится: «Туньтунь находились на север от них, каждый из них имел две головы». Облик этих странных существ мы тоже не можем представить себе.
